Я – к окну, схватил решетку руками. Она кричит: «Вы что, вдвоем справиться не можете? Ничего, укол сделаем, – сейчас успокоится…»
Из соседней комнаты вышел плотного сложения парень. Взял сзади за воротник – и кулаком в лицо. Быстро открывается подпол, меня бросают туда. И все.
Но сознание я не потерял. Слышал смех женщины наверху…"
Спас его тогда ремонт коммуникаций. Часть фундамента оказалась развороченной, и он сделал подкоп. Потом, дворами, задыхаясь, бежал к своему дому Нашел где-то трубу, и, слава Богу, никто не повстречался на его пути. Боясь погони, убил бы на месте.
…Сейчас, заново переживая все это, он взволнован. Кажется, уже пожалел, что пошел на встречу с журналистом. Фамилии просит не называть. Дома не ночует.
Что это? Мания преследования? Думать так – удобно. Листочек с диагнозом на латыни стал индульгенцией нашего времени. Психиатрия с важным видом отпускает обществу его грехи.
Вас пытались похитить? Мания преследования!
На вас испытывали психотронное оружие? Паранойя!
Вы столкнулись с сообществом сатанистов? Конечно, шизофрения!
В психушку его! Нет «нормального человека» – нет и реальной проблемы. Одни лишь выдумки журналистов.
Впрочем, наша ситуация вышла за двухмерные пределы газетных публикаций. Она обрела объем, наполнилась красками, запахами и звуками подлинного ужаса. Но – обо всем по порядку.
"Министерство безопасности
Российской Федерации
Баранникову В.П.
…Учитывая высокую общественную опасность указанных действий и руководствуясь cm. cm. 108—109 УПК РСФСР, прошу Вас рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела по данным фактам…
Заместитель председателя Моссовета
Ю.П. Седых-Бондаренко".
С Лубянки документы о попытке похищения передали на Петровку-38. Однако, от руководства ГУВД г.Москвы нам удалось получить лишь информацию общего свойства. В письме N 18/2619 сообщается: «В связи с увеличением без вести пропавших граждан, придавая особую важность данному вопросу, руководство ГУВД в октябре 1992 года сформировано отделение по розыску лиц, пропавших без вести и идентификации неопознанных трупов».
О конкретном случае в Безбожном переулке – ни слова.
* * *
Комментарий известного криминалиста-розыскника полковника Ю.Дубягина: "Если у вас украли кошелек, то по заявлению милиция начнет расследование. Если исчез человек, с заявлением можно не спешить. В лучшем случае розыск объявят через месяц. Когда же находят труп, эксперты судебной медицины отделываются трафаретной отпиской: ввиду гнилостных процессов труп идентификации не подлежит. О современных методах типа генной дактилоскопии речь, конечно, не идет. (А, между прочим, за рубежом установление личности происходит через суд). В итоге прокурор дает санкцию на кремацию неопознанного тела. К полному удовлетворению преступника.
Ежегодно в стране пропадают десятки тысяч людей. И тысячи найденных трупов не могут опознать. Побывайте в трупохранилище Москвы. Это в Лианозово".
…Открываются ячейки холодильных камер. Тела завернуты в целлофан. Видны лишь ступни этих несчастных. И привязанные к ногам бирки «Не опознан». В одной ячейке – голова. Все, что осталось от человека. Исчезло тело – пропало и имя. Оно превратилось лишь в номер в документах трупохранилища.
О душе бывшего живым человека никто не подумает и вовсе. А ведь до революции при кладбищах были божедомы, отвечавшие за захоронение и поминовение сирот и убогих, часто и имени которых никто не знал. Юрий Дубягин рассказывает, что он и его коллеги могли бы предложить Русской Православной Церкви помощь в возрождении такого института, но увы, интерес к этому пока никем не проявляется…
В Лианозово заканчиваются земные судьбы. Прерываются биографии многих из тех, кто живет в теневой части общества. Или их жертв. Сюда попадают в силу действия процессов, зачастую нам неведомых.
