Читать интересную книгу Испытание - Николай Алексеев

Вера пошла прямиком по грязи и думала о том, что ответит отцу: «Напишу ему, чтобы он мне как-нибудь намеком дал понять, где находится его дивизия. Ведь я и сама могу к нему прилететь. Летаю же я по армиям…»

– А, Железнова, здравствуйте! – приветствовал ее вышедший из палатки Кулешов. – Идите побыстрее, небось насквозь промокли. – Он приподнял мокрое полотнище и пропустил Веру в палатку. – Снимайте скорее шлем и куртку и садитесь вот сюда, к печке.

Вера сняла куртку, стянула сапоги. Расстегнула комбинезон, но никак не могла из него высвободиться: уж очень он задеревенел, да и озябшие руки не слушались. Вошедший в это время комиссар помог Вере снять мокрую одежду и усадил ее на разбитую табуретку.

– Придется ей, Федор Федорович, часок-другой вздремнуть, – сказал Рыжов. – Спать небось хочешь, товарищ Железнова?

– Нет, товарищ Рыжов, не хочу. Вот есть хочется!

– А, это можно! – Кулешов крикнул: – Грибов!

– Я, товарищ командир! – прогремело из палатки, и перед ними появился рослый солдат.

– Принеси-ка хорошую порцию завтрака! – Переждав, пока солдат повторил приказание и вышел, Кулешов снова обратился к Вере: – Так вот что, Железнова, пока вы будете отдыхать, ваш самолет заправят, снарядят. Вы полетите бомбить врага. – Он повернул голову и посмотрел на Веру. Та в ответ кивнула головой. – Задача для вас новая и почетная. Я вас проинструктирую и поведу сам. Вы полетите в звене Урванцева.

Кулешов объяснил обстановку и стал пристально рассматривать карту.

По палатке монотонно барабанил дождь. Потрескивали в печке дрова.

– Товарищ подполковник, – обратилась к Кулешову Вера, – разрешите мне лететь сейчас. Я не устала! Вот, честное слово, не устала!..

– Нет, Железнова, нельзя! Вам надо поспать.

В это время Грибов принес два котелка – один с гречневой кашей, другой с чаем – и большой кусок хлеба, на котором лежало несколько кусков сахару и квадратик масла. Он быстро выложил кашу в эмалированную чашку и козырнул:

– Товарищ Железнова, кушайте на здоровье!..

– Да, да, Железнова, не стесняйтесь, ешьте и ложитесь вот на мою кровать, – Кулешов показал на топчан. – Учтите, работа будет напряженная. Летать придется не один раз, а столько, насколько сил хватит. – И он вышел из палатки.

Вера поела и легла. Грибов набросил на нее шинель командира, и она укрылась ею с головой. Под сухой шинелью было тепло и глухо, только где-то вдалеке слышался грохот артиллерии… Через несколько минут Вера уже спала.

Ей приснилось то, о чем она думала перед сном: вот она вместе с отцом летит на двухместном У-2. Отец ведет самолет, он уверенно и правильно делает развороты. Они летят над его дивизией. Отец показывает ей позиции, рассказывает о себе, о боях, в которых участвовал. Но вдруг самолет тряхнуло, и он стал стремительно падать вниз. Напрягая все мускулы, Вера старалась удержаться за руку отца…

– Железнова, что с вами? – Грибов теребил ее за плечо. – Куда шинель-то тянете? – Вера открыла глаза. Не соображая, в чем дело, приподнялась на локте, отбросила рукой нависшие над глазами волосы и снова легла. – А вам уже пора вставать, – опять услышала она тот же басовитый голос Грибова. Вера протерла глаза. Перед нею стоял Грибов, держа в руках комбинезон.

– Вот принес вам сухой комбинезон и погрел его около печки, а ваш до сих пор еще мокрый.

– Дождь идет? – потягиваясь, спросила Вера.

– Стих немножко, только моросит. Погоды сегодня так, видно, и не будет. – Грибов положил одежду на табуретку и, захватив пустые котелки, вышел.

За палаткой послышались голоса Кулешова и Рыжова. Вера быстро вскочила, надела комбинезон и натянула сапоги.

– Ну как, Железнова, отдохнули? – войдя в палатку, спросил командир. Он повесил мокрое кожаное пальто на воткнутую в землю рогульку, заменяющую здесь вешалку, отстегнул пояс с пистолетом и сумкой и положил на постель. Потом подошел к столу, развернул большой планшет и склонился над картой. Он вымерял по ней циркулем расстояние, что-то подсчитывал, водил по карте толстым карандашом, а потом медленно почесывал им лоб.

