Именно того парня, который когда-то сломал ему ребра, Ричмонд и выбрал для себя идеальным командиром, если бы кто-то у него спросил. А еще его очень интересовало, как сложилась судьба этого спеца и простил ли Камерон ему это оскорбление.
49
С третьей женщиной им повезло, Ричмонд даже удивился, почему не взял ее сразу. Это была девчонка лет шестнадцати, и смотрела она хоть и испуганно, но более осмысленно, чем две предыдущие. Было видно, что она для себя все уже решила.
– Я все вам расскажу, только не убивайте! – крикнула она, едва оказавшись в полоскательной. Ричмонд с Парризи переглянулись.
– Хорошо, нас это устраивает. Нам нужен Чик Рутберг, – сказал Парризи. – Ты знаешь, где он прячется?
– Где он прячется, я не знаю, но, может, он у себя в ассамблее?
– Где? – переспросил Парризи.
– Ну, там раньше была прачечная Понфилда, а потом Рутберг его выгнал и сделал себе ассамблею. Это он так велел ее называть. Говорят, у него там настоящий дворец и двери белые…
– Хорошо, ты можешь показать на плане, где находится эта ассамблея? – спросил Парризи, раскатывая перед девчонкой схему, нарисованную со слов водителя трейлера.
– Нет-нет, – испугалась та и замотала головой. – Я тут ничего не понимаю! Лучше я вам по подвалам расскажу!
– Как это, по подвалам?
– Раньше у нас тут канава была до самых оврагов, и когда на море случался отлив, в канаву сливали мыльную воду из подвалов. А теперь в землю трубы проложили и мыльную воду чистят на сооружениях, но подвалы так на одной канаве и стоят. Четвертый подвал от нашего и есть подвал ассамблеи…
– Даже на улицу выходить не надо? – уточнил Ричмонд.
– Не надо. Там только кирпичами переложено, но они давно сгнили, если железом ударить, сразу валятся, а где-то уже и сами завалились.
– Командир! – крикнул Ричмонд, и в помещение тут же заглянул Гилторн.
– Я почти все слышал! Идемте!
– А меня куда?! – крикнула девчонка.
– Назад, к твоим подружкам… Ничего?
– Ничего, – кивнула она. – Очень даже хорошо!
И ее вернули в бытовку, а группа, за исключением двоих бойцов, оставшихся на прикрытии в прачечной, преодолела закисшие двери и спустилась в полузатопленный подвал, где была тухлая вода с плававшими в ней белыми, почти прозрачными рыбами, никогда не видевшими света.
Перегородку, закрывавшую проход в следующий подвал, нашли без труда, она оказалась сложена из расслоившегося красного кирпича. Хватило удара ногой, чтобы стенка вывалилась в следующий подвал, и бойцы, подсвечивая себе фонариками, стали пролезать в образовавшуюся дыру.
В другом подвале было так же мерзко. Где-то наверху журчала вода, и Гилторн приказал не шуметь. Но как не шуметь и при этом выбивать стены?
Пришлось действовать ножами, вторую стенку разобрали по кирпичику.
Этим же методом прошли и в третий подвал, но переход в четвертый, который располагался под комнатами ассамблеи Рутберга, оказался заделан на совесть, о том, чтобы выбить его ногой или разобрать, не могло быть и речи.
– Ну что, какие будут предложения? – спросил Гилторн, и при свете фонарей Ричмонд заметил, что лицо командира мокрое от пота.
– У нас есть ударные гранаты, сэр, – подкинул идею Гуннар.
– А самим куда?
– А самим – назад, в предыдущую дырку, – подсказал кто-то.
– Ну что же, по-другому нам эту стену не взять, а время уходит. Давайте, лепите гранаты.
– А сколько? – спросил Гуннар, беря на себя эту работу.
– Две – мало, нам нужно пролезть с ходу. Лепи четыре – ромбом, а остальным приготовить осколочные гранаты. Неизвестно, что там за этой стеной, может, мокрицы, а может, пулеметная позиция…
Гуннар стал крепить гранаты и вскоре, прыгая по грязной воде, выскочил в соседний подвал, следом за последним из группы.
Раздался взрыв, поток грязной воды ударил в проход, окатив тех, кто стоял ближе.
– Вперед! – скомандовал Гилторн, и снова Гуннару пришлось первому возвращаться обратно и лезть в образовавшуюся брешь.
Гранаты выбили кладку внутрь подвала ассамблеи, и теперь оттуда доносились крики и выстрелы, но происходило это на некотором расстоянии от пробоины.
Чтобы не демаскировать себя фонарем, Ричмонд светил только под ноги и старался сдерживать рвущийся кашель, вызванный едкими дымом от сгоревшей взрывчатки.
Впереди него двигался Гуннар. Вот он увидел что-то в конце коридора, бросил осколочную гранату и после взрыва побежал вперед.
Ричмонд последовал за ним, слыша сзади шаги Парризи. Пока коридор был узким, они двигались колонной по одному.
– Осторожно, – предупредил Гуннар, и все стали перешагивать через лежавшее поперек коридора тело.
Наконец подвал разделился на две галереи. Гуннар двинулся прямо, а Ричмонд свернул направо. Парризи пошел за ним.
За очередным поворотом раздавались голоса и грохот каких-то ящиков. Ричмонд осторожно выглянул и тут же отпрянул – по стене рядом с ним прошлась картечь, а затем оглушительно застучал пулемет, перемалывая в труху рыхлый бетон перекрытий.
Ричмонд попятился, попятился и Парризи, чтобы избежать шквала обрушившихся на них бетонных обломков. Можно было бросить осколочную гранату, и дело с концом, но был случай, когда плохие парни таскали ящики со взрывчаткой. Повторять тот фейерверк никому не хотелось.
Выглянув еще раз, Ричмонд сделал быструю перебежку и открыл огонь, едва увидев в коридоре какое-то движение.
В соседнем туннеле тоже завязалась перестрелка и стали рваться гранаты. Ричмонд оглянулся – за ним стояли Парризи и еще двое. Значит, поддержка была и все шло, как положено. Хуже нет, когда боец увлечется, сдуреет, нанюхавшись гари, и прет, не разбирая дороги, потом оглянется, а сзади никого и рацию осколком срезало. Такое тоже бывало.
Сделав еще перебежку, Ричмонд увидел за поворотом тело, а чуть дальше – выход в просторное помещение с кирпичными колоннами и низким потолком.
Тут его обстреляли с двух сторон, но скорее наобум. Сопротивлением здесь и не пахло, противник просто уносил ноги.
50
Настоящая стрельба началась лишь на следующем ярусе, где на наступавших обрушился такой шквал огня, что Ричмонд даже не думал о каком-то продвижении, а лишь стоял, прижавшись к стене и надеясь, что их не забросают гранатами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});