который пережил ужас, да и каждую ночь его видел (нет, я не про Цурико), подобное было посильной задачей.
— Не ожидала увидеть тебя так скоро, — удивилась Рун, когда я вновь появился на пороге её магазина. — Тебе не хватило пилюль?
— Нет, хватило. Просто я пришёл за пилюлями для следующей стадии.
— Для следующей? — она внимательно пробежалась по мне взглядом, после чего покачала головой. — Восемь ступеней… Вижу, ты полностью берёшь каждую стадию.
— Стараюсь, — кивнул я.
— И как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она.
— Хорошо, — смолк, подумал. — Нет, вру, хреново, очень хреново. Ощущение, будто я в другом мире, отвратительном и жутком, — признался я.
— Ты очень хорошо держишься для того, кто прошёл стадию за два месяца. Обычно люди и народ города обезьян сходят с ума: пускают слюни или бросаются на всех, пытаясь убить. А ты держишься… — Рун подошла ко мне и взяла подбородок пальцами, приподняв моё лицо к себе (она была выше). — Хотя эффект всё равно виден.
— Эффект?
— Глаза, — пояснила она. — Я вижу в них лёгкое безумие, но не то, что обычно появляется у других. Ты крепок разумом, Юнксу. Какая реакция на окружающих?
— А вы лекарь? — полюбопытствовал я.
— Я алхимик, а это выше по статусу, чтобы ты понимал, — гордо ответила Рун, вздёрнув нос и сжав мой подбородок ещё сильнее. — Так есть реакция на других людей?
— Ну… отвращение, скажем так. Я смотрю на них, и они мне кажутся…
— Ненастоящими, неприятными, искусственными, отталкивающими, пугающими — кто проходит эти ступени, испытывает примерно одно и то же, а ты, проскочивший это за два месяца. Не представляю, что должен чувствовать, глядя на нас.
— Ничего хорошего.
— Верю, — Рун всё равно продолжала внимательно всматриваться мне в глаза. — Но на меня реакции нет, даже не вздрогнул.
— Ну… не знаю, как-то отвращения нет, — пожал я плечами.
У меня действительно были вещи, которые не вызывали отвращения. Например, туалет — я был готов сидеть там часами. Или мёртвый голубь на заднем дворе.
— Понятно… — протянула она, после чего отпустила, обернулась и неожиданно взвизгнула, как конченная стерва. — Эй! Ты где возишься?!
В комнату ворвался какой-то смазливый мальчишка, весь нарядный и ухоженный, что мог сойти под девочку, нацепи на него парик. В его глазах я видел лишь безмерную покорность и отсутствие чего-то, что можно было назвать характером. Он сразу же поклонился в ноги Рун, но на её лице было только раздражение.
— Постой на лавке, пока я отойду, — раздражённо приказала она.
— Да, госпожа Рун, — пискляво ответил тот, ещё раз поклонившись в ноги.
Она подхватила меня под локоть и повела к служебной двери, по пути бросив:
— И найди микстуры и пилюли для стадии «Управление сущностью». Запиши на счёт господина Гоя.
— Да, госпожа Рун, — поклонился он ей вслед.
— А мы куда? — поинтересовался я.
— В лабораторию, — ответила она.
Мы прошли через коридор, который для меня выглядел чем-то вроде… не знаю, кишки чей-то или типа того, по крайней мере по ощущениям. То есть я вижу, что обычный коридор, но вот эмоции он вызывал примерно такие.
Комната, куда она меня привела, была заставлена сверху до низу всевозможными аппаратами, которые мне напомнили всякую дребедень из кабинетов химиков. Здесь были и бесконечные колбы, и перегонные аппараты, всякие тарелки и ступки с пестиком, ящички с ингредиентами, банки с плавающей внутри дрянью, травы и прочая утварь для алхимии.
Но, наверное, самым главным здесь была весьма необычная металлическая печь. Я не видел здесь ни одного отсека для дров или трубы. Только маленькое окошко, куда, по идее, надо было ставить готовиться пилюли. Странное изобретение…
И всего этого было так много, что сама комната была очень высокой. Здесь ещё и балкон был вдогонку, чтобы можно было подняться к верхней части некоторых аппаратов, которые были с двухэтажный дом.
Правда, в моих глазах это выглядело пугающе. Я едва поборол желание свалить отсюда.
— Святая святых любого алхимика, — сказала она, видимо, уловив мой бегающий взгляд.
— Зачем мы здесь?
— Выставить счёт Гою, — ответила она. — Чем больше счёт, тем я счастливее. Он ведь оплачивает твой подъём по ступеням. Пусть и это оплатит.
Рун принялась что-то взвешивать на весах и быстро-быстро смешивать, по-хозяйски обращаясь со всей утварью. Было интересно наблюдать за тем, как из сотен всякой утвари она находила именно то, что нужно, явно работая не наугад.
Буквально минут пять, и небольшая склянка отправилась в печь. Ещё пять минут, и Рун протянула мне небольшую колбочку.
— Что это? — внимательно рассмотрел я внутри жидкость дерьмового цвета.
— Это немного успокаивает нервы. Станет легче переносить последствия стадии Познания жизни.
— А Гой мне ничего не сказал, — нахмурился я.
— Видимо, хотел посмотреть, как ты справишься.
— Он всегда такой?
— Сколько себя помню. Гой как ветер, который появляется и исчезает, сегодня там, завтра здесь. Ему совсем ничего не нужно.
— Ну почему же? Вон, он у Её Высочества попросил повысить себе титул. Не знаю, какой именно, но…
Рун негромко рассмеялась своим низковатым голосом.
— Что? — нахмурился я.
— Этот идиот всё же это сделал…
— Что именно?
— Получил свой титул, — она с усмешкой посмотрела на меня. — Ты не знаешь, скорее всего, он тебе не рассказывал.
— Ну… я надеюсь, что тогда вы мне расскажете.
— Он собирался прибить эту бумагу в своём туалете, а после приглашать гостей и кормить их слабительным, чтобы те бежали в туалет и наблюдали там эту грамоту. И мало этого, там нечем… кхм-кхм… проводить гигиенические процедуры, скажу я так. И будет смотреть, у кого руки до неё дотянутся.
Почему-то я даже не сомневаюсь, что это правда.
— Его за это не казнят? За такое отношение к государственным бумагам. Да и разве он не хочет стать по титулу выше?
— Боюсь, для таких, как он, жизнь — это игра, — покачала Рун головой. — Не пытайся понять его, если не хочешь сойти с ума.
— Он…
— Странный, — согласилась Рун, после чего поправила себе бюст и смахнула со лба волосы. — Как и ты. У вас много общего.