Читать интересную книгу Шесть лет с Лениным. Записки коменданта Кремля (сборник) - Степан Гиль

С первых же дней жизни в Горках Владимир Ильич обратил внимание на эти гигантские деревья и часто любовался их высотой и стройностью.

– Вот это деревья! – восхищался он. – Просто чудо!

В один из летних вечеров 1919 года мы приехали из Кремля в Горки. Владимир Ильич вышел из автомобиля и стал по обыкновению прохаживаться по аллеям парка. Он дышал полной грудью, наслаждаясь тишиной и запахом елей и сосен. Прогулявшись, он присел на скамью и откинулся на спинку. Я сел рядом. Владимир Ильич расспрашивал меня о чем-то. Вдруг он замолк, взгляд его устремился вдаль. Я посмотрел в ту же сторону, но ничего не увидел. Владимир Ильич сказал:

– Посмотрите, Гиль, где же другая елка?

В конце аллеи стояла только одна осиротевшая ель. Второй не было. Вместо нее зиял просвет. Я удивился: ведь только несколько дней назад, в наш прошлый приезд в Горки, стояли оба дерева!

Мы быстро направились в конец аллеи и убедились, что дерево недавно срублено. Остался мощный пень, свежий и пахучий. Владимир Ильич с минуту стоял молча, затем заговорил возмущенно:

– Это же анархия! Кто смел это сделать? Надо выяснить, чьих рук это дело. Мы этого так не оставим…

Выяснилось, что только два дня назад комендант дома в Горках распорядился срубить одну из елей. Она показалась ему иссохшей и ненужной.

Я рассказал об этом Владимиру Ильичу. Он, подумав, сказал:

– Его следовало бы хорошенько наказать!

И ретивый комендант получил крепкую нахлобучку.

Владимир Ильич очень бережно относился к живой природе, старался привить такое же отношение к ней и окружавшим его людям. С большой нетерпимостью реагировал он на порчу и уничтожение природных богатств.

Однажды вечером в субботу Владимир Ильич позвал меня к себе.

– Вот что, товарищ Гиль, – сказал он, рассматривая карту. – Мы бывали в Сокольниках, но ничего, кроме парка, не видели. Следовало бы посмотреть это место. Поедем?

На следующее утро мы двинулись в Сокольники. С нами поехали Надежда Константиновна и Мария Ильинична.

Мы осмотрели Сокольнический парк, часто останавливались. Владимир Ильич выходил из машины, прогуливался, интересовался всякой мелочью. Из парка мы направились в сторону фабрики «Богатырь». Перед нами открылся чудесный вид: по обе стороны, на некотором возвышении, раскинулся густой лес. Зеленые сосны и белые березы выглядели особенно красиво в это солнечное утро. Всем очень понравилась местность. Было решено приехать сюда и в будущее воскресенье.

Следующее посещение Сокольников было омрачено одним обстоятельством. Миновав «Богатырь» и очутившись в прекрасном густом и благоухающем лесу, Владимир Ильич обратил внимание на пни недавно спиленных сосен и берез.

Выйдя из машины и углубившись в лес, мы увидели еще много срубленных деревьев, штабели наколотых дров, а затем и самих дровосеков. Никем не стесняемые, они рубили лес. Владимир Ильич заговорил с ними и узнал, что «Богатырь», которому не хватает топлива, посылает людей для рубки леса. По примеру «Богатыря» население Сокольников также рубит лес, заготовляя на зиму топливо.

Это бесчинство глубоко возмутило Владимира Ильича.

– Какое безобразие! – говорил он. – Расхищают и уничтожают такой лес! Надо покончить с этим.

Владимир Ильич несколько раз в тот день заговаривал о происходящей в лесах вакханалии.

– Вырубят лес, а затем что? Где же будет отдыхать население? Уничтожить просто и легко, а когда мы вырастим его снова?

Вечером Владимир Ильич сказал мне:

– Вот что, товарищ Гиль, завтра вы напомните мне об этой истории. Надо принять меры!

Владимир Ильич часто просил меня, чтобы я напоминал ему о деле, возникшем во время какой-либо из его поездок.

На следующий день Владимир Ильич отдал распоряжение: немедленно прекратить уничтожение деревьев в Сокольниках и организовать охрану всех лесов и парков.

Вскоре был подписан декрет о строжайшей охране пригородных лесов в тридцативерстной полосе вокруг Москвы.

Декрет Ленина спас от уничтожения много наших замечательных парков и лесов.

* * *

…Был лунный прозрачный вечер. Жестокий мороз расцветил окна. С утра намело много снегу, на улицах лежали сугробы. Ничто не предвещало несчастья.

Вдруг в комнату, где я находился, вошел мой помощник и застыл у двери. Он был бледен, руки у него заметно дрожали. У меня в груди что-то ёкнуло, я насторожился. Прерывистым голосом, почти шепотом, он произнес:

– Ленин скончался…

У меня вырвался крик:

– Что? Когда скончался? Ну говори же!

