Зигфрид стоял и думал, как странно складывается его судьба. Он любил двух женщин, и обе они погибли. И кажется, уже не осталось сил для любви. Только для борьбы. Потому что для борьбы нужна ненависть к врагу. А он полон ею до краёв.
– Наши в городе! – донеслось ещё издали, и Зигфрид увидел, как торопится к ним Василий с радостной вестью. – Всё! Ни одного фашиста, только пленные! А на площади уже митинг. Народу собралось! На окраине ещё бой шёл, а на площади – митинг!
Зигфрид повернулся к Игнатову и тихо сказал:
– Лучшего помощника я бы не желал.
– Побеседуем, – пообещал майор.
Когда группа оперативного состава комитета госбезопасности разместилась в отведенном ей доме, к дежурному обратилась пожилая женщина и сказала, что ей необходимо видеть Игнатова. Войдя в кабинет, спросила:
– Вы товарищ Игнатов?
Майор утвердительно кивнул.
– Так и есть, всмотревшись в него, сказала посетительница. – Нам вашу фотографию в гестапо показывали. На допросах допытывались, кто вас знает. Меня Марией Максимовной зовут. Мы в одной камере с Анной Вагнер сидели. Меня отпустили, а всех остальных расстреляли.
И Мария Максимовна рассказала обо всём, что произошло в тюрьме, передала просьбу Анны. Когда она ушла, Игнатов пригласил к себе Зигфрида, пересказал всё, что услышал от женщины. Потом вроде как подытожил:
– Итак, карьера художника Ларского кончилась. Хочешь стать коммерсантом?
– Если нужно…
– Нужно. Иди к Виталию Ивановичу, он всё и расскажет. Ровно в двенадцать ты должен быть у него.
До беседы с генералом оставалось чуть больше часа. Зигфрид решил немного пройтись по городу. Он кружил по улицам, терзаемый противоречивыми чувствами: не хотел возрождать горькую память печальным зрелищем, и в то же время его неодолимо тянуло к месту, где ещё совсем недавно стоял дом Вагнеров. После долгих колебаний Зигфрид всё-таки пошёл в Почтовый переулок и стоял, глядя на обгоревшие развалины. Он явственно, как будто наяву, услышал голос Анны, читавшей стихи своего любимого поэта, восточного лирика и философа Омара Хайяма:
Откуда мы пришли?
Куда свой путь вершим?
В чём нашей жизни смысл?
«В чём нашей жизни смысл?»…Много тысячелетий бьётся человечество над этим вопросом, мучается в поисках истины. Ответить на него словами, наверное, невозможно. Надо просто прожить жизнь, даже такую короткую, как Саша, как Анна. А ответ на извечный вопрос, переходящий из поколения в поколение, найдут потомки, которые скажут: «Они жили и умерли для того, чтобы мы были счастливы». Зигфрид глянул на часы – через пятнадцать минут нужно быть у генерала. Он кинул последний взгляд на развалины и быстро пошёл по переулку, затем свернул на бульвар, думая и чувствуя только одно: за все свои, за все наши потери он будет мстить беспощадно.
Генерал, приветствуя входящего Зигфрида, поднялся из-за стола, пошёл ему навстречу.
– Как чувствуете себя, Олег Сергеевич? – спросил Панов.
Зигфрид едва заметно вскинул брови: генерал назвал его по имени, о котором он и сам уже почти забыл, прочно вжившись в два своих псевдонима. Хотел ответить, что самочувствие у него хорошее, но, подумав секунду-другую, сказал твёрдо:
– Готов к очередному заданию.
– Это хорошо. Поздравляю вас с присуждением очередного звания: вы теперь капитан.
– Служу Совет…
– Да вы садитесь, капитан Серов, – перебил его генерал. – Конечно, ещё послужите. И задание будет, как всегда, не из лёгких. Вы всерьёз занимались немецким языком?