Взять хотя бы рабство. С ним, по словам полковника Дубягина, наши правоохранительные органы столкнулись еще в начале 90-х. Один из чудом спасенных рабов рассказывал: «Когда похитители везли меня в Узбекистан, то называли себя охотниками. Говорили, что их бизнес процветает. Ко мне хозяин относился хорошо. Других русских там, куда я попал, сильно били…»
А вот еще один феномен нашего времени. Так называемые «манекены». Это особоопасные преступники, живущие по биографиям бесследно исчезнувших людей. Под будущего «манекена», используя технологии спецслужб, выбирают человека, не имеющего родственников и ограниченного в знакомствах…
У нашего потерпевшего – довольно большая семья. Нет, эта причина похищения отпадает.
Сходу отвергаем и ряд других версий. В том числе – рэкет или заказное убийство. Потерпевший – не бизнесмен, имеет весьма скромную профессию.
* * *
Нагнетаем ужасы? Такой упрек поневоле рождается в нормальном сознании. Сохраняя себя, оно противится восприятию чудовищной информации. Однако антигерои нашего расследования почти наверняка существуют в некоем антимире. Как бы в ином измерении. И чтобы понять логику их поступков, необходимо попасть в другую, непривычную смысловую плоскость.
Реальность такова: в измененном сознании многих тысяч людей создана «мотивационная инфраструктура» жутких правонарушений. Действующими лицами здесь являются те социально-психологические мутанты, которых активно формирует «зона». Некоторых из них, ставших по сути дела, биороботами, машинами для убийств, называют «отморозки». Это люди, умершие для общества. Но есть персонажи и похлеще.
…Вместе с полковником Дубягиным просматриваем кадры милицейской хроники. У Юрия Петровича изрядное видеодосье на монстров. Вот широко известный в узких кругах вор в законе. Живет тем, что приводит в исполнение приговоры воровских сходок. Забивает жертве длинный гвоздь в ключицу…
А вот изувер Третьяков. На его балконе сушилась кожа двух детей, долгое время находившихся в розыске…
А вот сверкает стальными зубами бывший десантник и почитатель оккультных наук каннибал Джумагалиев.
Версии, версии. Мы не отбрасываем и самые невероятные. Понимаем: за похищениями обычно стоят дела более сложные, чем даже за убийствами.
Ю.Дубягин: «Несколько лет назад я получил оперативную информацию. Пропала партия поступившей из-за рубежа медицинской техники. Она предназначалась для нужд трансплантологии. Значит, существует черный рынок подобных услуг?! А если так, то кто становится донорами?»
Стоп! Ключевые слова из рассказа потерпевшего: "Сзади на тихом ходу подошла «Скорая помощь». Это было в Безбожном переулке. Рядом – институт скорой помощи имени Склифосовского. Подозревать сотрудников столь уважаемого учреждения? Нет, не рискнем.
Однако…
* * *
Однако я все же побродил в закоулках рядом с Безбожным. Попробовал обнаружить коммерческие медицинские структуры, которые могли бы заниматься столь своеобразным промыслом.
Недалеко от морга института имени Склифосовского – обшарпанное двухэтажное здание. На окнах – решетки. Вывески нет. Оказалось, здесь располагается акционерное общество «Экомед».
Его главный бухгалтер Т.Демина возмущена самим вопросом:
«Изъять органы, да еще и продавать? Этого нет. Я готова доказать любыми документами. Правда, мы хотели создать госпиталь, где могли бы заниматься трансплантацией. Но это пока только в проекте…»
Похоже, расследование зашло в тупик. Последний шанс – проанализировать отечественную и зарубежную прессу… Именно так мы познакомились с автором ряда статей о проблемах трансплантологии, тогда еще депутатом Моссовета, врачом А.Мироненко.
Среди собранных им документов один сразу бросился в глаза.
"Постоянная комиссия по охране здоровья народа
Первому заместителю начальника ГМУ
Федорову B.C.