Читать интересную книгу Поэтические воззрения славян на природу - том 1 - Александр Афанасьев

VI. Гроза, ветры и радуга

Усматривая в светилах и молниях блеск металлов, из которых приготовлялись воинские снаряды, фантазия первобытного народа признала в них то небесное оружие, каким светлые боги сражались с демонами тьмы. Так в сияющем диске солнца она видела золотой щит (стр. 110), в хвостатых кометах — пламенные мечи и копья (стр. 39), в молодом месяце — меч или серп; в создании этих представлений фантазия руководилась подмеченным ею внешним сходством форм. В летописи под 911 годом встречаем известие о звезде, явившейся копейным образом,[687] т. е. о комете, хвост которой уподоблялся копью; с явлением комет издревле и доныне соединяются в народе предвестия грядущей войны. В языке нашем употребительно выражение «серп месяца», произнося которое- мы уподобляем новорожденную луну земледельческому серпу; точно так же немцы говорят «sichel des mondes». Наоборот, лат. lunatus получило значение: дугообразный,[688] и в народной русской загадке молодой месяц служит метафорой для «серпа»: «месяц-новец днем на поле блестел, к ночи на небо слетел». А в галицкой песне говорится о месяце, как о небесном мече: «чим же тебе порубано?» — спрашивает девица своего милого и слышит в ответ: «ясным мечом, як мисяцем!»[689]

Но преимущественно воинские представления связывались с лучами восходящего солнца, прогоняющими ночной мрак, и с молниями, разящими темные тучи. Стремительность, с какою распространяется солнечный свет и упадает с неба молния, и быстрота, с какою летит пущенная с лука стрела; страшные удары молнии, несущей убийства и пожары, жгучие лучи солнца, производящие засуху и истребляющие жатвы, и насмерть поражающее острие стрелы или копья, грохот грома и вой бури во время грозы, свист летящей стрелы, шум ринутого сильной рукою копья и звон оружия в битве: все эти аналогические явления заставили сблизить солнечный луч и молнию с копьем, стрелою и другим оружием, известным в древ(125)ности. Снк. suris, sunas — солнце от sur — блистать, разбрасывать лучи, метать стрелы или копья; а в имени Сварога находят филологи сродство с санскр. svaru — стрела, у кельт, chwarel. В древнеславянском языке стрела означала и луч, и стрелу в собственном смысле: «strel se virsene»- radiorum autem ictus; нем. stral- луч, strala — стрела.[690] В областном говоре слово это до сих пор употребляется в значении молнии: «стрела б тебя убила!»[691] Народная загадка выражается о «молнии»: «летит медная стрела, никто ее не поймает — ни царь, ни царица, ни красная девица»,[692] а в заговорах она называется огненной, громовой стрелою.[693] От корня as — jacere, lucere образовались санскр. astra, asana, asta — sagitta, гр. άστήρ, άοτρον, лат. astrum, зенд. actar, перс. astar — светило, бросающее свои лучи как стрелы, и рус. острый; а с утратою начального а-ведаическое star, лат. Stella, гот. stairno — звезда, слав. стрела, англос. strael, др. — нем. strala.[694] В словах заговора: «покроюсь (от недуга) небесами, подпояшусь светлыми зорями, обложусь частыми звездами, что вострыми стрелами» слышится отголосок этого лингвистического сродства стрелы с звездою. У болгар шип — копье и молния.[695] Итак, солнечные лучи представлялись славянину стрелами дажьбога» а молнии — стрелами бога-громовника. Яркими лучами своими солнце гонит поутру ночь и рассеивает туманы, разбивает при начале весны льды и снега, карает в летние жары землю и ее обитателей. К нему обращалися с заклятиями поразить ненавистного врага («солнце б тя побило!»), и Ярославна недаром молила «тресветлое солнце» не простирать своих горячих лучей на воинов ее мужа (см. стр. 36). Скифский Targitavus (бог Солнце) был искусный стрелок, и один из сыновей его назывался Arpo-ksais= князь Стрела. Греческий Аполлон носил за плечами серебряный лук и пускал смертоносные стрелы; уже в детстве он поразил дракона (мрак) стрелами, полученными от Вулкана; его гневу приписывалась моровая язва: в знойную пору лета (в песьи дни) он натягивал свой лук, слал губительные удары — и жертвы падали за жертвами.[696]