Зигфрид слегка побледнел при косвенном упоминании об Анне, но ответил по-прежнему твёрдо:
– Вполне. Я и до этого его немного знал, а теперь могу объясняться достаточно свободно.
– Вот именно это и потребуется коммерсанту фирмы «Штерн».
– «Штерн»? – переспросил Олег. – «Звезда»?
– Да, есть такая фирма в Бонне, имеющая своих представителей в крупных городах оккупированных немцами стран. Скупает и перепродаёт художественные ценности. На нашей территории тоже. Отступая, немцы грабят наши музеи, художественные мастерские, частные коллекции… В общем, увозят культурные ценности. Мы должны их уберечь. Вы знаете толк в живописи и вполне подходите для работы в этой фирме.
– Где же я буду её представлять?
– Пока в Киеве.
– Так далеко от фронта?
– А вы не волнуйтесь, фронт скоро откатится не то что до Киева, но и до границы, и за границу. Но пока это случится, вы должны прижиться в фирме, чтобы получить возможность свободно передвигаться из города в город, вплоть до…Бонна.
Олег слегка приподнял брови в знак удивления: ему предстояло сложное, необычное для него задание. Панов подметил это удивление и поспешил заверить:
– Вы справитесь, я в этом не сомневаюсь. И в центре так думают.
Панов полистал лежащие на столе бумаги, будто отыскивая что-то, потом вытащил из ящичка папку и, ещё не открывая её, сказал:
– Сначала думали отправить вас из Москвы, но, учитывая предыдущую утечку информации, центр поручил нам подготовить самолёт и переправить вас в Киев.
– Вы имеете в виду замену Игнатова? – уточнил Серов.
– Да. Как выяснилось, утечка шла из центра, от машинистки особого отдела, которая печатала секретные документы. Её уже обезвредили, но, возможно, не все связи выявили. Так что, бережёного бог бережёт, полетите отсюда.
– А что с радисткой, которую сбил мотоцикл?
– Она выжила, но работать уже не сможет, слишком тяжёлое черепное ранение. Кстати, случай с мотоциклом – это действительно роковая случайность, от которых наше дело не застраховано. И у вас их наверняка будет ещё немало. Но такая уж у нас профессия.
Панов развёл руками, будто не желая больше говорить о сложностях и опасностях, стоящих на пути любого разведчика.
– А теперь ещё об одном важном обстоятельстве, – сказал генерал, открывая папку. – Из-за гибели Морозова вы так и не встретились с нашим резидентом. И мы не знаем, был ли он в городе. Если был, то где теперь. Связь с ним очень нужна. Придётся действовать через представителя фирмы «Штерн» в Киеве, который наймёт вас на работу. Это адрес и пароль. Запомнили? Вот зажигалка, сожгите. Та-а-ак… Но резидента вам лучше знать в лицо. Пока неизвестно, где вам удастся с ним встретиться. И будет неплохо, если вы опознаете его по фотографии. Она сделана за год до начала войны, когда он был нашим резидентом в Германии, думаю, что с тех пор не сильно изменился.
Генерал подал фотографию. Олег приготовился внимательно рассмотреть её и вдруг в изумлении поднял глаза на Панова:
– Так это же…Шкловский!
– Вот как! – генерал тоже не скрыл удивления.
Потрясённый Зигфрид – Олег Серов закрутил головой: вот почему так настойчиво Шкловский вертелся около него – он интуитивно чувствовал своего человека и искал встречи с ним! Сойди Зигфрид после злополучного выстрела к центральному подъезду – возможно, всё бы и выяснилось, но он ушёл, опасаясь именно Шкловского! Ну что ж, теперь надо искать новой возможности встретиться. Рассказав подробно Панову о встречах с Евгением, Олег спросил:
– Разрешите собираться в дорогу, товарищ генерал?
– Собирайся, дружок, собирайся, – вдруг перешёл на «ты» Панов и крепко обнял капитана на прощание.