взялся за дело: проповедовал, крестил, обустраивал обитель. Истинный иосифлянин, он добился выделения монастырю больших запустелых земель в Свияжском и Казанском уездах; стараниями святителя эти земли стали осваиваться. Украсилась новая обитель двумя каменными храмами – Николая Чудотворца и Успения Пресвятой Богородицы, расписанными искусными богомазами.
Особенно важно было донести суть христианской веры до народов, населявших новоприобретенные земли: татар, башкир, чувашей. Насильственного, против воли, крещения не допускалось; и Гурий, и Герман главный упор делали на проповедь, убеждение. Дабы народ, сидящий во тьме, увидел свет великий…
А что река Тьма?
Все так же тихо текла, питая Волгу своими водами, все так же поплескивали в ней голавли, окуньки да уклейки.
Но другая, невидимая река Тьма, шире своего земного, зримого образа, шире самой Волги, уже выходила из берегов, бурлила и разливала шумливые воды по русским землям. И на брегах ее вставали не монастыри, но тюрьмы и плахи и пламенели угли пыточных застенков.
В 1560 году царь Иоанн Васильевич, раздосадованный неудачами в Ливонской войне, упразднил Избранную раду, круг ближайших своих советчиков и осмотрительных наставников.
В 1565 году царь объявляет об учреждении опричнины. Начались отъемы родовых земель, первые казни среди боярства; посыпались горохом отрубленные головы.
Годом ранее умирает святитель Гурий; архиепископом Казанским избирается Герман.
В Казани новый архиепископ пробудет всего два года; на третий его призовут в Москву. Отношения Иоанна Васильевича с церковью стремительно ухудшались: прежний митрополит Афанасий, пробыв на московской кафедре всего два года, оставил ее и удалился в Чудов монастырь. Официальная версия – «по немощи».
На вдовствующую московскую кафедру царь Иоанн Васильевич и наметил Германа, надеясь получить послушного и помощливого митрополита.
Герман стал отказываться. Но царь «провел» свое решение через Собор, ослушаться которого святитель уже не мог. До возведения в сан архиепископа поселили его на митрополичьем дворе. Здесь, под низкими расписными сводами, закопченными от свечного и лампадного чада, его посетил царь и провел в беседах с ним два дня.
О чем были эти беседы?
Протоколов не велось; есть лишь предположения. Герман был известен как «велик помощник» и заступник «в напастех и в бедах» и, верно, пытался умягчить царя. Печаловался за попавших в опалу, за раздавленных кровавой телегой опричнины. Возможно, прозвучали и имена тверских князей – прежде всего Владимира Старицкого, которого Герман знал в бытность свою настоятелем Старицкого монастыря… (Через несколько лет царь заставит князя Владимира прилюдно испить яда; жену и старшую дочь князя стрельцы, обнажив, расстреляют из бомбард.)
С беседы царь возвратился в великой досаде и «выбирать» Германа в митрополиты перерешил. «Ты еще не возведен на митрополию, – велел передать ему, – а уже отнимаешь у меня свободу!»
Некоторые историки объясняют мрачную подозрительность царя тем, что его опаивали мышьяком. Или ртутью, применявшейся в те времена против венерических болезней.
Похоже, однако, что царь пережил более тяжелое отравление – отравление всевластием, действующим сильнее любого зелья. Оттого и вразумление воспринимал как ожог: «свободу у меня отнимаешь!»
Не случайно Грозного так полюбит Сталин. «Великий и мудрый правитель», – назовет он его в 1947 году. Не без отдельных недостатков, конечно… «Одна из ошибок Ивана Грозного, – заявит Сталин на обсуждении фильма „Иван Грозный“, – состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал… Нужно было быть еще решительнее».
Тут архитектор второй опричнины, безусловно, был прав: Бог царю Иоанну Васильевичу, и правда, мешал.
Удалив Германа, царь вызвал в Москву соловецкого архимандрита Филиппа. Вознесенный царской милостью из глухих Соловков в Москву, Филипп должен был быть более покладистым, чем Герман.
Как известно, царские расчеты на Филиппа тоже не оправдались.
Тяжело, душно было Герману в опричной Москве.
И в Казань его не отпускали, и в столице держали под неусыпным приглядом. Пытался Герман поддерживать митрополита Филиппа в назревавшей распре того с царем; поддержка опального архиерея, похоже, только разжигала подозрительность Иоанна Васильевича.
Особенно тяжко было мертвыми ночами, когда жизнь опасливо пряталась за бревенчатые стены и наглухо запертые ставни; перелаивались редкие собаки; все замирало, и только в одних пытошных застенках шла неостановимая работа.
Народ, сидящий во тьме, заливался, потоплялся новой тьмой.
Святитель тихо молился, читал Писание.
И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке… И из Едема выходила река для орошения рая…
Как реку ту райскую звали? Не была она именована. С упоминания ее начинается Священное Писание, ею же, в Откровении Иоанновом, завершается.
И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца.
И виделась эта светлая небесная река, протекавшая по-над Москвой, по-над Казанью и Тверью, всей Русской землей, тьмой объятой. И вода реки той была сладка и зело приятна, и играли в ней великие рыбы, и отражалось в волнах ее незакатное солнце…
Святитель оторвался от чтения и напряг слух.
К келье его кто-то приближался тяжелым, немонашеским шагом.
Голова Германа была отсечена двумя ударами топора: одним сзади, другим спереди.
В холодный ноябрьский день святителя схоронили в церкви Николы Мокрого, что в Китай-городе (в советское время была снесена).
В 1571 году опричнина была свернута; начались расправы над самими опричниками.
В начале 1590-х при перестройке церкви Николы Мокрого были обретены мощи Германа, от них начали совершаться чудотворения. По просьбе Казанского митрополита Ермогена они были с великой честью перенесены в Свияжский монастырь.
В 1605 году был задушен последний царь доромановской России – молодой и образованный Федор Годунов, первый русский картограф. В Москву въезжал широкоплечий всадник с бородавками на бледном лице, Димитрий Самозванец… Менее чем через год его тело, вымазанное калом и дегтем, с дудкой во рту, будет выставлено на поругание.
Начнется Смутное время.
Рака с мощами святителя в Свияжском монастыре пережила первую русскую смуту, но не пережила второй. В 1923 году она была вскрыта, мощи исчезли; монастырь разграблен, в стенах его разместилась психиатрическая больница.
В 1997 году монастырь был возрожден, а тремя годами позже – обретена частица мощей святителя Германа, сокрытая под престолом казанского кладбищенского храма.
Возвращены церкви и возрождены и другие монастыри, связанные с жизнью святителя: Волоколамский, Старицкий, Свияжский.
От Отмицкого монастыря, что на реке Тьме, не сохранилось ничего.
При Петре Первом он, как и многие другие, обветшал и захирел: оставались в нем два «черных священника» да два монаха. Местность постепенно размывало; монастырь