Впрочем, деревом и дуплом все это назвать можно было весьма условно. Путешественники расположились у подножия розового скалистого образования, поверхность которого чрезвычайно походила на морщинистую древесную кору. Овальная дыра располагалась метрах в трех от земли, точнее – от пола пещеры.
Коваль не заметил момент, когда на фоне овального дупла промелькнула фигура, весьма похожая на человеческую. Никакой мистики, дыма, рева и фейерверков. Пламя на факелах даже не дрогнуло.
– Чего молчите? – спросил невидимый визави. – Глагольте, коли прийдеша.
– Как тебя зовут? – для начала спросил Артур.
– Аз есьм Шестокрыл нареченный… – В норе наметилось шевеление.
На секунду перед пораженными посланцами Верхнего мира мелькнула очень странная, несуразно высокая мужская фигура, со сложенными за спиной крыльями.
– Мать вашу, – не сдержался президент, – это же серафим.
– Кто такой серафим? – не разжимая губ, спросил бурят.
– Персонаж такой… после объясню.
Шестокрыл снова затаился в норе. Стало тихо. Где-то далеко то ли рыба плескалась, то ли ручеек по камням бежал. Слабо моргали зеленым червячки и светлячки на стенах пещеры.
– Я те не персонаж. Я – из вечных человеков. Хотишь слово молвить – учтив будь и зело приветлив. Вот скажи – почто вы здеся?
– Хотим… – Коваль чуть не сформулировал главный постулат американских блокбастеров «хотим спасти мир», но вовремя прикусил язык. – Мы хотим получить у вас немножко песка времени, чтобы заработал компас. Помогите нам…
– Врешь, – коротко рубанул Шестокрыл. – Это придумка такая глупая, чтобы дитятке глаза отвести. Дитятко у тя внутрях обитается, плачет дитятко-та…
– О чем это он? – тихо спросил Даляр.
– Да все о том же, – переходя с древнеславянского на вполне современный русский и слегка раздражаясь, ответил загадочный собеседник. – Себе врете всю жизнь, оттого и плачетесь…
– Кажется, я понял, – воспрял вдруг книжник. – Он сказал, но мы не услышали главного. Он живет вечно. И он никакой не демон, просто человек.
– Верно глаголишь, – хмыкнул Шестокрыл. – Что есть человек, а? Человек – та единственная тварь, для коей живот ее есть беда великая. Оттого, что собственную смерть чует. И никуда не сбежать от этой боли. Человек разом живет в проклятии и благословении свыше. Не может со смертью смириться и вечно взыскует бессмертия… Вот и торопитесь… К власти, к силе, к бабам, чтобы побольше нахапать, авось потомки монумент какой соорудят… А не надо мне врать, что за государство радеете. Вся хвилософия ваша только в том, чтобы преодолеть страх вечный. Погнали нас метлой из рая, вот и мечемся, да? Короны примеряем, карту мира по новой кроим, а толку-то? Богом все никак не стать, да? Деревьев потому что два было… Это я так, привычно для вас говорю. Себя обманываете, что дерево знаний вам слаще, оттого что к дереву жизни нас не пустили. Вот и плачет дитятко…
– Я тебе не верю, – помолчав, отважился Коваль. – Ты тоже не можешь быть вечным.
– И правильно делаешь, – согласился Шестокрыл. – Я вечный, пока песок в часах пересыпаю. Все едино старею, хотя время двигаю. Трудно обмануть сущее. Теперь слушай и мотай на ус! Всего книг заветных, обаятельных, написано было восемь. Это Зодей, Альманах, Рафли, Шестокрылова, Воронограй, Зведочетова, Аристотелевы врата и Остролий… – Невидимый собеседник помолчал, точно набираясь сил. – А вы только Шестокрылову сыскали, потому и здесь… Кто теперь в силах повторить руны великого чернокнижия? Никто… Кто ведает, где книги зарыты, какие печати на десять тысяч лет наложены? Кто нынче против диавола поущение воспримет? А кто различит дьявола истинного от бесноватых?.. – Обитатель норы хрипло хихикнул.
– Кажется, он сам бесноватый, – на ухо Ковалю прошептал Орландо.
