свой вопрос:
— Верно. Спутники монтируют на носитель за три дня до старта. Доставка по Европе в среднем два-три дня. Добавляем для страховки еще пару дней, мы ведь не знаем, что именно они готовят. Итого, у нас в распоряжении две недели. Но поскольку мы понятия не имеем, о чем конкретно идет речь, времени у нас еще меньше. То есть все расчеты времени лишены практического смысла. Что это значит?
Остановившись, Горелов, поворачивается ко мне и широко раскрывает свои ясные голубые глаза. Не дождавшись ответа, интересуется:
— Ты чего молчишь?
— Жду, пока вы сами скажете. Зачем мне ответственность? Я исполнитель.
Нахмурившись, Горелов советует:
— Не умничай.
— Не буду. Отвечаю: надо встречаться с Гутманисом. Хуже не будет. Без него мы дальше не двинемся. Провалится встреча — хотя бы выбьем его из игры. Не провалится — выясним с его помощью, что происходит. Вы ведь это хотели сказать?
Горелов молча кивает. Так же молча лезет во внутренний карман пиджака и передает мне желтый конверт.
— Здесь фотографии встреч Хелле с Ковальски. Записи некоторых разговоров — наша техническая служба постаралась. Еще одна запись у тебя. Для начала хватит. Разговор с Гутманисом выстроишь сам — не мальчик. Удачи. И будь осторожен.
* * *
Вера по телефону сказала, что сегодня вечером она занята. Сообщила она это невеселым голосом, но на вопрос, в чем дело, не ответила. Что ж, у каждого из нас есть проблемы, и я не могу претендовать на то, чтобы она со мной делилась своими. Непонятно, правда, отчего у меня это чувство обиды после разговора.
Гутманиса необходимо застать врасплох. По словам Бортновского он передвигается по городу без охраны. Как правило, водитель дожидается его в машине или сидит в офисе. Еще есть небольшой список ресторанов и брассерий, где он имеет обыкновение обедать и ужинать. Короче говоря, в наличии исходная информация, вполне достаточная для проведения встречи.
Однако первые попытки найти этим вечером Гутманиса оказываются неудачными. В ресторане на Севастопольском бульваре и в брассерии на рю де Дюрок Гутманиса не оказывается. Снова сажусь в машину и еду по следующему адресу. Опять пусто. И каждый раз во избежании лишних расспросов приходится объяснять метрдотелю, что я вынужден отменить деловой ужин со своим партнером. Давать пятьдесят франков и просить передать мсье Бертрану — маленькому толстому седому мужчине лез сорока в очках без оправы, который непременно появится через сорок минут, — что меня сегодня не будет.
Только в пятом по счету ресторане на рю де Пильнор, войдя и оглядев зал, вижу знакомый четко очерченный профиль Гутманиса. Он с кем-то говорит, улыбаясь и наклоняясь к собеседнику, который мне не виден из-за колонны. Ждать на улице — дело муторное, кроме того, непонятно, в каком состоянии Гутманис окажется к концу ужина. Исход подобных деловых встреч часто непредсказуем — все зависит от того, с кем встречаешься, зачем, и сколько партнер по переговорам может выпить. Поэтому лучше всего было бы сейчас избавиться от собеседника Гутманиса и тихо-спокойно поговорить с тем, кто мне так нужен этим вечером.
Идея хорошая, но трудно реализуемая. Сделав короткий шаг в сторону, застываю от неожиданности. За колонной открывается лицо Веры. Она смеется, слушая Гутманиса, и короткие каштановые волосы мягко отливают золотом в свете ламп. Я знаю, что сейчас сделаю и что мне потом за это будет. Но нет другого выхода, и, грех сказать, именно такой поворот событий на самом деле для меня наиболее выгоден.
До стола остается несколько шагов, когда Вера поднимает глаза и у нее мгновенно меняется выражение лица. Наличие интуиции позволяет женщинам не тратить времени на обработку информации и мгновенно получать правильные выводы с минимальной для подобного метода погрешностью. Главный же вывод, который она делает, заключается в том, что кое-кто ради своих дел готов наплевать на приличия и влезть в чужой разговор.
Враждебная искра в глазах Веры разгорается все ярче, но отступать поздно. Продолжаю идти и тут по направлению взгляда Веры поворачивается Гутманис. Нужно отдать ему должное, Гутманис быстро справляется с собой. Он невозмутимо следит за тем, как непрошенный гость подсаживается за их стол. Несколько секунд над бокалами с вином висит. неприятная тишина. Как ни странно, первым подает голос именно Гутманис:
— Насколько я понимаю, мы все здесь знаем друг друга?
И, посмотрев на Веру, добавляет:
— Хотя для меня новость, что вы знакомы. Вера, нам, видимо, надо будет поговорить с господином Соловьевым. Мой водитель вас отвезет. Я провожу…
Но Вера вскакивает и быстро выходит из зала. Мы оба провожаем ее взглядом и поворачиваемся друг к другу. И снова Гутманис нарушает молчание:
— Вы мне такой вечер испортили! Что вы хотели?
— Оказать вам услугу.
Гутманис даже не улыбается. Он только смотрит в ту сторону, где скрылась Вера. Потом некоторое время молчит, вращая в пальцах ножку бокала и в упор разглядывая меня. Боюсь, встряска уже в самом начале разговора ничем не поможет. Сидящий передо мной человек очень силен, и его еще предстоит ломать и ломать, если это воообще окажется возможным.
В третий раз Гутманис начинает говорить первым:
— Вы смогли уйти от моих людей. Я в некотором смысле даже рад, что все так закончилось. Кто вы такой?
— Вы в общем-то сами догадываетесь. Давайте забудем о нашей прошлой встрече. Есть более серьезная тема для разговора. Вас ничто не смущает в вашем сотрудничестве с господином Ковальски?
Гутманис едва заметно пожимает массивными плечами и без выражения смотрит на меня. Этого достаточно, чтобы понять, что первый вопрос лег точно в цель. Значит, он и раньше сомневался в искренности намерений Ковальски. Это уже хорошо, это очень хорошо. Поехали дальше.
— Ваши сомнения совершенно справедливы. У нас есть информация о том, что вас используют как подставную фигуру в операции против нашего космического проекта. Речь идет, как вы понимаете, о «Гермесе».
— В чем суть операции?
Достав сигареты, предлагаю закурить своему собеседнику. Когда он отрицательно качает головой, закуриваю сам и только тогда отвечаю:
— Мы пока не знаем. Точно известно лишь то, что контроль за вами осуществляется через вашего помощника Хелле. Поэтому, кстати, он так хотел меня пристрелить в прошлый раз.
Гутманис молча смотрит в сторону. Сейчас он напряженно перебирает в памяти все, что может подтвердить справедливость сказанного мной.
— Вот фотографии и записи встреч Хелле с Ковальски. Ни об одной из этих встреч ваш помощник вам не сообщал. Кассеты можете прослушать прямо здесь — вот диктофон. Речь идет о вас и