Читать интересную книгу Желтый дом. Том 1 - Александр Зиновьев

Соседи

Если соседи сбоку — беда, то соседи сверху — бедствие. Соседи сверху дают о себе знать поздно вечером и ночью. В выходные дни и праздники они «гуляют» и потому вопят и грохочут почти до рассвета. В будни они выясняют отношения и потому вопят и грохочут до рассвета. С точки зрения науки интерес представляют: 1) праздничные вопли; 2) будничные вопли; 3) их реакция на твою реакцию на их вопли; 4) реакция властей на твою жалобу по поводу их воплей и их реакции на твою реакцию на их вопли. Это интересно не столько с бытовой точки зрения (тебе отравляют жизнь «простые» русские люди, к чему они привыкли), сколько с познавательной. Сейчас поясню, в чем тут дело.

Праздничные вопли. Что праздничные вопли — пьяные, как и будничные, это само собой разумеется. Пьянство — повод для вопля, но еще не сам вопль. Русский народ на радостях вопит с отставанием на одну эпоху. В сталинские времена он вопил дореволюционные «Шумел камыш» и «Когда б имел». Теперь же он вопит песни сталинских времен — «Катюшу», «Вот кто-то с горочки спустился». Вопит без слуха и голоса, стараясь перекричать всех и вся. Перекричать во что бы то ни стало! Это (перекричать) настолько в натуре народа, что многие наши действия на мировой арене диктуются не соображениями расчета и разума, а именно стремлением перекричать всех. Вот так:

Вы-ха-ди-и-ла на берег...

Сядьте поудобнее на стуле, расставьте ноги в коленях, откиньте голову слегка назад, раскройте шире глотку. И во всю мощь организма:

В-вы-хха-д-и-и-и-и-ла...

Так, чтобы желудок, длинные извилистые кишки и прямая кишка завыли-загудели:

Ввв-хххааааа-а-ддди-и-и...

Так же поступайте в ООН, на международных конференциях, в нотах, заявлениях. Главное — шире глотку и:

Кле-ве-та...

Вме-ша-тель-ст-во...

Ра-ди ми-ра...

О воплях из телевизора, магнитофона и проигрывателя я молчу, ибо в этом отношении русский человек оригинален лишь в том, что включает всю современную технику на полную мощность и через эту технику доводит до обалдевших соседей наши же, русские вопли, но уже выполняемые профессионально. Грохот мебели можно воспринимать как музыкальное сопровождение, вполне адекватное вокальной части. Скажи, спросил я у Него, откуда у такого народа без слуха и голоса берутся такие гении, как Шаляпин и Чайковский? Во-первых, не берутся, сказал Он, а брались. А во-вторых, одаренность большого бездарного народа и состоит в том, чтобы изредка производить гениев и ставить рекорды. Мы по натуре есть народ-рекордсмен. Нам лишь бы перекричать всех.

Будничные вопли. Это выяснение отношений с боковыми соседями (они есть и у верхних соседей), с супругом или супругой, с детьми. Выяснение посредством крика (перекричать!) и кидания мебели, а также оплеух (это — в отношении к близким родственникам). И само собой разумеется, телевизор и проигрыватель. И опять же «Вы-ха ди-и-и...» под поллитровку. Власти в прессе всячески борются за тишину и призывают граждан к порядку. Но это — так, для отвода глаз, для порядка, как говорится. А на деле власти придерживаются правила: не режут друг друга, и слава Богу, а так пусть погуляют. На свои же гуляют! Лишь бы в политику не лезли. А всякие там утонченные интеллигенты... Пожаловался я однажды в милицию, что вопли и грохот после одиннадцати продолжаются, что есть нарушение закона, так меня самого чуть не оштрафовали. И соседи сбоку поддержали соседей сверху и милицию против меня, хотя сами на соседей сверху жалуются постоянно. Где выход? Вопи и грохочи сам, это во-первых. Это успокаивает. И стремись в начальство вырваться, это во-вторых. Начальство от соседей меньше страдает. А высокое начальство совсем не страдает. Оно тоже вопит «Вы-ха-ди-и-и...», когда выпьет (а оно без этого не может), но у него изоляция не та. И отдельность.

Исторические трюки

О том, какие глубокие преобразования произошли в нашей стране за шестьдесят лет, можно судить по таким фактам, говорит Добронравов. Балалайки, расписные деревянные ложки и матрешки — исконно русские явления. Не так ли? По данным отечественной истории, обезьяний предок русского человека сначала научился играть на балалайке, а уж потом обрусел на этой основе и первым делом стал производить матрешки (для продажи иностранным туристам) и расписные деревянные ложки (тоже иностранцам, так как сам хлебал похлебку некрашеной ложкой). И вот мы теперь ввозим ежегодно двадцать тысяч балалаек. Закупили на Западе автомат, который будет выпускать миллион расписных ложек ручной (!) работы. Чудо техники: суешь бревно с одного конца, а с другого вылетают сувенирные продукты народных промыслов! Ведутся переговоры на высоком уровне с тремя западными фирмами о постройке матрешечного комбината. Ну и что, говорит Учитель. Я ничуть не удивлюсь, если ложечные автоматы начнут выдавать гранаты, а матре-шечный комбинат — атомные бомбочки тактического значения.

