конницей двинулся дальше и, подскакавши почти к самым воротам, устрашающим шумом затеянной схватки выманил неприятеля, чего и добивался. Та же конная схватка дала вполне правдоподобный повод к притворному бегству. И вот конница будто бы не решается в страхе, что выбрать, бой или бегство, пехота тоже подается назад, как вдруг ворота распахиваются и высыпают враги; они нападают на строй римлян и преследуют их по пятам, пылом погони увлекаемые к месту засады. Оттуда внезапно появляются римляне и нападают на вражеский строй сбоку; страху фиденянам добавляют и двинувшиеся из лагеря знамена отряда, который был там оставлен. Устрашенный грозящей с разных сторон опасностью, неприятель обратился в бегство, едва ли не прежде, чем Ромул и его всадники успели натянуть поводья и повернуть коней. И куда беспорядочнее, чем недавние притворные беглецы, прежние преследователи в уже настоящем бегстве устремились к городу. Но оторваться от врага фиденянам не удалось; на плечах противника, как бы единым с ним отрядом, ворвались римляне в город прежде, чем затворились ворота»[325]. Когда Фидены были взяты, Ромул не стал разорять и разрушать город, но оставил в нем стражу из 300 человек. Затем, отобрав часть земли, обратил Фидены в римскую колонию и отправил туда в апрельские иды две с половиной тысячи римлян[326].
После войны с Фиденами в Риме разразилась страшная эпидемия. Совершенно здоровые люди умирали внезапно, без всяких предварительных симптомов. Вдобавок случился неурожай, а затем, по словам Плутарха, «над городом прошел кровавый дождь, и к подлинным несчастьям прибавился еще и суеверный ужас. А когда те же несчастья постигли и жителей Лаврента, никто уже более не сомневался, что гнев божества преследует оба города за попранную в делах и Татия и послов справедливость. Обе стороны выдали и наказали убийц, и бедствия заметно пошли на убыль; Ромул очистил город, как передают, с помощью обрядов, какие и ныне исполняют у Ферентинских ворот»[327]. Кровавый дождь, так испугавший римлян, на самом деле является обычным природным явлением, хотя не таким уж и частым. Капли этого дождя действительно имеют красный цвет, поскольку содержат примесь красной пыли из Африки. Эта пыль посредством сильных ветров поднимается в высшие слои атмосферы, переносится воздушными течениями на большие расстояния, а затем, смешавшись с каплями воды, выпадает вместе с дождем на землю.
Через некоторое время после этого, узнав об эпидемии и других ужасных событиях в Риме, восстали жители покоренной ранее Камерии. Полагая, что римляне уже не оправятся от постигшего их бедствия, камерийцы напали на римских колонистов, многих из которых убили, а затем вторглись на римскую территорию. Ромул, пылая местью, немедленно двинулся со своей армией и разгромил в жестоком сражении войско камерийцев, так что только убитыми они потеряли шесть тысяч воинов, а затем подошел к стенам Камерии и вторично захватил город. На этот раз он не стал проявлять милость к побежденным и, жестоко казнив зачинщиков мятежа, отдал Камерию на разграбление своим воинам. Уходя, Ромул оставил в городе сильный гарнизон, половину выживших переселил в Рим, а в секстильские календы прислал на их место вдвое больше римских колонистов, чем оставалось в Камерии ее прежних обитателей, и отдал им более половины их угодий. В Риме царь во второй раз отпраздновал триумф и посвятил богу Вулкану привезенную из Камерии в качестве трофея роскошную бронзовую колесницу-квадригу. Ромул установил ее в храме Вулкана, а рядом повелел воздвигнуть свою собственную статую с описанием своих подвигов на цоколе. Все это произошло через 16 лет после основания Рима[328], то есть в 737 году до н. э.
Некоторое время спустя началась новая война, на сей раз с этрусками, жителями крупного и могущественного города Вейи. Этот древний город лежал почти в ста стадиях (около 18–19 километров) к северо-западу от Рима, на крутой скале близ реки Кремеры, являвшейся притоком Тибра. Как пишет Дионисий Галикарнасский, «вейяне избрали в качестве предлога для войны захват Фиден, и отряженные послы потребовали от римлян вывести гарнизон из этого города, а землю, которой римляне завладели, отобрав у фиденян, возвратить прежним владельцам. Но поскольку римляне не подчинились, вейяне с большим войском разбили близ Фиден лагерь, заметный даже издали. А Ромул, предвидя их выступление, отправляется с отборными воинскими силами и останавливается в полной боевой готовности у города фиденян. Когда же все было готово к схватке, противники выдвинулись на равнину, вступили в битву и с неистовым пылом сражались долгое время, пока наступившая ночь не развела их, оказавшихся равными в бою. Вот таким образом сразились они в этой битве. Когда же вскоре состоялась новая битва, римляне одержали победу благодаря мудрости вождя, который занял ночью некую гору, отстоящую недалеко от лагеря неприятеля, и разместил на ней в засаде лучшие силы из всадников и пеших воинов, позднее подоспевшие из Рима. И вот, обе стороны сошлись на равнине и сражались таким же образом, когда Ромул подал сигнал тем, кто сидел на горе в засаде. Воины с боевым кличем обрушились с тыла на вейян и, напав на измученных людей, сами будучи бодрыми, без особого труда обратили их в бегство. Немногие из вейян погибли в битве, а большинство утонули, бросившись в реку Тибр (ведь она протекает мимо Фиден) с целью переплыть поток. Израненные и смертельно усталые, они оказались не в силах одолеть реку; а иные погибли в водоворотах от неумения плавать, не предвидя такого поворота событий, придя от страха в смятение духа. Если бы теперь вейяне осознали, что они с самого начала замышляли дурное и сохранили бы спокойствие, то никакого еще большего несчастья не испытали бы. Но понадеявшись отомстить за прежние поражения и рассуждая, что с легкостью победят в войне, если основательно подготовятся, сильным войском, набранным в своем городе, и вместе с явившимся по дружбе от единоплеменников, вейяне напали на римлян. И вновь вспыхивает жестокая битва близ Фиден, в которой победу одержали римляне, много вейян убив, но еще больше взяв в плен. Был взят также их лагерь, ломившийся от имущества, оружия и рабов, а также захвачены лодки, полные разного товара, в них-то и была перевезена через реку толпа пленников в Рим. И был отпразднован третий триумф Ромула, значительно более пышный, чем прежние. А немного времени спустя, когда от вейян пришли послы, взыскуя окончание войны и прощение за прегрешения, Ромул положил им следующее наказание: передать римлянам область, прилегающую к Тибру, так называемые „Семь пагов“, и оставить соляные разработки, что в устье реки, а также выдать пятьдесят заложников в знак ручательства в том, что больше они никакого мятежа не замыслят. После того