у солдат спрашивали: «Где же ваши жены?», и они отвечали: «Наши жены – пушки заряжены» [Там же: 195]. Кроме того, важную роль в жизни батальона, несомненно, сыграло влияние Петроградского женского военного союза с его явно феминистской повесткой.
Отношения между мужским и женским составом батальона были в основном хорошими, и капитан Шагал настаивал, чтобы в обращении с женщинами офицеры придерживались самых высоких стандартов. По его утверждению, офицеры были настолько обеспокоены этим вопросом, что немедленно учредили «суд чести» для рассмотрения возможных случаев неправомерных действий со стороны мужчин-офицеров [Шагал 1969: 8]. Однако Бочарникова сообщает о нескольких случаях сексуальных домогательств. Одного офицера застали, когда он занимался любовью с женщиной-солдатом в своей палатке, после чего оба нарушителя были вынуждены покинуть батальон. Другой мужчина-офицер, один из ротных командиров, был уличен в чрезмерном внимании к одной доброволице, и его также отстранили от должности. По сообщению Бочарниковой, во время обучения по лагерю прошел слух, что одна из женщин-солдат в другой роте беременна. Для выяснения правды всю роту подвергли медицинскому освидетельствованию. Обнаружилось, что беременны семь женщин, и причиной этого, вероятно, стали сексуальные отношения с мужчинами-инструкторами (поскольку перед приемом в батальон все женщины прошли медицинский осмотр). Мужчины и женщины, непосредственно причастные к «скандалу», были изгнаны из батальона за неподобающее поведение. Подобное поведение, недопустимое как для женщин, так и для солдат, вызвало у Бочарниковой ужас и отвращение. Несмотря на переосмысление гендерных ролей, ее отношение к сексу осталось довольно консервативным и вписывалось в традиционные социальные нормы. Возможно, еще важнее то, что она считала подобные действия порочащими честь и моральный облик женского батальона [Бочарникова 2001: 185].
Батальон проходил обучение летом и осенью 1917 года. В начале октября боевая подготовка стала более интенсивной, поскольку планировалось в конце месяца отправить женский батальон на фронт. 17 октября генерал-квартирмейстер Петроградского военного округа доложил начальнику Отдела по устройству и службе войск ГУГШ, что формирование и обучение батальона завершены и что он готов к отправке в действующую армию [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 10: 1]. После получения этих сведений Ставка приказала 24 октября направить 1-й Петроградский женский батальон на Румынский фронт [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 349: 50]. Однако батальон так и не достиг пункта назначения, поскольку 24-го числа в столице произошли политические события, которые вовлекли женщин-солдат в борьбу за власть в России[49].
2-й Московский женский «батальон смерти»
2-й Московский женский «батальон смерти» был создан в начале июня 1917 года по частной инициативе, усилиями гражданки Р. П. Случ. Вместе с другими женщинами она служила на фронте в медицинском подразделении и была свидетельницей храбрости и мужества, проявленных женщинами – как сестрами милосердия, так и солдатами. В итоге она беззаветно уверовала в силу и способности женщин. Случ была убеждена, что присутствие женщин на фронте вдохновляюще подействует на солдат-мужчин, и поэтому женский батальон пробудит «боевой дух» в солдатах-мужчинах, которые отказывались сражаться, и заставит их действовать. Усилия Случ по созданию женского воинского подразделения получили поддержку со стороны московской женской военной организации – Всероссийского женского союза помощи Родине «Женщины за Отечество». Союзом руководили М. А. Рычкова, В. А. Попова и Н. А. Зубова [Женские военные организации 1917:6]. Эта организация активно участвовала в военной деятельности и объединяла усилия женщин в самых разных областях. Помимо отдела, занимавшегося созданием женских военных формирований в российских вооруженных силах, в ее состав входили подразделение, осуществлявшее поддержку семей добровольцев и солдат, медицинское управление, в котором из женщин-врачей, санитарок, медицинских сестер и другого персонала создавались санитарные и вспомогательные бригады, отдел связи, организация, оказывавшая помощь раненым, увечным и военнопленным, а также сектор агитации и пропаганды, боровшийся с дезертирством на фронте и развалом в тылу [Союз «Женщины за Отечество» 1917; Время 1917 28 июня: 2]. Союз учредил Организационный комитет, призванный способствовать формированию женской воинской части в Москве.
Добровольцы Московского женского «батальона смерти» во время офицерской подготовки (любезно предоставлено Государственным центральным музеем современной истории России, Москва)
В начале июня Организационный комитет Всероссийского женского союза помощи Родине «Женщины за Отечество» начал производить запись женщин в батальон, первоначально прямо в квартире Случ на Тверской улице [Женский «батальон смерти» 1917:4]. Член комитета Некрасова предоставила для регистрации женщин-добровольцев свою квартиру на Троицкой улице; также для этой цели использовалась гостиница «Дрезден» на Скобелевской площади [Русское слово 1917 17 июня: 4]. Когда было получено официальное разрешение от Военного министерства на формирование батальона, генерал С. Н. Каменский, начальник Отдела по устройству и службе войск ГУГШ, приказал генералу А. И. Верховскому, начальнику штаба Московского военного округа, приступить к формированию женского пехотного батальона [РГВИА. Ф. 3474. Оп. 2. Д. 10:2]. Приблизительно 300 женщин, которые уже записались в батальон при посредстве женского союза, были приняты в официальное подразделение. Заботы об обеспечении батальона необходимыми помещениями, обмундированием, снаряжением и оружием взял на себя штаб военного округа при содействии московского генерал-квартирмейстера и Московского губернского комитета. 27 июня женский батальон разместился в казармах 56-го пехотного полка, там же продолжилась и запись в подразделение [Время 1917 26 июня: 2; РГВИА. Ф. 3474. Оп. 2. Д. 5: 5–6]. Как и в случае с другими женскими подразделениями, в батальон принимались женщины в возрасте от восемнадцати до сорока лет. Желающие вступить в него должны были пройти полное медицинское освидетельствование. Тем, кого признавали негодными к боевой службе, предлагалось поступить во вспомогательную медицинскую команду или другие нестроевые подразделения. От женщин в возрасте до двадцати лет требовалось предъявить согласие родителей [РГВИА. Ф. 3474. Оп. 2. Д. 12: 7].
Когда в Москве стало известно о формировании женского батальона, число желающих служить в нем значительно возросло. К концу июня в батальон записалось более 400 женщин. Первые две роты, численностью 213 и 216 человек, были сформированы 25 и 27 июня соответственно. Еще две роты, такой же численности, были организованы 9 и 12 июля, после чего количество женщин-добровольцев перевалило за тысячу. Формирование и обучение батальона продолжались летом и осенью 1917 года; все это время происходил приток и отток людей в батальон и из батальона. В целом к сентябрю желание вступить во 2-й Московский женский «батальон смерти» изъявили 2746 женщин, но многие из них получили отказ вследствие слабого здоровья или ушли по собственному желанию [РГВИА. Ф. 3473. Оп.2.Д. 5].
Личный состав Московского батальона, как и 1-го Петроградского женского батальона, соответствовал штатному расписанию Туркестанского стрелкового