Тип небесного воителя главным образом усвоялся богу-громовержцу, и солнце в этом отношении уступает ему первенство — в большей части народных сказаний, идущих от глубочайшей древности. По свидетельству Вед, Индра обладал медным и золотым оружием; сверкающие молнии называются в гимнах золотыми копьями,[697] Юпитер и Донар вооружены были стрелами;[698] Перун, по преданию, сохранившемуся у белорусов, в левой руке носит колчан стрел, а в правой лук; пущенная им стрела поражает тех, в кого бывает направлена, и производит пожары. Белорусские поселяне убеждены, что на месте пожара, произведенного ударом молнии, и вообще после грозы можно находить чудесную стрелку.[699] И в других местностях России доселе живо поверье о громовой стрелке. По этому поверью, стрелы громовые, ниспадая из туч, входят далеко в глубь земли; а через три или семь лет возвращаются на ее поверхность в виде черного или темно-серого продолговатого камешка: это — или сосульки, образующиеся в песках от удара молнии и сварки песку, или белем(126)ниты, известные в народе под именем «громовых стрелок» и почитаемые за верное предохранительное средство против ударов грозы и пожаров.[700] «Кормчая» и «Домострой» попа Сильвестра[701] осуждали веру в громовые стрелки и топорки, о которых в старинном переводе книги «Луцидариус» находим такое толкование: «откуда бывает гром и молния? Учитель рече: сие бывает от сражения облаков; егда четыре ветры от моря придут и сразятся на аер и смесится огнь вкупе и бывает буря силна, еже и воздух растерзати, и бывает стук велик, его же мы слышим — гром; бывает же в то время молния и исходят на землю падающе стрелки громные и топорки серовидны»[702] То же поверье известно в Сербии[703] и у немцев, которые приписывают До-нару бросание из облаков, вместе с пламенными молниями, завострённых камней, проникающих глубоко в землю; в течение семи лет они выходят на поверхность. Камни эти называются donnersteine, strahlsteine, donnerkeile, donneraxte и donnerhammer (у финнов Ukonkiwi — камень громовника Укко); каждый дом, где они сберегаются, безопасен от молнии.[704] Чтобы объяснить приведенные названия, уподобляющие молнию камню, стреле, палице, топору и молоту, мы должны войти в подробные исследования о Перуне.

Слово Перун восходит к древнейшей эпохе ариев. Между прочими прозваниями Индры было Parjanya =parganya — молниеносная туча от корня prg (=prc) — рассеивать, окроплять, прыскать. Parjanya, следовательно, такой же эпитет Индры, как Jupiter pluvius et tonans.[705] По свидетельству гимнов Ригведы, Parjanya делает небо чреватым дождем, побивает стрелами злых духов и проливает на землю водные потоки; он — творец и питатель всего сущего, растит нивы, посылает плод злакам и деревьям, умножает стада коров и коней и дарует женам детей.[706] У славяно-литовского племени прозвание это взяло верх над всеми другими и при распадении означенного племени на разные ветви образовало следующие формы: рус. Перун, пол. Piorun, чеш. Peraun, словац. Регоп и Рагот, в слове христолюбца[707] — Перен (у полабов четверг, день, посвященный богу-громовнику, называется Perendan — Перунов день=dies Jovis- jendi, Donnerstag, др. — сев. Thorsdagr, швед. Thorsdag, дат. Torsdag, анг. Thursday), литов. Perkunas, летт. Pehrkons, др. — прус. Perkunos; о громовом грохоте и ударах литовцы выражаются: «Perkunas grauja», «Perkunas musza».[708] В теплые дни весны Перун являлся с своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце; его творческою силою пробуждалась природа к жизни и как бы вновь созидался прекрасный мир. По литовским сказаниям, не чуждым и другим индоевропейским народам, верховный владыка громов создал вселенную действием теплоты, ибо весенняя теплота есть источник жизни, а зимний холод — смерти: «Perkunas wis iszperieje». Глагол perieti (наст. вр. periu) означает: производить посредством теплоты, высиживать, рождать, творить; «ka paperieje sunu ar dukteri?» — кого она родила: сына или дочь? Слово это состоит в родстве с лат. pario и рус. области, парить — высиживать яйца, парунья — наседка. В санскрите корень par сохранился в двух производных словах, близких по значению с литов. periu: partr — хранитель и paru — солнце, огонь, теплота; сравни рус. пар, (127) парить — о томительно знойном воздухе перед грозою, преть и парун — жара, зной. По мнению г. Микуцкого, от этого корня произошли две известные у славян формы: одна действительная — Перуне, т. е. производитель, творец,[709] другая страдательная — парень, т. е. произведенный, рожденный, сын, в каком смысле слово это доныне употребляется в Пермской губ.[710] Но допуская такое производство имени Перуна, г. Микуцкий не пояснил, откуда могло явиться вставное к в литовском Perkunas? — почему и мнение его не может быть признано состоятельным перед лицом науки.