Читать интересную книгу Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

Чтобы убедиться наверняка, я выпустил тонкий щуп Силы и коснулся истлевших останков. Мрак сразу же втянуло внутрь, и я едва успел оборвать свою связь с ней, пока труп Древнего не потянул за эту ниточку и не размотал меня как клубок пряжи. Да, ошибки быть не могло, этот иссушенный скелет, в котором на первый взгляд живого было меньше, чем окружающих его камнях, мертвым на самом деле не был.

– Пришли, – объявил я идущим следом за мной, – вот он ваш Темный Жрец.

В узкий тупик одновременно смогли пролезть только пятеро – я, трое солдат и Георг. Инквизитор сразу же опустился на колени перед Древним и начал бесстрашно разгребать пыль и мелкие камешки, извлекая из под векового слоя старые кости. Спустя пару секунд мне послышалось едва различимое звяканье, и в свете фонаря я увидел, что скелет плотно опутан ржавыми металлическими цепями. Здесь, в сухости и тепле, железо сохранилось достаточно хорошо, чтобы даже спустя все эти сотни лет его было затруднительно разорвать.

– Это он… – сумел расслышать я бормотание священника. – Останки погребены согласно всем церковным канонам! Стальная цепь, известь и тяжелая могильная плита, ошибки быть не может, это настоящий Темный Жрец! Помогите мне его освободить!

Все это время я стоял, стараясь казаться расслабленным, но внутри я был стянут, словно пружина боевого взвода. В любой момент я готовился выхватить свой СР-1 и устроить тут бойню на радость Темному Жрецу, потому как опасался, что меня сейчас попытаются убрать, как ненужного свидетеля или отслужившую вещь.

Но, как оказалось, людям было не до меня. Инквизиторы и солдаты суетились, пытаясь вырвать цепи или хотя бы разомкнуть старые звенья, и ничего у них не получалось. Католики прошлого пеленали своих врагов на совесть, чтобы они не сумели выбраться из своих усыпальниц и спустя тысячелетия. А мне вдруг стало казаться, что темнота провалов глазниц в пыльном черепе смотрит целенаправленно на меня. В меня. В мою душу.

Клубящаяся в них тьма словно чего-то требовала от меня, и я знал, что именно ей нужно. Однако я держался изо всех сил, чтобы не уступить под ее напором и не поделиться энергией с этим отродьем седой древности. Нет, такого греха на душу я точно не возьму. Пусть церковники делают с этими мощами что угодно, пусть хоть лобызают их, хоть в музее за стеклом выставят, но я больше не дам ни крупицы Силы.

В конце концов, цепи все-таки сумели разомкнуть солдатскими ножами, найдя прогнившие звенья, вся процессия двинулась обратно, волоча Древнего по длинному коридору, словно реквизит для какой-то страшной театральной постановки. Оказавшись на улице, я не удержался и бросил еще один взгляд на иссушенный труп. При свете дня тот выглядел еще более чуждо и странно. Словно ты смотришь на что-то такое, чему не должно быть места под этими звездами. Но люди, удивительное дело, в этих своих костюмах не замечали ничего подобного. Для них это был лишь обычный скелет.

Труп Темного Жреца просто скинули со скалы, будто это был мешок с мусором, а не останки древнего монстра. И уже внизу солдаты сорвали крышку с одного из деревянных ящиков, которые тащили на себе весь этот путь. Оттуда они извлекли разного размера прямоугольники из оргстекла или какого-то подобного прочного материала, которые стали соединять друг с другом резиновыми уголками и какими-то чудаковатыми зажимами. Вскоре эта конструкция стала напоминать хрустальный гроб для Белоснежки, вот только вместо нее внутрь засунули скелет Древнего.

Я уж было попытался возмутиться тому, что опасного некроманта, испившего совсем недавно чужой смерти, повезут в стеклянном ящике, будто обычный багаж. Но это, оказались не все приготовления к транспортировке. Потом к этому импровизированному гробу подсоединили с двух сторон два продолговатых баллона с кучей каких-то датчиков и трубок, а затем, нажали на неприметную черную кнопку у самого соединительного клапана.

