Швед даже не пытался скрывать жгучее любопытство. Вот за это неукротимое любопытство, за эту неистребимую тягу к неизведанному Лайк и ценил в общем-то еще довольно слабенького и заурядного провинциального мага, прекрасно сознавая, что слабость Шведа проистекает во многом от лени. Истинные способности николаевца простирались много дальше тривиального второго уровня силы. Нужно было просто их развить и отточить.
- Питер изменил фон? - допытывался Швед. - С белого на какой?
- На черный, - коротко уточнил Лайк. - На красно-черный.
- Но как? Что именно к этому привело?
- Вот этим, дорогие мои соратники, мы в ближайшее время и займемся, сообщил Лайк с некоторой хитрецой в голосе. - Проблемой трансформации белого фона.
- Получается, - задумчиво пробормотал Швед, - что Иные бывают не только среди людей, но и среди городов?
Секунд пять было очень тихо, только надрывное дребезжание трамвая доносилось снизу, от универмага, да плотной завесой оттенял тишину шум оживленного проспекта.
- Тьма! - выдохнул Лайк. - Какая точная и безукоризненная формулировка того, что я еще только обдумывал! Именно - Иной Как Иные пользуются людьми в собственных целях, так город-Иной пользуется Ины-ми-людьми в своих! Он создает Черных! Он меняет их силу! Он управляет нами, обычными Иными! Тьма! Тьма, Тьма и Тьма!
- Ты говоришь так, будто город - это живое существо! - усомнился Швед, немного испуганный собственной догадливостью.
- Да при чем тут живое не живое... Человек или Иной, если разобраться, это сумма информации на некоем субстрате. Разве город - не то же самое? Вы никогда не ощущали волю городов, их настроение, их душу? Елки-палки, только теперь все наконец становится на свои места!
- Получается, - выдавил до сих пор угрюмо молчавший Арик, - Тамара ослабла потому, что уехала из Питера? Лишилась его влияния?
- Очень может быть. - Лайк заозирался в поисках пепельницы и за неимением таковой стряхнул сгоревший табачный прах прямо в мойку. - Очень. По крайней мере другие объяснения кажутся мне куда менее правдоподобными. Буди ее, Арик. Поедем на Владимирскую гору.
После промозглой питерской сырости киевское солнце казалось ослепительно ярким. Очутиться снова в ласковом лете было приятно до умопомрачения, до болезненной ломоты в кончиках пальцев. Вдалеке и внизу плескался Днепр, неся неторопливые воды на еще более жаркие юга; еще недавно оравшие в тысячи голосов воробьи присмирели и поутихли; и только листва, неистово зеленая, потихоньку колыхалась в такт ветерку. Казалось, что ветер - это дыхание Города.
В свете последних событий трудно было думать о нем иначе как о существе, наделенном сознанием и волей. Вряд ли живом в традиционном смысле, но уж точно одушевленном.
Они сидели на склоне, под беседкой, прислушиваясь к себе и к Городу. Лайк, Швед, Арик и все еще сонная Тамара.
- Ты по пути в Питер о городах рассуждал, - припомнил Швед, обращаясь к шефу. - В поезде. С Москвы начали, Киев обсудили, Винницу. Получается, ты обо всем еще тогда знал?
Лайк неопределенно пожал плечами и бросил вниз палочку, которую до этого вертел в руках.
- Скорее - догадывался, предчувствовал. За последние сто лет города действительно очень изменились. Возможно, они и впрямь обретают волю.
- Ты планируешь разбудить Киев? - напрямую спросил Арик.
- Еще не знаю. Нужно посмотреть, прикинуть, взвесить. Да и вообще... отрабатывать методику будем на другом городе.
- На каком? - Арик продолжал допытываться. В лоб, без обиняков и ненужных иносказаний.
- На Одессе, - спокойно сообщил Лайк. - Есть законный повод туда съездить: Шведу нужно принять дела. Заодно и прощупаем, что там и как.
- Почему тогда не на Николаеве? - ревниво поинтересовался Швед. - Я не собираюсь переезжать в Одессу.
- Николаев слишком мал, - пояснил Лайк. - Я ведь говорил: для того, чтобы появился белый фон, население должно вырасти примерно до миллиона. Городов-миллионеров на Украине пять: Киев, Харьков, Днепропетровск, Одесса и Донецк.
- А Запорожье? - удивился Швед. - Здоровенный же город!
- В Запорожье обитает чуть больше восьмиста тысяч. Между прочим, теперь тебе, как главе регионального Дозора, придется все данные о численности крупных городов знать назубок и постоянно уточнять. К твоему сведению, больше Николаева еще Львов и Кривой Рог, хотя для нашей цели они, как и Запорожье, пока маловаты.
Швед вздохнул и с некоторой горечью поведал:
- А ведь в Николаеве когда-то было семьсот с лишним тысяч...
Непонятно, отчего Швед вздыхал: то ли от ностальгии по густонаселенному Николаеву, то ли в предвкушении новых обязанностей, к которым, говоря начистоту, совершенно не стремился.
- Лайк! Может, лучше не меня назначить, а? - жалобно протянул Швед. Вон Симонов с удовольствием согласится. Или Ираклия сошли в Одессу до лучших времен, пусть пожарится на песочке. Я ж слаб еще для главы Причерноморья...
- Ираклий мне в Киеве нужен, - отрезал Лайк. - И потом, он все равно не поедет. Да и приказывать я ему не могу - он же не штатный сотрудник Дозора, просто вольный контрактник.
- Зато Симонов штатный.
- Симонов даже у себя в Виннице не первый. Да и не потянет он.
- А я потяну?
- Ты потянешь.
- А вдруг нет?
- Швед! - ядовито сказал Шереметьев. - Не ной! Хватит, погулял. Пора работать и расти. Мне сильные сотрудники нужны, понимаешь? А то в киевской благости и спокойствии даже я жирком заплывать начал.
- Раньше вроде бы все всех устраивало...
- Раньше. и города Иными не становились. Времена меняются, Швед. Когда-нибудь ты должен будешь это понять. Не только глупой своей головой, но и умной печенкой.
Швед замолчал, удостоверившись, что от судьбы не уйти и от назначения на новую должность ему. не увильнуть.
Некоторое время сидели без слов и почти без движений, только Лайк все бросал вниз по склону новые и новые веточки.
- Тамара, - обратился он к бывшей Черной чуть погодя. - Попробуй описать, что ты чувствуешь.
- Не знаю, как сказать... Пустоту, что ли. И нечто сродни усталости. Так всегда бывало, когда я уезжала из Питера.
- А что стала слабее - чувствуешь?
- Опять же - не знаю. Мне как-то до сих пор не приходило в голову, что сила вообще измерима. Да и в Питере, бывало, то наверняка знаешь - горы способна шутя свернуть, то тапочки из коридора нет мочи выудить. .
- А когда взлетели - что?
- Сначала - ничего. Потом спать захотелось. Я и уснула. Почти не помню, как прилетели... Я и сейчас , еще спать хочу. Зачем мы сюда приехали?
Лайк потянулся за очередной веточкой.
- Хочу понять, как к тебе отнесется Киев.
- И... как?
- С интересом, - сказал Лайк. - И без вражды, что очень радует.
Швед прилег на склон, заложил руки за голову и закрыл глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});