– Я советую вам переменить решение. Ее легко можно будет вывести наружу, если она вам понадобится снова.
Мелани сцепила руки за спиной и крепко сжала их.
– Не беспокойтесь, мистер Босуэл, дома я оставляю ее довольно часто под открытым небом без особого для нее вреда, – сказала она и стала подниматься по лестнице.
– Мелани! – Его голос заставил ее остановиться, она медленно повернулась и взглянула на него.
– Да?
– Вы виделись с Дженнифер сегодня утром?
– Да, Джеффри проводил меня.
– Я знаю. Я спрашивал его. – Лицо Шона было напряжено, все его мускулы резко обрисовались. – Как она вам показалась?
Мелани зарделась.
– Я... она... Я была шокирована ее видом.
– Она упоминала Аконит?
Румянец Мелани стал гуще.
– Да.
– И что вы сказали ей?
Мелани издала дрожащий вздох.
– Я... я сказала, что приехала посмотреть имение. Как вы советовали.
– Вы говорили ей о разрыве вашей помолвки?
– Не совсем. – Мелани ухватилась за перила. – Послушайте, успокойтесь. Я не сказала ничего неуместного.
Шон расстегнул молнию парки.
– Пойдемте выпьем чего-нибудь вместе.
Мелани сдержалась.
– Мне что-то не хочется.
– Почему?
– Я не думаю, что это будет правильно.
– Почему? – Он пошел через холл по направлению к ней. – У меня нет скрытых причин задавать эти вопросы. – Он впился в нее взглядом, – Я столь во многом отказываю себе. Почему я всегда должен просить о том, чего я хочу?
Мелани отвернулась.
– Мне нужно уладить кое-какие дела.
– Вы сегодня уже побывали в доме?
– Нет!
Он все-таки вырвал это слово из нее.
– Он что, вас больше не интересует?
– О, Шон, пожалуйста! – Мелани не могла больше выдерживать это, не противопоставив ему своего нового знания, не выкрикнув всю безнадежность своей любви к нему и не заработав раз и навсегда наихудшего мнения о себе.
Поэтому, не говоря больше ни слова, она взбежала по ступенькам, а он остался в холле, глядя ей вслед.
Утром, в холодное предрассветное время, Мелани покинула отель. К огромному ее облегчению, машина завелась без затруднений, а ночной снегопад уступил место крепкому морозцу.
Она отъехала, не оглядываясь. Стесненность в груди чуть не задушила ее.
– Мелани! Где рисунки для алфавитной серии?
Десмонд Грэм вошел в мастерскую Мелани несколько месяцев спустя поутру в сильном возбуждении.
Мелани соскользнула со своего табурета и хлопнула по стопке рисунков, лежащих на краю ее стола.
– Вот они, – сказала она, вручая их ему. – Ты какой-то взволнованный! Что случилось?
Десмонду понадобилось время, чтобы усмехнуться.
– Да, ничего страшного, конфетка моя. Это сам мистер Харуэлл собственной персоной. Он хочет видеть их. Похоже, что тебе удалось создать себе кое-какую репутацию.
Джеймс Харуэлл был директор-распорядитель группы компаний, среди которых «Десмонд Грэм паблишинг» считалась одной из второстепенных.
– Как это мило! – Мелани попыталась изобразить энтузиазм, которого от нее ожидал Десмонд. Хотя это известие должно было привести ее в восторг, так как означало, что ее работа, наконец, замечена, но в последнее время работа сделалась для нее всего лишь способом заглушить в голове все остальные мысли.
Десмонд исчез, унося пачку рисунков, а Мелани вернулась к прежнему занятию, то есть к иллюстрированию серии надписей, которые после съемки на пленку в определенной последовательности станут ее первым мультфильмом – новая затея, предпринятая Десмондом, находилась в процессе исследования. Всегда готовый вступить на новый путь развития, он посоветовал Мелани опробовать новинку, и она согласилась использовать один из собственных рассказов для этого эксперимента. Ничтожные различия в каждом последующем рисунке требовали чрезвычайной внимательности к деталям, и за работой она забывала об эмоциональном напряжении, которое порой грозило погубить ее.
Но даже здесь, в тишине ее мастерской, для нее не было забвения, и она понимала, что только время может облегчить невыносимое чувство одиночества, охватившее ее.
С тех пор, как она уехала из Шотландии, она ничего не слышала о Кейрнсайде. По пути обратно на юг она встретилась с поверенными в Форт-Уильямс и оформила передачу Аконита Шону, поручив поверенным заняться всеми мелкими формальностями. Она была уверена, что они сочли ее сумасшедшей, узнав о том, что она передает такое имение человеку, который даже не является родственником, но свое мнение они оставили при себе. Она думала, что Шон напишет ей, когда узнает, что она это сделала, но когда он не написал, она сказала себе, что легко отделалась. Таким образом между ними не осталось ни малейшей связи, и она могла выкинуть из головы все воспоминания.
С Майклом она почти не встречалась. Обедая с Десмондом, она иногда видела его, обедающего с клиентом, а однажды даже с Вирджинией Бредбери.
На следующий день он встретил ее после работы, и пригласил вместе выпить, и Мелани поняла, что он хотел объяснить ей, почему он обедал с другой женщиной. Она не проявила к этому абсолютно никакого интереса и дала ему раз и навсегда понять, что между ними все кончено.
Во время уик-энда зашел Десмонд и сообщил, что ее работы произвели на мистера Харуэлла очень большое впечатление.
– Он хочет, чтобы ты попробовала силы еще кое в чем, – сказал он. – Реклама, например, тебя привлекает?
– Реклама? – Мелани покачала головой.
– Да. Мультипликационная реклама. Что-то вроде того, что ты делаешь сейчас, но вместо рассказов – информация о товарах.
– Понимаю, – вздохнула Мелани.
– Тебя это не вдохновляет? – разочарованно спросил Десмонд.
– О, ты же знаешь меня, Десмонд, – воскликнула Мелани, – в последнее время меня вообще ничто не интересует.
Десмонд нетерпеливо пожевал кончик сигары. Он давно догадался, почему Мелани так угрюма.
– Тебе надо собраться, девочка. При такой неопределенности дело дальше не пойдет. Этот мужчина – этот Шон Босуэл – он уже женился?
– Ты думаешь, я знаю? – болезненно вскрикнула Мелани.
– Ну ладно... Мелани, ради Бога, никто не поможет тебе, кроме тебя самой. Никакое количество жалости к себе не вернет его. Если ты хочешь бороться с неуверенностью, поезжай в Шотландию, поговори с ним, женатым или неженатым, наведи мир и порядок в своей душе.
– Нет! – с ужасом воскликнула Мелани. – Я не могу этого сделать!
– Ну, хорошо, хорошо. Но тебе надо собраться. – Лицо Десмонда смягчилось. – Голубушка, я был с тобой жесток, желая тебе добра. Ты знаешь.
– Да, знаю. – Мелани с сожалением сжала губы. – Все в порядке, Десмонд. Я подумаю об этом. О рекламе, я хочу сказать.