бы уехали, оставив их одних рвать друг другу глотки, постепенно ища выход, как отвязаться от Ватикана, все же надеясь, что он захочет присоединиться к дележке земель, в которую включатся ближайшие соседи. А когда все успокоится попытаться договориться с римским папой, и уже после этого осесть в своих землях в Форли.
— Выехал несколько минут назад за остальными людьми и вашим сыном, — он все так же пристально на меня смотрел, несмотря на дождь, который заливал его лицо и глаза.
— Кто приказал? — я прикрыла глаза и, не дожидаясь ответа, развернула коня в противоположную сторону и понеслась по улицам города в сторону замка Сфорца. Ответ был очевиден, я очень сомневалась, что это была собственная инициатива капитана.
Дождь подействовал на манер холодного душа, и теперь от гнева и ярости не осталось и следа. Им на смену пришли обреченность и безнадега. Зачем что-то пытаться делать, доказывая не только людям вокруг, но и себе, что ты чего-то стоишь, если буквально за несколько минут, кто-нибудь смешает твои потуги с грязью, не оставив после себя ничего. Когда даже близкий человек может просто использовать тебя и ребенка для достижения собственных целей, даже не удосужившись что-то объяснить и попытаться договориться заранее. Женщина в этом мире просто вещь, у которой нет ничего: ни собственного мнения, ни собственного голоса, и князь очень хорошо смог вникнуть в происходящее, буквально вытерев об меня ноги.
Главные ворота замка охранялись, но охрана беспрепятственно пропустила меня, распахнув ворота и едва успев увернуться от коня, который даже не замедлил свой быстрый шаг.
Остановившись возле входа в замок, я спешилась и потрепала жеребца за холку, заглядывая ему в глаза.
— Только ты один остался у меня. Но ничего, мы прорвемся, назло всем. — Он фыркнул и тряхнул головой, видимо, не разделяя моего фальшивого оптимизма.
— Я уведу коня в конюшню, — голос Джакомо привел меня в чувство, и я повернулась в его сторону, передавая парню поводья. Он выглядел серьезно, постоянно хмурился и о чем-то пытался спросить, но разговаривать с кем бы то ни было я больше не хотела. Сегодня и так наговорилась со всеми от души, при этом попусту сотрясая воздух.
Пройдя внутрь, я поежилась, мокрая одежда прилипала к телу. Хотелось снять это чертово платье вместе с кожей и уже, наконец, отделаться от ощущения брезгливости к самой себе. Дойдя по известному мне маршруту к комнате, в которой я оставила мужскую часть семейства Сфорца, и войдя внутрь, с удивлением обнаружила, что тела уже вынесли, а сейчас человек десять из прислуги быстро шуршат, приводя обеденный зал в порядок. Увидев меня, они вскочили на ноги и низко поклонились. Тоже мне, нашли хозяйку.
— Кто-нибудь из вас может мне показать комнату, в которой я могу остановиться?
— Пройдемся, сеньора. Ваша комната уже готова. — Девушка лет шестнадцати кивнула и вышла из зала. Оперативно работают, на упреждение, так сказать. Хотя, возможно, Томмазо вернулся в замок и быстро веником разогнал всех по своим местам. Мыслей в голове не было, и я просто шла за девушкой, даже не запоминая дороги. Через некоторое время она остановилась и указала на дверь, открывая ее передо мной. Я зашла в комнату и, отпустив девушку на все четыре стороны, просто сползла по стене на пол и дала волю истерике, даже не пытаясь больше сдерживать слезы.
Иван
Что с ней произошло? Я просто не узнаю Катюху. Откуда такая маниакальная ярость и полное отсутствие логического и критического мышления у девочки, прославившейся своим синдромом отличницы? И как она умудрилась содрать кожу о королевскую печать, в виде массивного перстня, перешедшего мне вместе с титулом от Шарлотты, если все острые грани были расположены снаружи? Черт бы ее подрал, потому что впервые вместо желания сграбастать в охапку и укачивать как ребенка, успокаивая, мне захотелось схватить ее за шкирку и пару раз окунуть головой в ванну с холодной водой, чтобы в себя пришла. Чего только стоят ее нелепые претензии. Я же попросил Медичи передать ей письмо, но я не мог сказать большего, чтобы о моих планах не стало известно слишком большому кругу лиц, которые вполне могли испортить все мои начинания. Да что уж там, только Волков знал полную версию моих задумок, даже Милославский не владел всей информацией. Да, я, можно сказать, что параноик, зато живой параноик, в отличие от многих других идиотов, выбалтывающих о своих намерениях направо и налево. Но что имела она в виду, говоря, что Медичи причастен к тому покушению? Либо он хороший актер, либо у Катьки начала развиваться мания преследования. Слишком не вяжется с тем, что она, в принципе, покинула Флоренцию живой, если бы Лоренцо прямо, да даже, если и косвенно отвечал за налет на палаццо в Форли. Будет время, надо разобраться в этом, потому что такого злопамятного соседа, который чуть ли не жизнь положил ради мести, мне бы очень не хотелось иметь.
Выскочив за ней в коридор, я попытался остановить, окрикнув.
— Катерина! — никаких намеков на то, что она меня вообще услышала. — Ладно, черт с тобой, — пробормотал я, глядя, как она подошла к Сергею и протянула руку. Он бросил взгляд поверх ее головы на меня, и я кивнул, после чего Волков вернул кинжал Кате. Она почти побежала к выходу, а я махнул рукой, подзывая двух наемников, которых она притащила с собой, и которые сейчас смотрели на меня с таким облегчением, прекрасно понимая, что только я сейчас могу их всех скопом защитить, потому что эта идиотка притащила неплохих, в общем-то, ребят на убой. Но их преданность мне импонировала. Зная, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, они все равно пошли за ней, а это очень хорошо их характеризует.
— Охранять, — коротко приказал я, и они тут же поспешили за свое сеньорой, я же повернулся в сторону зала заседаний, как раз в тот самый момент, когда еще пара наемников под руководством Бордони вытаскивали того недоумка, который чем-то разозлил Катьку. Я задумчиво смотрел на труп. Все-таки Катюха слишком прямолинейна, нет в ней изощренности, которая присутствовала у Елены, которая буквально пронизывает Зойку, да ту же Изабеллу, которую она за каким-то чертом вспомнила.
— Цесаре, — ко мне подошел капитан. — Я рад, что вы успели почти вовремя. Сеньору