– Вы обрывок книги нашли и тому рады, – вздохнул Шестокрыл. – Отчего скрыто знание, по восьми книгам рассыпано? Чтобы каждый дурак не смел песок времени пересыпать. Как там у вас принято?.. «Порвалась связь времен»? Вот то-то. Вы сюда приперлись и что натворили? Взорвали равновесие. Гору взорвали. Горячие воды теперь смоют город Ильмень. Чего вылупились на меня? Мыслили, что доброе дело сотворите, починили водоход, да?! Теперича жди беды, подмоет город, так-то… А порох и пушки волхвам жадным почто дали? Теперь война великая в Нижнем мире начнется. Русы осмелеют, данов скинут, а без данов крепких весь порядок рухнет! Чудь, мери, половцы – все платить откажутся, кривичи войной на Ильмень пойдут, за озеро горячее воевать!.. А озеро из берегов поперло, оскудеет вода в реках, рыба повыведется, мор зачнется… Отсюда и вверх перекинется. Звенящий узел порвет матушку-землю и понизу, и поверху…
– Боже мой, что я наделал… – схватился за голову книжник.
– Не может быть, – вскипел Коваль. – Звенящий узел уже наверху. Мы спустились именно потому…
– Врешь! – рявкнул Шестокрыл. – Не ведаешь сам, чего лопочешь. Телегу вперед лошади запрягаешь. Потому что время для тебя – как речка, в одну сторону. А время – оно во все стороны разом. Я ж говорю… не видали вы древа жизни, не смекаете…
– Так что же… – До Артура начала доходить страшная правда. – Выходит, это мы и вызвали Звенящий узел?
Шестокрыл печально и безмолвно взирал сверху вниз. И невозможно было понять, смотрит он в глаза или глядит далеко, в такие туманные дали, куда не заглядывал еще ни один из смертных.
– Ты не молчи, прошу тебя, не молчи! – Артур до боли в пальцах сжал кулаки. – Кто все это задумал, скажи мне? Да что же это такое, ты оглох или онемел, а?
– Самое дурное творят ближние, – непонятно изрек Шестокрыл. – Держи мерку. Песка насыпешь вровень, не больше!
К ногам Артура подкатился маленький деревянный стаканчик, похожий на ступку для перца.
– Как наверху очутишься, песок засыпешь, а вот станет ли тебе подмога – не ведаю… Не тем верил. Да и сбилось время после Большой смерти, сбилось…
Коваль спрятал ступку в мешок, туда же, где, завернутый в тряпки, покоился компас.
– А как же мы попадем наверх?
– Если захочу – пропущу вас, – расшалился вдруг Шестокрыл. – Вон, видал ворота, позади моего древа?
– А может, просто пойдем дальше, и все? – почти не разжимая губ, предложил Цырен.
– А попробуй! – озорно предложил обитатель дерева.
– Он всех нас сожрет, – быстро предупредил Богомил.
– А вот и попробую, – уперся бурят.
Никто не успел ничего предпринять. Цырен поднялся и зашагал в сторону ближайшей норы, отрытой в пологом боке громадного кратера. Шестокрыл даже не повернулся в его сторону. У Артура сердце ухнуло где-то в животе. На голове зашевелились волосы. Свирский тоненько застонал рядом, словно от зубной боли.
Послушник внезапно дернулся в сторону, точно это был не человек, а изображение при плохом телесигнале. В следующий миг Цырен оказался рядом, снова на своем месте, с которого не так давно стартовал. Несколько метров он все так же сосредоточенно пер вперед, исподлобья обшаривая взглядом все подозрительные кочки. Затем взгляд монаха остекленел, челюсть слегка отвисла, он замер как вкопанный.
– Это время, чтоб мне лопнуть, – Орландо пошлепал себя ладонями по щекам. – Он отшвырнул Цырена назад во времени!
– Ты можешь состариться и умереть на ходу, – честно признался Шестокрыл. – Но я не дам тебе умереть, здоровячок. Ты мне еще пригодишься, хе-хе!
Над розовым деревом быстрыми птицами пролетали светлячки. Туман под сводами пещеры внезапно расчистился, стали четче видны далекие зазубренные края кратера. Цырен пристыженно сопел. Даляр пробормотал какое-то ругательство.
Шестокрыл сплюнул и заговорил другим тоном:
– Вам нужен песок времени. Он вам не нужен. Но вы так уверили себя, что он вам нужен. Хорошо. Мне тоже кое-что нужно. Моим мастерам нужен подмастерье. Вот он, – Властелин ткнул клешней в побледневшего Цырена.
– Мы… мы так не договаривались, – заупрямился Коваль.
– А мы никак не договаривались, – напомнил хозяин подземелья. – Ты сказал, что хочешь спасти целую страну. Это много людей. Можешь выбрать. Спасти всех или одного.