Ваш рукав. Вы не могли бы мне порекомендовать мастера, который это делал.
— К сожалению, мастера уже нет в живых. Если бы он был жив, я бы сделала второй рукав.
— О, как печально.
— Но Вы не похожи на человека, который готов сделать себе что-то подобное.
— Нет, это не мне. Скоро намечается тату-конвенция, я бы хотел пригласить Вашего мастера и Вас.
— Но, к сожалению…
— Именно, к сожалению.
Серж был жив и здоров, работал, как и раньше, в салоне. Он взял себе двух подмастерий и расширил бизнес. Ей не хотелось, чтобы кто-то беспокоил его из-за нее. По ее мнению, он и без этого слишком много натерпелся. Ее тело на пятьдесят процентов было покрыто татуировками. Их не было видно, они были скрыты под халатом. Грудь, спина, бока, рукав. Все было сделано одним мастером, неизменным любимым Сержем.
***
— Сегодня ты подстрелишь мне вон того глухаря.
— Но он маленький.
— Боишься в него не попасть?
— Мне кажется, что если ты будешь вести себя увереннее и смелее, то застрелишь его нам на ужин, и я приготовлю тебе отменный пирог. Обалдеть, какой он будет вкусный.
Она повторяла про себя его слова «Либо ты охотник, либо жертва».
Собравшись, сделала выстрел, отчего слегка напугалась.
— Вот, молодец! Я же сказал тебе, немного смелости, и все будет в порядке. Вот теперь принеси его и разделай.
— Но я не умею.
— Заодно и научишься. Если постоянно говорить «не умею», то ничему и не научишься. Вон ты поначалу колун в руках держать не могла, а сейчас как лихо дрова колешь, мне даже самому не приходится этим заниматься. Руки себе накачала, больше моих. Ух, скоро меня на себе носить будешь.
— Ага, как же, размечтался!
— Давай пошевеливайся, принеси мне наш трофей, вон ту птицу.
Она нехотя разделывала птицу, выбрасывая внутренности.
— Какая мерзость!
— Зато, как будет вскоре вкусно! Ты совершенно не умеешь обращаться с ножом. Ты не замечаешь что ли, что когда ты так держишь, сама можешь пораниться?
— А вы когда-нибудь убивали голыми руками?
— Да, и такое приходилось делать.
— И как это?
— Скажу тебе, что это сложнее, чем пистолет. Но, зная анатомию, можно сделать все быстро.
— А вы знаете анатомию?
— Нет, просто меня обучили паре приемов.
— Я хочу их знать.
— Это-то тебе зачем?
— Просто, для общего развития. Вы же видите, что я не управляюсь с ножом.
— Но ты просишь совершенно другое. Ну, да ладно. Главное, если ты меня не зарежешь. Не должна, вроде бы.
— Не говорите глупости!
— Я видел у тебя несколько книг об анатомии и ботанике.
— Мне интересно все это.
— А закладки на белладонну тоже интересны?
— Да.
— Весной я покажу тебе, какие тут есть травы, и какие из них ядовиты. Раз тебе это так интересно.
— Спасибо!
— Только не убивай невинных людей.
— Что?
— Шутка.
Уже через месяц Адриана подстрелила, не раздумывая, оленя. Еще через пару недель ходила на охоту сама без лесника. Братислав доверял Адриане заниматься охотой, сам сидел у камина, читая книги. Он попивал чаи и готовил вкусные блюда, рассказывал истории. Она поправилась, лицо ее округлилось, сияло здоровьем, тело окрепло, покрылось мышцами от постоянного физического труда. Она без устали проходила десятки километров на лыжах. Бегала по лесу с Диксоном. Его она умудрялась забирать с собой на чердак, чтобы спать с ним в обнимку. Волосы отрастали, закрывая уродливые шрамы на затылке. Их было видно, только если приподнять волосы. Братислав никогда не спрашивал, что с ней было, и отчего на ее теле столько шрамов. Может, он не хотел смущать ее или напоминать ей о том плохом, что с ней случилось. Характер ее креп. Она становилась веселее, и он больше не видел в ее глазах страха и сомнений. Он доверял ей смотреть за лесом и вести дела. Он даже доверил ей своего любимого коня. Теперь она с него не слезала.
Седой мужчина у окна радовался жизни и светлым моментам, которые ему дарила Адриана своим присутствием. Пришла весна, деревья оживали с новыми силами. Адриана сколотила сама скамейку, установив ее у Сталина, и заставляла ходить с ней Братислава на прогулку. Старик с каждым днем становился ленивее, но всю весну они собирали первые свежие травы. Он научил ее изготавливать яды, сам не понимая, для чего. Ему хотелось научить ее всему тому, что он знал сам. С каждым днем он придумывал для нее новые задания. Они ходили в горы, взяв палатки, ночевали у костра, несмотря на холод. Она привыкла ко всему, и совершенно забыла, что такое город. Лето было жарким, она купала лошадей в реке, загорала и читала, лежа на камнях. Они делали запасы на зиму. Летом она научилась ловить рыбу и готовить уху. Порой было страшно и печально оттого, что ее так и не навещал никто.
Лето подходило к концу. Серж знал, что осенью дорога станет плохой. Почему же до сих пор никто не навещал меня, спрашивала она у себя и сама отвечала: «Понимаю, что Стеван не может, но Серж».
Лишь к концу августа, когда лесник отправился за провизией на зиму, он принес ей десятки писем, которые она с упоением читала и перечитывала десятки раз. Ей писал Серж и Стеван. Все лето Серж пролежал с переломом ноги. Серж рассказывал о городе и как в нем идут дела. Писал о тете и о том, что Кристиан женился, и у него есть ребенок. Ей от этого стало досадно, но она не обижалась на него, жизнь шла, и он не должен был вспоминать о ней. Он писал, как попал в аварию и как уже полгода не может оправиться от операции на колени. Его навещал Стеван. Они сдружились и частенько встречались.
Стеван писал о себе и как ему не хватает компании сыграть в шахматы. Порой в письмах он просто описывал новые придуманные ходы. Изредка он писал об отеле, говоря, что все тут, как и прежде, что Близар не берет на ее место никого. И сам не зная зачем, писал о Драйнере, который продолжал посещать отель. Он хотел сказать этим, что все утихло насчет нее, и вряд ли кто вспоминает. Хотя узнать и могли. Но ее лицо стало совсем другим. Она перечитывала по несколько раз все письма и спрятала их в комод, чтобы любопытный Братислав их не нашел.
После писем она перестала ждать гостей и просто начала готовиться к зиме. Ей казалось, что она уже совсем одичала, и город