Раздался щелчок пьезоподжига, и внутрь стеклянного ящика, прямо на Жреца, полились тонкие длинные струи голубого пламени. Чужой Зов, беспрестанно звучащий во мне, вдруг поднялся на невероятно высокую ноту, и я ощутил себя собакой, которую мучают ультразвуковым свистком. Мне стоило огромных усилий, чтобы сохранить невозмутимый вид, но все же я не удержался от того, чтоб вздрогнуть от неожиданности. Постепенно Зов начал затихать, пока наконец не сошел совсем на нет. Похоже пламя вытопило все остатки Тьмы, что долгие годы по крупицам собирал средневековый некромант.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Живое воображение вдруг нарисовало реалистичную картину, представив меня на месте Древнего. Как огонь лижет синими языками мое тело, как я бьюсь в прозрачные стенки, пытаясь вырваться из тесного плена, как огромные объемы Силы сгорают, причиняя мне немыслимые страдания…

М-да, зря я сомневался в церковниках. Эти-то уж точно знают, как обращаться с подобными мне.

– Сергей, – фигура в черном комбинезоне, в которой я признал Георга, переключила на меня свое внимание, – вы свою часть сделки выполнили. Думаю, теперь мы можем с вами попрощаться.

– Что ж… не скажу, что мне было приятно иметь с вами дело.

– Понимаю. – Мне показалось, что под забралом инквизитор улыбнулся. – Но есть еще один момент…

Я снова напрягся, потому что до последнего ждал от этого похода какого-то подвоха. Ну вот не верил я, что католическая церковь отпустит меня так просто. Я уже приготовился превратить окружающее меня пространство в филиал смерти и ада… я уже даже решил, кто умрет первым, однако…

– Во избежание всяческих недоразумений, вам не следует уезжать из той деревни. Вы же ведь хотите спокойной жизни? Вам же не хочется, чтобы Ватикан решил, будто вы ударились в бега и принялись за старое?

– Что? – Я удивился, придержав внутреннего зверя, который готов уже был сорваться с поводка. – И все? Просто жить в этой деревне, и церковь оставит меня в покое?

– Все верно. По крайней мере, до тех пор, пока вы не замышляете ничего дурного против рода людского и остаетесь там, где мы вас можем найти.

– Ох, батюшки, благодетели… – не удержался я от очередной колкости. – Как будто после этого вашего фильма я смогу еще хоть где-то появиться на людях, помимо какой-нибудь откровенной глуши, как эта деревня.

– И тем не менее, у вас есть шанс, Сергей. Не думаю, что человек с вашим послужным списком может мечтать о большем.

– Я вас услышал, Георг. Я, пожалуй, пойду. Не хочу здесь задерживаться сверх необходимого… – мой язык едва удержался от грубости, которая уже вертелась на его кончике. Несмотря на то, что расходились мы почти мирно, и что католики не сделали лично мне ничего плохого, а попытка подстрелить меня и вовсе была самоуправством их союзников, на душе было неспокойно.

– Прощайте, Сергей. Вы можете идти, мы останемся здесь и дождемся вертолета. С раненными мы не сможем пройти весь путь обратно к предгорьям.

– Прощайте, Георг.

Я развернулся и пошел прочь от отряда, все еще хлопотавшего вокруг стеклянного саркофага. Здесь меня больше ничего не держало, я свое обещание выполнил.

И видит бог, что я никогда так истово не желал, чтобы моя история на этом и закончилась, но, похоже, у высших сил для моей души был отдельный извращенный сценарий.

Чужой Зов зазвучал во мне примерно на вторую неделю, когда мы с Викой уже вернулись в деревню и продолжили жить, пытаясь решать наши совместные проблемы. Однако я не придал этому особого значения. Церковники наверняка собирались использовать Древнего как производителя ходячих мертвецов, чтобы показательно с ними бороться и побеждать. Мне же до их грязных приемчиков не было никакого дела. Политика есть политика, и даже те, кто носят звания святых, не чураются ее, если это поможет укрепить их власть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Снова потекли дни и недели, пока на подходах к деревне не показался одинокий путник. Я не обратил на него особого внимания, и мои фалааго беспрепятственно пропустили его в поселение. Один человек явно не представлял никакой угрозы для нас и иных жителей. Но конкретно этот пешеход направился прямиком к нашей с Викой хижине, что уже заставило меня насторожиться.