Ему было над чем подумать! Ведь предстояло на старых У-2 выполнить сложную боевую задачу: разбомбить гитлеровские танки так, чтобы ни один из них не сдвинулся с места!.. В ушах Кулешова еще звучали слова командующего Военно-воздушными силами фронта: «…Проселки развезло, речонки вспухли, у фашистских танков – единственный путь на Звенигород. Беспрерывные дожди сковали нашу боевую авиацию, и теперь вся надежда только на вас! Вы, конечно, больших дел не сделаете, но своими внезапными, терроризующими налетами задержите немецкие танки на сутки, а то и на двое. Там, глядишь, облака немного поднимутся, и тогда мы выпустим наши штурмовики и бомбардировщики…»

«Больших дел не сделаете!..» – Кулешов вспомнил гражданскую войну. Тогда он бомбил белогвардейцев на плохих самолетах. – «Больших дел не сделаете?» – мысленно повторил он. «Нет, сделаем! – ответил он. – Да еще как сделаем!.. Обработаем фашистов так, что все к месту прилипнут!»

На чистом листе бумаги он ставил отметки. «Первую группу самолетов я поведу сам, вторую – Рыжов. Потом, вот на этом рубеже, мы разобьемся на более мелкие группы. А здесь, – он остановил карандаш восточнее Локотни, – полетим парами. И будем долбить до тех пор, пока у нас хватит сил!» – Он выпрямился и, улыбнувшись Вере, махнул кулаком:

– Долбанем?

– Долбанем, товарищ командир! – весело ответила Вера.

– Вдребезги разобьем их?

– Вдребезги!

– И точка! – Кулешов провел по карте красную линию на Звенигород, а у надписи «Введенское» повернул карандаш на запад и повел эту линию по лесу, немного севернее дороги, на Рузу. У деревни Локотня он нанес несколько стрелок, указывающих на юг, обозначил разворот и потянул красную линию прямиком на аэродром.

– Я назначил Урванцева командиром вашего звена, и вы должны ему беспрекословно подчиняться! Он хороший парень, из него будет прекрасный летчик-истребитель, – не отрываясь от карты, сказал он Вере.

– Если он хороший, почему же его не направили в летную школу?

Кулешов строго взглянул на Веру.

– Бывают разные обстоятельства, ни от него, ни от нас не зависящие, – сказал он.

Вера почувствовала, что допустила бестактность, и сконфузилась. Она нерешительно шагнула к столу.

– Садитесь, Железнова, сюда. – Кулешов пододвинул Вере табуретку и подал ей чистую карту. – Нанесите на эту карту задачу и маршрут.

Сделав последний синий кружок на карте, Вера задумалась. У нее возникло желание в свой первый бой пойти коммунисткой. Достойна ли она этого? Ей вспомнилось, как она спрашивала совета у отца, когда вступала в комсомол, и как ответил отец: «Если ты чувствуешь себя честной, правдивой и до последнего дыхания преданной своему народу, своей Родине, то ты – комсомолка…»

Задумавшись, Вера даже не заметила, как Кулешов вышел из палатки, не видела, как вывалился из печурки чадный уголек и едкий дым стал подползать к ней.

Вошедший в палатку Рыжов бросил уголек обратно в печурку и удивленно посмотрел на Веру.

– Что с тобой, Железнова? – спросил он.

Вера вздрогнула. Она не слышала, как он вошел.

– Да так, задумалась, Петр Алексеевич…

– О чем же?

Вера нерешительно посмотрела на Рыжова: сказать или нет.

– Можно мне с вами посоветоваться? – наконец спросила она.

– Ну конечно, Железнова, – ответил Рыжов. – Буду рад, если смогу помочь тебе.

– Видите ли… Я бы хотела вступить в партию… Могу ли я?.. – сбивчиво проговорила Вера и от волнения крепко, до боли в пальцах сжала в руке карандаш.

– Ах вот оно что!.. – Рыжов подошел к Вере и положил руку на ее плечо. – Можешь!.. Хорошая будешь коммунистка. – Вера посмотрела на него радостными глазами. – Заявление написала?

– Нет еще… Просто так думала… И потом надо найти поручителей…

– Я за тебя поручусь!.. Пиши.

Черная, залитая дождем земля сверху казалась лакированной. Изнуренные кони с трудом тащили орудия по разбитой дороге. За ними, оставляя сизый дымок, медленно двигались «катюши» и тяжелые грузовики. Веру возмущало, что такое новое, такое могучее оружие задерживают. Ей хотелось крикнуть: «Что вы смотрите, артиллеристы! Пропустите „катюши“! Но она тут же убедилась, что артиллеристы ни при чем: на узкой дороге свернуть было некуда, кругом грязь и вода. Она в досаде покачала головой и прибавила газу, догоняя самолет Урванцева.

Порывистый ветер бросал его самолет из стороны в сторону. Но ей показалось, что Урванцев ведет его небрежно, со своей обычной ухарской бесшабашностью.

«Так и звено поведет!.. Какой из него командир? – подумала она. – Лучше бы назначили Тамару!..»

Внизу сквозь пелену дождя, словно за рябым стеклом, показалось Введенское. Пролетев над перекрестком дорог, Кулешов резко повернул свой самолет в ту сторону, откуда доносилась канонада.