Я выбежал из дому и поехал в Горки. По дорого все время сверлила мысль: «Неужели вправду умер? Неужели конец?»

Приближаюсь к дому, где несколько лет прожил Владимир Ильич. Колоннада уже увита черно-красными полотнищами. Чья-то заботливая рука разбросала у фасада цветы. На белоснежном фоне они ярко выделяются. Я вспоминаю, как любил Владимир Ильич зиму, снег, как любил он парк за домом, реку, зимние вечера… Все это есть, существует, а Владимира Ильича уже нет. Умер!..

В притихших комнатах полутемно и тихо. Окна и зеркала завешены черным крепом. Люди говорят вполголоса. Навстречу – Надежда Константиновна, тихая, печальная. Безмолвно ходят врачи и сиделки.

Пройдя две-три полутемных комнаты, я очутился в небольшом зале, где на столе посреди комнаты лежал Владимир Ильич. Стол утопал в цветах и зелени. Балкон открыт, в комнате холодно. Я приблизился к столу.

Владимир Ильич…

Он лежал спокойный, мало изменившийся. Никаких признаков страдания. Неужели умер?..

В голове проносятся воспоминания. Петроград, Смольный, митинги… Затем Москва, Кремль, прогулки, событие на заводе Михельсона, охота в лесу, его смех и шутки… И вот теперь он лежит навеки притихший, сердце его уже не бьется. Никогда не услышать мне больше его обаятельного смеха, его немного гортанного голоса, его «товарищ Гиль», «ну, пока».

В комнате толпятся люди. Говорят шепотом. Тихие, скрытые вздохи Марии Ильиничны, Анны Ильиничны, Надежды Константиновны.

Молчание длится долго. Все стоят, не отрывая глаз от лица Владимира Ильича. Затем вышли в другую комнату. Пошли безмолвно, понуро, тихо. Комната опустела.

В другой комнате врачи во главе с Семашко составляли акт о болезни и смерти Владимира Ильича. Кто-то заговорил о вскрытии.

Время близилось к полуночи. Пора было возвращаться в Москву. Все присутствовавшие вновь потянулись к Владимиру Ильичу, вновь окружили его тесным кольцом и долго не могли оторваться, покинуть комнату.

* * *

В Москве еще почти никто не знал о смерти Владимира Ильича. К утру о смерти Ленина узнала не только вся Москва, но и весь мир. Начался великий траур.

Раздались тревожные гудки на фабриках и заводах. Повсюду организовывались митинги. Работа приостановилась. Знаки траура и печали стали появляться на домах, площадях, трамваях, предприятиях.

Все улицы Москвы стали быстро заполняться народом. Огромные массы людей стояли на улицах. Все говорили о смерти Ленина. Газеты и листовки переходили из рук в руки. Всюду слышалось одно: «Скончался Ленин…»

Разнеслась весть о том, что тело Владимира Ильича будет перевезено в Москву и гроб с телом будет поставлен для прощания с ним народа в Колонном зале Дома союзов.

К Павелецкому вокзалу, куда должен был прибыть поезд с телом Ленина, потянулись московские жители, многочисленные делегации.

Мне было поручено получить гроб в похоронном бюро и доставить в Горки. Тяжело было выполнять такое поручение, тяжело было привыкнуть к мысли, что Владимира Ильича уже нет в живых…

У автосаней и вокруг похоронного бюро собралась огромная толпа. Ко мне подходили незнакомые люди и настойчиво просили разрешить им сопровождать гроб до Горок. Кое-кто самовольно втиснулся в сани, приютился за гробом.

23 января. Москва в трауре. Весь город взволнованно шумел. С раннего утра население Москвы стало собираться у Павелецкого вокзала и по пути следования похоронной процессии до Дома союзов.

Мороз крепчал, жег и щипал лицо. Но холод не действовал на людей. Вся Москва была на улице.

Траурный поезд доставил гроб с телом Владимира Ильича в Москву. У вокзальной площади, на перроне и на улицах – сотни тысяч людей. Оркестр траурным маршем возвестил о прибытии поезда. Несмотря на лютый мороз, все обнажили головы. Даже дети.

Ближайшие друзья, соратники и родные Владимира Ильича несут гроб.

Вот и Дом союзов. В огромном траурном зале установлен на постаменте гроб с телом Владимира Ильича Ленина.

В семь часов вечера был открыт доступ для прощания с телом. Двери настежь. Бесконечной многотысячной вереницей тянется народ в зал, чтобы в последний раз взглянуть на черты дорогого Владимира Ильича.

В почетном карауле родные и близкие покойного. Стоят заводские рабочие, военные, крестьяне, студенты.

Я не отрываю глаз от его лица, и в памяти воскресают первые встречи с ним, его слова, задушевный смех, неиссякаемая жизнерадостность…