– Есть немного, – признал Иво. – Но, по-моему, эффект уже проходит.
Маж глянул на прикрытую дверь смотровой и быстро подошел к стеклянному шкафу. Дернул дверцу, но та оказалась запертой. Альв разочарованно хмыкнул и отошел к стене. Атаниэлю надоело стоять, и он сел на стул, поставив его спинкой вперед, а затем жестом пригласил друзей сделать то же.
Маж проигнорировал приглашение, а Иво опустился на ку-шетку.
– Сейчас быстро лечим Иво и едем на Сенной рынок. Жаль, что скотина Тек-Чат забрал мой телефон, – элохим попробовал откинуться назад, но вовремя вспомнил, что спинка стула перед ним, а не позади. – Там все контакты были забиты, теперь придется восстанавливать.
– Иво никуда не поедет, – верог вышел из смотровой и пропустил мимо себя сатра. Тот пересек кабинет и выскользнул в коридор. – Пару дней ему придется провести в больнице. Я уговорил коллегу предоставить нам лечебный артефакт, но его стоимость несопоставима с вашими финансовыми возможностями, поэтому молодой человек получит его на время и будет использовать под моим наблюдением.
Альв задумчиво кивнул, элохим поморщился, но тоже качнул головой.
Вампир сурово оглядел компанию и вдруг усмехнулся:
– Не беспокойтесь, разорять не буду, лишнего не возьму. Все обойдется вам в шестьсот долларов за аренду артефакта, двести долларов – койка в общей палате за два дня или четыреста – в палате на двоих. И, отдельно, донорская помощь от Иво в виде двухсот миллилитров крови. Был бы он в лучшем состоянии – взял бы больше.
– То есть тысяча за два дня, и послезавтра наш друг выйдет отсюда здоровым? – уточнил Атаниэль, даже не заикаясь о варианте с общей палатой.
Иво был ему за это благодарен. Хотя сам бы он, конечно, не стал тратить лишние пять тысяч рублей. А с другой стороны, Амниссос отдал свои деньги им всем, и вроде бы воспитанник слаш имел на них прав не меньше, чем другие.
– Здоровым не выйдет, – сразу вернул всех на землю врач. – Чтобы он стал здоровым, надо снимать проклятие «черных», откармливать, нормальный режим, положительные эмоции. Впрочем, это все даже смешно – я на таких, как вы, насмотрелся и в девяностых, и в конце десятых прошлого века. Молодые, в глазах азарт, быстро залатают то, что ходить мешает, а завтра уже в гроб с дыркой во лбу или расплавленным животом.
– Григорий Пахомович, вы решили финансовый вопрос? – заглянул в дверь давешний врач-сатра.
– Да, Леша. У кого из вас деньги? – верог посмотрел на ребят. – Отдайте Алексию Дмитриевичу тысячу долларов и прощайтесь побыстрее. А с вами, юный альв, я бы хотел поговорить отдельно.
Атаниэль достал пачку, отсчитал десять купюр и передал сатра. Затем взял еще две и со словами: «На всякий случай», протянул их Иво. Повинуясь порыву, обнял друга и сказал:
– Держись, братишка. Еще повоюем!
Альв с серьезной миной кивнул Иво, а потом весело улыбнулся и подмигнул.
Человек и сатра вышли из кабинета. Врач шел впереди, не оглядываясь и не думая о том, что Иво может отстать и заблудиться. Они вышли во внутренний двор, прошли мимо двух невысоких домиков, свернули в подъезд трехэтажного здания, прошли его насквозь и вышли в другой двор.
Народа здесь было немало – в основном люди, но встречались и маах'керу, и дейвона, и сатра. Некоторые из людей и нелюдей щеголяли военной формой, на других были белые или светло-зеленые халаты.
– Не больница, а целый город, – удивленно сказал Иво, догоняя врача.
– Обуховская больница – это большой больничный комплекс, – отозвался сатра. – Но за Пеленой он виден не весь. В середине девятнадцатого века здесь открылся источник, и врачи, в том числе и Григорий Пахомович, смогли доказать магам города, что собственный источник врачам необходим и следует оставить его на нужды медиков. После этого клиника сильно разрослась, в том числе и та ее часть, которую скрывает Пелена.
Доктор провел Иво по темному коридору какого-то хозяйственного здания, отпер серую дверь и показал – проходи, мол. За дверью оказалась узкая бетонная лестница, освещенная лампами дневного света, прикрепленными по верхнему краю серых стен. Пройдя два марша, воспитанник слаш оказался в холле с постом дежурной медсестры. Там сидела девочка-дейвона.
Иво остановился, чтобы рассмотреть это место поподробнее – он ждал каких-то чудес, сверхдорогого оформления или множества бегающих туда-сюда верог, элохим, сатра и альвов.
Но ничего подобного не было – обычный больничный этаж, чисто и небогато, со старыми выцветшими занавесками на окнах, стенами, изуродованными зеленой масляной краской, и потертым паркетом, поскрипывающим, если переступить с ноги на ногу.
– Проходи к сестре, – сказал сатра. – Будем определять тебя в палату.
Глава 11
«Бесцветный», – а в том, что давший информацию про Часовщиков был представителем этой сферы, Вереск не сомневался, – рассказал про обоих участников операции достаточно, чтобы достать каждого из них. Хотя Вереск и знал, что все Наблюдатели лысые и глаза у них без зрачков, но также знал, что они непревзойденные мастера маскировки, не говоря уже о том, что парики и контактные линзы есть в свободной продаже.
Лан-Рин жил на другом берегу Невы, а мосты еще были разведены, поэтому оборотень, получив от таинственного «бесцветного» карту Петербурга с несколькими пометками, выбрал в качестве цели дом Тек-Чата.
От перекрестка Большого Сампсониевского проспекта и улицы Торжковской Вереску надо было добраться почти до метро «Старая Деревня» – судя по карте, не больше четырех километров. Он размял мышцы так, как учила его мать, затем побежал трусцой, постепенно наращивая темп.
Тонкость была именно в постепенном убыстрении до оптимальной скорости. Вереск слышал истории о маах'керу, которые могли бежать в одном темпе в течение полутора и даже двух суток. Сам он полгода назад поставил эксперимент и понял, что может одолеть за шесть часов около сотни километров по хорошей дороге – естественно, не в облике волка.
Четыре километра Вереск рассчитывал пробежать за полчаса – можно было и быстрее, но тогда пришлось бы нарушать правила дорожного движения, чего законопослушный канадец делать не хотел. Он несся по незнакомому еще городу, неподалеку с такой же скоростью ехал странный трамвай без крыши, но зато с маленьким подъемным краном на платформе, а небо уже окрашивалось приближающимся рассветом.
Оборотень аккуратными движениями, чтобы не сбить дыхание, вынул из кармана «палм» и попробовал на бегу разобраться, есть ли в устройстве музыка. У себя дома, в Квебеке, он обычно бегал со стареньким кассетным плеером, и мысль о том, что можно и сейчас наслаждаться какой-нибудь хорошей песней, ему понравилась – такая ситуация напоминала бы о доме, об аккуратных дорожках Долбеу-Мистассини.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});