сознание.
Первое то мы смогли преодолеть, а вот Фло… Мы с моим научником, Варианом, до сих пор ищем нужный антидот. Что он создал, немного ослабил яд и помог Фло набраться жизненной энергии, но опять же, яд ее начал пожирать, когда приспособился.
Теперь с помощью моей крови мы пытаемся создать что-то, что не только напитает Фло энергией, но и уничтожит яд.
— Привет, красавица! — с широкой улыбкой поприветствовал меня Равэн.
— Привет.
— Я на минутку. — он направился к стеллажу с книгами.
— Что ты ищешь? — узнал Брен.
— Сборник огненных артефактов. Сестра вместо водной сферы, создала огненную. Я теперь голову ломаю, как. Как, твою налево, можно из водной создать огненную!?
— Кимми всегда умела отличиться. — усмехнулся Брендон.
— Это уже перебор, друг. Нашел! — он вытащил книгу и развернулся к нам. — Раз уж мы встретились, красавица, не подскажешь, где можно застать твою неуловимую подругу?
— Арию? — удивилась я.
— Я здесь! Здесь! — она, споткнувшись, вылетела из-за стеллажа.
Если Равэн и удивился, застав ее здесь, еще и в таком виде, то он не подал виду. Ария под его взглядом покраснела и даже робко улыбнулась.
— Так, что ты хотел? — спросила она.
— Пойдешь со мной на выпускной бал, милашка?
Брен усмехнулся и, приблизившись ко мне, обнял меня за талию. Его губы коснулись моего виска.
— Как думаешь, что с ним сделает Эрик, когда узнает? — спросил он шепотом.
Я посмотрела ему в глаза.
— А что бы на его месте сделал ты?
Он лишь зловеще улыбнулся, и у меня по позвоночнику пробежалась дрожь. Не от испуга, нет. Совсем нет.
— Ребята, пока! — сказала нам Ария, помахав на прощание рукой.
Равэн почти вытянул ее за дверь.
— Может, предупредим мальчика, чтобы не лез на рожон? — узнала Мими. — Жалко его, хорошенький. Нагловат, правда. Но я таких и люблю!
— Не-а, пусть отдувается сам. — хмыкнул Брендон. — На собственной шкуре узнает, что значит встать на пути влюбленного вампира.
— О-о-о, здиздец ему! — хихикнула Мими.
— Какие вы злые! — рассмеялась я.
Через десять минут Мими улетела, а мы с Бреном перекочевали на диван. Я расположилась у него на бедрах и зарылась пальцы в мягкие пахнущие хвоей волосы, а он, как довольный кот, улыбался от уха до уха.
Между нами еще совсем ничего не было, ну-у… в плане близости.
Потому мое тело едва не рассыпалось на части от возбуждения, когда он меня целовал, или шептал всякие пошлости, или, хотя бы, усаживал на свои бедра, где я отчетливо чувствовала его возбуждение.
Боги, это так… томительно.
— Выпускной бал через три дня. — напомнил Брен. — Ты так и не сказала мне «да».
— Я могу и сказать «нет».
Его руки опустились мне на попу и сжали ягодицы. Я прикусила губу, но сдержать стон наслаждения не смогла.
— Ты этого не сделаешь, Веснушка. — прошептал он мне в губы.
— Почему нет?
Мы были так близко друг к другу, что наши носы соприкасались, а кислород был общим. Губы покалывало от желания поцеловать Брена.
— Потому что ты меня любишь.
— Люблю. — я чмокнула его в губы и немого отстранилась. — А ты этим нагло пользуешься.
— Неужели? — его руки забрались под юбку платья.
— Наглеешь, родной.
— Имею право. — ухмыльнулся он, вжав меня в себя.
Я застонала, ощутив его твердость. Он поймал мои губы и затянул меня в невероятный чувственный поцелуй. Внутри запорхали бабочки, а мое нечто в груди по-настоящему замурлыкало.
Я обняла Брендона за шею и прижалась к нему грудью. Его пальцы едва нырнули под кружево моих трусиков и тут же выскользнули обратно. По коже побежали мурашки.
— Твой ответ? — хрипло прошептал он, чуть отстранившись.
— Тебе придется постараться, чтобы убедить меня.
— С удовольствием, любовь моя.
Он неожиданно подмял меня под себя и навалился сверху. Поцеловал сразу глубоко, с голодом. Его язык скользнул в мой рот, и я, осмелев, встретила его. Пальцами зарылась в его волосы и притянула еще ближе.
Для удобства я скрестила ноги на его пояснице. Юбка сползла с бедер, и я прижалась к Брену ближе. Он застонал мне в губы.
— Ты сведешь меня в могилу.
Я хихикнула.
— Ты сам виноват.
Он глубоко, но быстро поцеловал меня. Затем его губы коснулись моей шеи, и я прикусила щеку изнутри. Колючие мурашки побежали по телу.
— Да? И в чем же я провинился? — прошептал он, его горячее дыхание обожгло мне шею.
Он прикусил клыками кожу и заурчал, как огромный кот. Я судорожно выдохнула. Мне хотелось, чтобы он укусил меня, но это этого не сделал. Он лишь прошелся поцелуями по ключицам, участку груди, что открывало декольте платья, затем перешел к лицу. Его руки не пытались проникнуть мне под одежду, а жаль..
— А, малышка? — он вжался в меня, и низ живота обдало жаром.
Нечто в груди заметалось, и я едва не взорвалась. Боги, желание было просто нестерпимым.
— Укуси меня, Брен. — взмолилась я. — Хотя бы укуси!
— Уверена? — он нежно поцеловал меня в шею.
— Да, черт побери!
— Приму это, как согласие на бал.
— Что..
Все мысли разом исчезли. Он нежно меня укусил. Я едва ощутила острый укол боли, и его тут же заволокло невероятное непередаваемое удовольствие. Я застонала, доверчиво открывая шею.
— Бре-е-ен..
Его клыки вошли глубже, и мир полностью исчез. Я чувствовала только Брендона. Тяжесть его тела на своем, его тепло, запах, силу, вкус, возбуждение.
Он всего раз кусал меня — это было три недели назад. И больше не хотел брать мою кровь, утверждая, что пока сыт. Но я, помня, какое удовольствие мы оба испытали, не могла не думать о его укусах.
А он, как на зло, не хотел торопиться. Вообще ни в чем. И это можно было понять. И я понимала. Но нечто в груди нет!
Он был нужен мне. Необходим!
Брендон вжался в меня бедрами, когда его рука до сладострастной боли смяла мою грудь. Я всхлипнула, вслепую запуская ладони под его рубашку. Его кожа была горячей, раскаленной. Он всегда был таким, когда находился рядом со мной.
Грубые пальцы Брена нырнули мне под юбку и погладили по внутренней стороне бедра. Про меж ног запульсировало.
Без боли его клыки вылезли из моей шеи, и язык зализал укус. Я задрожала, со стоном выдыхая имя любимого.
Брен, тяжело дыша, уткнулся носом в другую сторону моей шеи. Его пальцы выбрались из-под моей юбки. Одна рука зарылась в мои волосы, другая легла на шею так, что большой палец касался щеки.
Я все еще была возбуждена. Горела и изнывала. Но Брендон больше ничего