— И все же, к чему нам, тут на севере, твое серебро, южанин — с сомнением произнес Торвальд — На что нам тут его тратить? Заплатить медведю за шкуру?
Раздались сдавленные смешки. Это некоторые из молодых ярлов не выдержали и засмеялись, услышав такую глупость. Конечно, серебро нельзя съесть или выпить, но во всех остальных случаях оно сильно помогает в жизни.
— Вы можете взять его стоимость товарами — хитро улыбнувшись, ответил Гудфрид. Он явно много знал о делах в Браггиленде. И вкрадчиво добавил — Можете взять тканью, скотом… Или даже зерном. Сейчас за одну серебряную монету в королевстве можно купить десять пудов отборной пшеницы!
Торвальд чуть не охнул. И верно, он ведь забыл как богат урожай на юге, и как дешево там зерно. Двадцать пудов пшеницы достаточно, чтобы целый год кормить досыта взрослого, сильного мужчину. Но не бывает так, чтобы хлеба было вдосталь. У Торвальда лучшие земли во фьорде, но с семи стадиров он собирает едва ли больше двух тысяч пудов. И почти половину приходится оставлять на посев для следующего года. При этом у Торвальда без малого двести ртов, которые надо кормить. У остальных дела с хлебом еще хуже.
— Выходит, король даст мне двести пудов зерна за каждого воина, что я приведу тебе? И они должны будут биться за твоего короля год, или единожды в большой битве…
— В которой мы победим — вставил Гудфрид.
— И левый берег Голубой Реки, на шесть дневных переходов? — продолжал Торвальд.
— На три, и правый берег — мягко поправил его Гудфрид — Но вы можете забрать себе добычу с воинов, которых убили.
— А если мы возьмем город твоего врага? — не унимался Торвальд.
— То вы можете взять с него добычу себе — снисходительно улыбнулся Гудфрид. Конечно, ведь все знали что северяне не умеют брать города. А падение замка, что взял Снор, надменные южане наверняка списали на глупость его хозяев.
Мелодия лиры оборвалась совсем. Бог терял терпение, и это могло стать опасным. Оддрун взялся за копье, и встал во весь рост, полыхая из глаз огнем, словно у него там два синих факела. Гудфрид испуганно отшатнулся. Торвальд спокойно отпил из своего рога и сказал:
— Раз у нас нет причин доверять друг другу, то твой король заплатит нам вперед за год — и кивнул хирдманнам Брагги. Начавшего что-то возражать Гудфрида оттеснили щитами к выходу. Когда дверь за южным посольством закрылась, Брагги вышел из своего закутка, и некоторое время задумчиво смотрел на Торвальда. А потом наконец сказал:
— Думаю, ты все сделал правильно.
Торвальд с облегчением улыбнулся, и устало опустился в кресло Брагги, но тут же спохватился и вскочил.
— Сиди, сиди — опустил его обратно своей тяжелой дланью бог. И заговорил своим особенным голосом, который хочется слушать и слушать, и слова сказанные таким голосом трудно забыть — Я сделал ошибку. Я не имел длинных мыслей о земле, урожае и ваших потомках. Мыслей о будущем. Сейчас я вижу, что я знал, то что происходит сейчас, должно было произойти. Я давно живу с вами, и могу сказать с уверенностью — вы размножаетесь стремительно.
Брагги забрал у Торвальда рог, и отпил из него. Удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал про неразбавленный мед, а продолжил о другом:
— Покажите мне сто человек живущих в хорошем месте, и если не будет войн и бедствий, то я с уверенностью могу сказать, что через десять лет их будет сто двадцать. Каждые пятьдесят лет, вы удваиваете себя. Но раньше у нас были трудные времена. Много врагов, много бед. Много смертей. Это все в прошлом. Последние триста лет мы смогли сделать так, что Браггиленд перестал быть так опасен, как он был опасен раньше. Вас и тогда было уже много. Несметное количество, которое не сосчитать. Сто раз по сто. Может, даже больше. Но сейчас вас сто пятьдесят раз по тысяче!
В чертоге раздались удивленные вздохи. Торвальд не удивился. Такое число просто не помещалось у него в голове.
