приносит какой-нибудь сюрприз. Допустим в то, что твоя самка смогла убежать от взрослого Быргла, я верю тоже, потому, метаморфы ее… Эволюционного пути, вполне себе способны это сделать. Ну вот в то, что ты, на… — Он пару раз легонько стукнул когтём по моей левой ноге. — Вот на этих вот базовых отростках смог двигаться наравне со своей самкой, это определённо ложь. По крайне мере я буду так считать ровно до тех пор, пока ты лично не докажешь мне обратное.
— Тебя как зовут?
— Кенжш. Меня зовут Кенжш, а брата Пинджш.
— И кто же ты такой Кенджш, чтобы я сейчас что-то тебе доказывал? Ты мне не судья, и не прокурор. Ясно? Я сейчас говорю, что знаю. Чего не знаю не говорю. И…
— Темница? — Внезапно прервал меня собеседник. — Ты в своей родной изоторной локали сидел в темнице?
— Было дело. — Не стал отрицать я.
— А ещё… — В жёлтых с горизонтальным зрачком глазах Кенджши проскочил крайне характерный блеск. — Не сочти за кхис, и ответь. В своей родной изаторной локали ты был фендром?
— Может быть. Смотря, кто такой «фендр».
— Это… — Откровенно задумчиво почесал свой вытянутый острый подбородок рептилоид. — Фендр, это тот, кто… Если я скажу тебе, что это тот, кто присваивает себе результаты чужого труда, и также пожирая других пытается сесть на трон, ты меня поймёшь?
— Вполне. — Кивнул я. — И даже более того, заявлю, что я в своей родной изоторной локали я действительно был фендром.
— Тогда допускаю. — После очередных раздумий кивнул-таки Кенджши. — Все ещё не очень верю, что ты смог убежать от Быргла, но теоретически это допускаю. А теперь… Согласно закону гостеприимства темных зон, можешь задать нам с братом свой первый вопрос.
— Спасибо. — Поблагодарил того я, одновременно с этим делая в голове отметку о некоем том самом «законе гостеприимства темных зон» касательно которого в ближайшее время требовалось прояснить отдельно, а также экстренно соображая, чего бы сейчас такого спросить, чтобы невольно собеседников не спровоцировать. А то мало ли какие тут в «тёмных зонах» ещё неписаные законы существуют? Однако ничего кроме вопроса: «Как, собственно, тут сейчас оказался этот „Монах“?», в башку упорно не лезло. А потому, сугубо из вежливости, именно это я и спросил.
— Да, если честно, странная там история получилась. — Подал голос всё время до этого молчавший Пинджш. — Нам с братом тогда нужно было срочно с главой Неренгхай поговорить. С Фассаром. Ты же знаешь Фассара?
— Знаю. — Снова не стал отрицать я. — А вот то, что он как раз-таки и является главой здешнего правящего тейма, для меня, по правде говоря, новость. Но, впрочем, это пока не важно, а потому продолжай.
— Продолжаю. — Насколько позволяла его пасть улыбнулся тот. — Мы его тогда в аорте встретили. А он говорит, что, мол, у него дела, ему, мол, надо стойбище проверить, и что если мы с братом желаем, то можем обсудить с ним все интересующие нас вопросы в процессе. Ну, мы согласились, и пошли. Припёрлись, значит, в стойбище, а там этот… — Он снова не то брезгливо, не то снисходительно мотнул головой в сторону покорно стоящего неподалеку «монаха». — Причём этот, который он, уже даже из своей кучи слизи выбраться умудрился. Увидел нас, пуповину свою поперёк схватил, и орет, как ненормальный, что, мол, он знает истинный путь, и сейчас освободится, а потому дескать не подходите демоны. Ну, мы сказать по правде… мягко говоря, удивились.
— А Фассар? — Искренне поинтересовался я.
— А, что Фассар? Встал в дверях стойбища, и заявил, что если этот плод пуповину сейчас порвать сможет, и до дверей доберётся, то будет жить.
— Щедро. — Заметил я. — А он? В смысле этот, который ваш.
— А он своим зубами, хотя какие там у плодов зубы-то, в пуповину вцепился, и как давай её рвать. Причём даже перед этим предварительно не перетянув, рвать. От боли орёт, соки во все стороны брызжут, а он знай себе грызёт. Да ещё ангела какого-то на помощь призывает. Тебя, видимо.
— И, как я понял, по итогу, он таки справился?
— Угу. Справился, перегрыз, и к дверям пополз. Руки у него дрожат, кровь из пуповины хлещет, рожа такая, как не у каждого мезоморфа увидишь, однако пополз. И даже дополз, что удивительно. Я тогда брату из-за него пятьсот фиомов проспорил. А раз дополз, то мы ему помощь и оказали.
— Типа пощадили, чтобы не сдох?
— Почему это? — Вроде как искренне пожал плечами Пинджш. — Все строго по правилам. Если плод из своей кучи выбраться сможет, пуповину оборвет, и до дверей стойбища доберется, значит он первый фархк честно прошёл, и дежурный по стойбищу обязан оказать ему помощь. Мы с Фассаром тогда просто дежурного ждать не стали. Сами управились.
— Вот оно как? — Мысленно отметил я про себя. — Стало быть, та оставленная мне толстухой перевязь для пуповины, была вовсе не обязательной, потому как, если бы я добрался до дверей и без той самой перевязи, то ни хрена бы в итоге не изменилось? И даже более того, тут при стойбище оказывается есть некий постоянный дежурный, который обязан оказывать в таком случае помощь сбежавшим плодам? Любопытно. Правда в этом случае я бы не получил от Кшайи тот воистину драгоценный пласт информации о здешнем мироустройстве, но…
— О чем задумался Вайл. — Вывел меня из мыслей голос Кенжши.
— О том, насколько же это всё забавно. — Отозвался я. — В частности о том, что я по правде сказать не верил, что у этого… новорожденного хватит духу пройти первый Фархк.
— А мы с Фассаром тоже не верили. Однако смотри-ка. Прямо-таки волшебство какое-то. То за полный танн вообще никого подобного, а то за неполный цикл аж двое.
— Бывает. — Пожал плечами я. — И что было потом, если не секрет.
— Да, какой уж тут секрет? — Пожал в ответ плечами уже рептилоид. — Мы ему, этому который теперь наш, по всем правилам Биома первую помощь оказали и… Отпустили восвояси, мол лети птичка.
— А он…
— А он за нами с братом увязался, и идёт.
— Ну мы его раз шуганули, два шуганули. Он вроде отбегает и прячется, а потом глядим опять за нами идёт.
— И по итогу вы решили оставить его при себе, да? Ну… Оставить кем-то в роли бесплатного симба.
— Типа