Читать интересную книгу Меч обнажен. Меч в ножнах - Андрэ Нортон

— Что только?

— Ну, я согласен с Ван Блеекером. Мне это не нравится. Если кто–то прячется на борту, он очень хитёр и отлично знает корабль. Всё утро смог опережать нас на шаг и всё–таки скрыться. Конечно, это только догадка. Но ясно, что кто–то хочет нам помешать. Может, именно потому что мы на борту…

— Что?

— Забыл нашего посетителя в Маниле? Предположим, мы первыми увидели бы этот посох и дотронулись бы до него. Так и было бы, если бы нас не предупредили. Ван Блеекеру пришлось бы высадить нас в Джоло. После этого он просто не смог бы держать нас на борту. А когда стало бы известно, что мы нарушили табу, ни один туземец не захотел бы иметь с нами дело. Ты ведь знаешь, как работает их бамбуковый телеграф…

— Нет, не знаю. К тому же тут слишком много места для случайностей. Откуда этому гуру или кто он там знать, что именно мы первыми найдём эту штуку?

— Ну, во всяком случае кто–то хочет причинить неприятности «Самбе», задержать её. Ван Блеекеру придётся теперь организовать церемонию, чтобы очистить корабль. И даже после этого какой–нибудь парень всё равно сможет распустить слух, что проклятие нас не покинуло. Готов биться об заклад, что эта светлая мысль уже пришла в голову Ван Блеекеру. И как пойдёт его торговля, когда об этом станет известно? Нет, парень, который поместил на борт эту дьявольскую палку? знал, что делает. И мысль очень умная. Но нам нужно найти этого умника.

— А как мы это сделаем, мой умный Малыш?

— Погадаем по чаинкам или…

Но тут его размышления прервала подушка, запущенная прямо в лицо. Прервала очень эффективно.

Глава 4. Абдул Хакрун, купец–пират

«Тот, кто ищет жемчужины должен открывать раковины»

Из вахтенного журнала Дату Кумза

— Добро пожаловать в Джоло, некогда столицу империи пиратов, древний город султанов моро, порт, откуда открыт доступ в море Сулу…

Кейн зажал нос.

— Что за вонь! Тут что–то дохлое. И скорее всего, целый кит.

Сэм, чьё красноречие гида было так грубо прервано, принюхался и тоже схватился за носовой платок.

Трое пассажиров «Самбы» стояли на китайском причале Джоло, в сущности, широкой улице на некотором расстоянии от моря. Это был бедный жилой район, застроенный убогими хижинами, крытыми листьями непы[10] . Слева от посёлка моро, дома которого располагались на высоких сваях, тянулись грязные поля, ещё влажные после отлива. Они добавляли своё зловоние к запахам города. Дальше в глубине суши виднелись разрушенные стены старого испанского города. Город этот в течение нескольких столетий служил крепостью против пиратов, которые выкрикивали слово «Моро» как боевой вызов всем пришельцам. Неподалёку фон нарушали несколько двухэтажных домов, построенных под руководством европейцев. Но Лоренс повернул в сторону туземных хижин из непы.

— Ага, здесь есть магазин некоего Лао Ке–мина. По сути дела, лавка старьёвщика, Сэм разглядывал иероглифы, начертанные на полоске красной ткани у входа.

— Пошли посмотрим, что за вещи, — предложил Лоренс.

Они прошли, пригнувшись, под низкой притолокой и оказались в сумраке лавки. Немного привыкнув к полутьме, увидели груду самых разнообразных товаров, наваленных у стен. Из этого нагромождения появился маленький, похожий на паука гном и заговорил что–то. Казалось, только Лоренс смог его понять.

Пока Кейн разглядывал то старый портативный фонограф, то пустую птичью клетку, то практически новый велосипед, голландец резко прервал продавца.

— Говорит туан Ван Норрис. Могу я увидеться с достопочтенным Лао?

Паук убежал. Но другой человек в приличном, из синего шёлка, костюме торговца появился из внутренних помещений отнюдь не сразу. Со спокойным высокомерием хозяина, привыкшего к беспрекословному повиновению в своих владениях, он оглядел троих покупателей. На Кейна он бросил короткий взгляд и сразу будто забыл о нём, Сэма разглядывал чуть подольше, но когда увидел худое усталое лицо Лоренса, глаза его сузились. Он поклонился, вежливо пряча руки в рукавах.

— Прошу простить такой жалкий и недостойный приём, — по–английски он говорил без акцента. — Слухи опять оказались ложью. Я вижу, что Дом Норрисов не умер. Окажите честь моей жалкой неудобной хижине. У нас найдётся, о чём поговорить.