— И так много ртов Браггиленд не сможет прокормить никогда. Пришло время поискать себе новый дом. Потеплее. Побогаче. Попросторнее — говоря это, Брагги всматривался в лица конунгов, словно ожидая возражений. Конунги хмуро молчали — И поэтому мы примем предложение этого Гудфрида. Он, конечно, врет нам. Как и его король. И тот, и другой хотят обмануть нас, и погубить. Но нам нужно найти место, с которого можно будет начать войну за будущее наших детей. И узнать своего врага на юге. Сколько их, в чем их сила, в чем их слабость, и можно ли сделать так, чтобы они дрались между собой, пока мы вбиваем свои флаги в их землю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Брагги немного помолчал, и допил рог. А потом продолжил:
— Люди может и привычный, но самый опасный противник из всех. Я жажду мира больше, чем кто либо из вас. И я же призываю вас к готовится к страшной войне.
Глава 21. Сага о Хродвальде
— Вот вы где! Вставайте, надо скорее идти, скоро будет петь Атли! Петь про нас! Ну же! — Хродвальд волновался больше, чем когда отплывал в свой первый поход от берегов Браггиленда. А если сказать точнее, то попросту боялся. Поэтому искал компанию. С ним уже были Айвен, Веслолицый и Нарви Зубоскал, но он не хотел идти без Клеппа и Алкины. Очень уж колоритная они парочка. И поэтому они долго ходили между повозок и палаток, разбитых вокруг Браггихольма, ища этих двух. И вот наконец нашли.
— Он сочинил сагу про нас! — сказал Хродвальд Клеппу. Клепп пьяно улыбнулся. Хродвальд насторожился. Он никогда не видел здоровяка пьяным. Конечно, Клепп не ярл, и пить мог эля и меда не больше, чем ему подносили. Но случалось, что выпивал он много. Но опьянеть так, чтобы упасть, проблеваться и уснуть — такое часто случалось с другими, но не с Клеппом. Даже сильно пьяным его было не назвать. А сейчас Клепп был пьян. Он лежал под шкурами в одной из повозок, из тех что Торвальд привел с собой на альтинг. Алкина спала рядом с Клеппом, ярл видел её макушку с короткими темными волосами. Рядом валялся зловещий черный посох с крохотным черепом. Так что девушка могла до него дотянуться. Хродвальд был готов поклясться что она тоже проснулась, но не показывалась из под шкур. Может надеялась что её не заметят. В любом случае всем было ясно, что даже если она не так уж и пьяна, то не пойдет никуда без Клеппа. А значит уговаривать надо было именно его.
А еще вокруг было полно разбитых деревянных кружек. Правда одна была целая, и даже наполненная. Хродвальд поднял кружку и настороженно принюхался. Пахло странно. Но очень вкусно.
— Что это? — Клепп перестал пьяно улыбаться, сел на шкурах, и протянув руку, грубо забрал кружку из рук ярла. Он был голым. Или голым, по крайней мере по пояс. Клепп одним глотком допил содержимое, крякнул, и поставил кружку на мельничный жернов, лежащий в повозке. Этот жернов Торвальд купил для своего стадира.
— Это кружка! — хохотнул Клепп, и прежде чем нахмурившийся Хродвальд успел что-то сказать, резким движением схватил дубину, и ударил ей по кружке. Кружка раскололась, и её обломки добавились к таким же, что уже усеивали все вокруг.
— Зачем ты это сделал? — удивился Хродвальд.
— Зачем? Ну… Да почему бы и нет? А вообще, у меня еще есть! — Клепп кивнул на свой заплечный мешок — Скупил все кружки на альтинге! Ну может половину. Хродя, родной, ты не поверишь, как же трудно в вашей дыре найти посуду. В Херверстадире кружек было меньше чем людей, да и те остались еще от дедушки Брунгильды… — Клепп осекся, и посмотрел на Алкину. Та не двигалась.
— Пошли без них — прошептал ярлу на ухо Нарви — Он так пьян, что не может выговорить твоё имя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я уж и сам пытался кружки вырезать. И из глины делал. Все не то, все фигня. Глина в смысле. У вас даже глины нет нормальной! Повезло что с рогами тоже работает… — бормоча о чем-то своем, Клепп лег обратно, и накрылся шкурами.
— Ты пропустишь самое важное в своей жизни — с грустью сказал Хродвальд — но ничего, мы тебе все расскажем.
— Надо идти! — поторопил ярла Айвен — Там уже началось.
Хродвальд не стал ждать пока он повторит.