О терроризме

А тема терроризма меня все-таки волнует. О чем бы серьезном я ни думал, я так или иначе скатываюсь к ней. И обдумываю я не столько моральный аспект его, сколько технический. Моральный аспект чрезвычайно прост: раз власти систематически используют террор в отношении к населению, почему бы отдельным представителям терроризируемых не использовать его против самих властей?! Как говорится, око за око, зуб за зуб. Тем более, власти в таком долгу перед терроризируемым населением, что им теперь не расплатиться во веки веков, если даже террористы будут убивать десяток руководителей ежегодно. Конечно, часто террористические акции выполняют не те, кто на то имеет моральное право, и при этом страдают ни в чем не повинные люди. Но это скорее относится к второстепенным обстоятельствам, а не к сути дела. Технический же аспект терроризма безнадежно сложен. Попробуйте, например, добраться до Генсека! Если КГБ сам не задумает на этот счет провокацию, ни за что не доберешься. Добронравов, с которым я как-то обсуждал эту проблему, считает, что начинать надо не сверху, а снизу, то есть с районных партийных и государственных чиновников, а то и помельче—с директоров и заведующих учреждениями. Например, с заведующего парикмахерской или с директора института. Чем, например, Петин не объект?! И никаких особых приспособлений не надо. Никакой подготовки. Заходи в кабинет с какой-нибудь бумажкой и ткни остро заточенным карандашом, допустим, в глаз.

В обстановке братства и сердечности

Раньше я себе ситуацию в нашей идеологии представлял так. Мракобесы и палачи, возглавляемые академиками Канарейкиным, Петиным и Федосовым, душили талантливых философов, отправляя их в концлагеря. В результате лучшие силы философии были уничтожены и остались одни кретины и подлецы. Хотя «отдельные перегибы» периода культа личности преодолены, мракобесы и палачи все равно остались у власти. Их, правда, слегка потеснили из руководящих партийных органов. Зато они продвинулись по линии «науки» — Федосов стал вице-президентом АН, Канарейкин Стал академиком-секретарем Отделения философии и права, Петин стал директором института и т.д. И эти мракобесы продолжают душить молодых, прогрессивных, образованных талантливых философов. Вот так я представлял себе ситуацию в сфере идеологии.

Попав в Желтый дом, я вскоре обнаружил, что Петин и Канарейкин — заклятые враги, что жертвы этих палачей 4 такие же кретины и подонки, как и их палачи, а некоторые из реабилитированных проявили себя как последние мерзав цы, что Канарейкин в прекрасных отношениях с Тормошил-киной, Смирнящевым, Булыгой, Трусом и прочими «по рядочными» личностями, что эти «порядочные» мало чем отличаются от старых палачей и мракобесов и т.д. и т.п. Молодые и прогрессивные осуществляли ту же прежнюю агрессию марксистской идеологии во все доступные сферь культуры, только делали это лучше, чем зубры, более замаскированно и лицемерно. Молодые и прогрессивные так же, как и зубры, душили всякие попытки развить оригинальные концепции. И опять-таки более умно, чем их предшественники. И по алчности, тщеславию и карьеризму они ничуть не уступали зубрам, умело разыгрывая из себя бескорыстных борцов за истину, культуру, прогресс, достижения. А по чати трусости перед властями они даже превзошли предшественников, хотя рисковали гораздо меньше предшественников. И, постигнув это, я впал в уныние.

Попадаются в нашей среде, конечно, и отдельные приличные люди вроде Учителя. Но усилия их тщетны. Либо о их результатах никто не хочет знать, либо они вынуждены приписывать их кому-то другому (классикам марксизма, Канту, Гегелю, Кьеркегору, Чернышевскому, Бергсону, Сартру и т.п.). В результате наша философская мысль даже в тех случаях, когда она заслуживает внимания, выступает как нечто вторичное, подражательное, эпигонское.

Мне эти пути не подходят. Я хочу высказываться от своего имени и сейчас. А раз это невозможно, то лучше ничего не делать такого, что бередило бы душу. Лучше просто валять дурака. Идеи — они вроде детей. Слишком дорого обходятся. Выращивать их — слишком много времени и труда нужно. И нет никакой гарантии, что удастся их пристроить и получить от них удовлетворение. И нет гарантии, что у меня их не отнимут. Лучше без них, спокойнее. И свободнее. У меня все время такое состояние, будто мне вот-вот представится случай, и я скажу свое слово. Будто я жду некоего назначения на некий пост. Или готовлюсь к решающему удару, выжидая удобный момент.