Лао провёл их по узкому проходу из прогнивших досок в комнату, которая оказалась настолько пустой, насколько было загромождено торговое помещение. Правда, вдоль стены тянулся ряд стульев с прямыми спинками и жёсткими сидениями, а под ногами лежал мягкий мат кремового цвета. Когда все сели, Лао хлопнул в ладоши, и появился человек–паук с чайными чашками. Кейн оценивающе погладил чашку пальцами. Чистая поверхность бирюзового цвета, на ощупь похожая на тонкий сатин.

Как ни странно, отбросил обычные формальности именно Лао. Он прямо спросил:

— Поскольку достопочтенный и высокорожденный йонхеер Ван Норрис присоединился к предкам, вы сами желаете продолжить его дело по покупке драгоценностей, молодой господин?

— Да. Я много лет учился у деда мудрости, насколько оказалось в моих скромных силах. Яхочу продолжить его дело, хотя и не надеюсь достичь его величия…

— Это так. Такие, как он, редко рождаются на земле. Те, кто был с ним знаком, щедро вознаграждены. Но у меня сейчас найдутся несколько предметов, которые даже он согласился бы посмотреть. Могу ли я, с вашего разрешения, показать свои недостойные приобретения?

Лоренс не проявил торопливого желания, но по вторичному хлопку хозяина снова показался уродливый слуга и поставил перед голландцем маленький столик из древесины тика. Потом осторожно принёс шкатулку, которую открыл сам Лао.

Сначала он достал и положил на тёмную древесину квадрат белого шёлка, а потом узкий длинный свёрток из потускневшей парчи. Осторожно, словно имея дело с бомбой замедленного действия, китайский купец развернул парчу и поставил на стол сверкающий предмет, который был завёрнут в неё.

Когда Лоренс увидел это сокровище, даже у него перехватило дыхание. А Сэм не сдержал удивлённого восклицания.

Четырёхдюймовая фигурка ящерицы, завершённая вплоть до последней косточки. Но не из белой кости, а сверкающая синим и красным, зелёным и жёлтым. Опал!

— Вырезано из опала? — спросил Кейн.

— Нет. Не вырезано. Это природный опал. — Лоренс наклонился поближе, но не коснулся драгоценности. — Одну такую находили раньше — в Австралии в 1909 году. Сейчас она в музее. Но здесь, на Востоке, такая находка бесценна. Как это вам прекрасно известно, Лао, — он почти обвинительно повернулся к китайцу. — Может, какой–нибудь индийский раджа может позволить себе купить это. Норрис не может.

Лао улыбнулся.

— Это действительно великая находка. Мне принёс её человек, который некогда был очень богат. Но война разорила его. Он продал это украшение. На него ушли все мои сбережения и всё, что я смог занять. О, он знал его цену, как знаете вы и я. Но кто я такой, чтобы обращаться к великим? У меня нет известного имени, меня не знают повелители Индии. Они скажут, что я украл ящерку, и, может быть, я столкнусь с законом. Если дом Норрисов не может купить, то я бы хотел, чтобы он послужил моим посредником, помог свести покупателя и продавца.

— У вас должно быть доказательство происхождения вещи, — предупредил голландец.

— Я это знаю и готов его предоставить. Это украшение тоже найдено в Австралии, как и то, которое вы упомянули. Но найдено давно, в те дни, когда ваш народ ещё не интересовался подобными вещами. Старатель привёз его в Батавию. Он был каторжником, сбежавшим из английской колонии. За пропитание он отдал вещь местному радже, тот послал её на север в качестве части приданого дочери, вьиходившей замуж за малайского принца. Но корабль был захвачен пиратами в Молуккском проливе, и таким образом драгоценность оказалась в руках султана. Один из его потомков в знак признательности подарил вещи Дату Кумзу…

— Кумзу! Но ведь он уже тридцать лет как умер!

— Да, умер и не оставил наследников. Но большую часть своих сокровищ он отдал одному из своих капитанов, и именно у этого капитана я её и купил. Он владел ею по праву…

— Неужели? — Лоренс вопросительно поднял брови. — Это правда, что у Кумза не было наследников, но правда и то, что его дворец был разграблен, как только его подчинённые убедились, что старик действительно умер. Что ж, полагаю, у этого вашего капитана было не меньше прав, чем остальных. Итак, вы хотите, чтобы дом Норрисов нашёл для вас покупателя?

— Если возможно. Видите ли, в надежде на подходящий случай я кое–что подготовил, — китаец достал из шкатулки конверт из крокодильей кожи, а из него набор фотографий — цветных снимков опаловой ящерицы в натуральную величину, а также листок с цифрами. — Здесь всё, что нужно знать: снимки, размеры, вес, история. Согласен ли дом Норрисов действовать от моего имени?