Читать интересную книгу Третья жена хозяина песков (СИ) - Наварр Анна

Я с какой-то запоздалой и тупой медлительностью поняла, что это Актаур. Что он делает с моим верблюдом?

Закончив, он ушел, так и не заглянув ко мне. Даже не обернувшись.

Мне стало так тоскливо, словно я чего-то лишилась. Чего-то важного. За эти два или около того дня — с того самого момента, как Актаур забрал меня из Парящего города, — я так привыкла к его постоянному присутствию, что эта внезапная холодность пугала.

Он вроде бы рядом, но в то же время бесконечно далеко. Где он спит? С кем проводит ночи? Может, здесь, где-нибудь в караване, у него с собой “походная жена”? Ведь если есть гарем, отчего бы не взять с собой парочку законных постельных грелок?

Хотя ребенка он мне не возвращал даже на ночь. Файсара приносила Кана, я его кормила — и она его снова уносила.

Кана.

Она оставалась единственным связующим звеном между мной и Актауром.

Делать нечего, придется с ней поговорить.

Наутро что-то изменилось. Меня как обычно напоили, усадили в паланкин — и караван отправился.

Но меня не тошнило!

У Хади словно походка изменилась — теперь он не покачивался из стороны в сторону, а шел, словно неся на своей спине стакан воды. Которые ему категорически запретили проливать.

Мне, кажется, даже дышать стало легче.

И когда принесли малыша, я уже чувствовала себя гораздо лучше.

— Как ты без мамы эти дни? А? Как ты, мой хороший? — Файсар беззубо улыбался мне и махал ручками, пока я осматривала его со всех сторон.

Вроде никаких изменений — чуть подрос, может, стал потяжелее, но и только. На Актаура похож не стал, хотя я ожидала и такого. А вот черты Дахара и Оленнары были хорошо заметны.

От Оленнары он унаследовал цвет волос и кожи, а от Дахара — линию челюсти и форму глаз. Такие же огромные, с поднимающимся к виску разрезом, и ярко-синей радужкой. Зрачок в спокойном состоянии был человеческим, круглым. Но я уже видела, что когда малыш применяет магию, они становятся вертикальными, змеиными. Как у дивов.

— Госпожа, вы закончили? — настойчиво напомнила мне Кана, что пора бы вернуть ребенка.

— Кана, я вроде получше себя чувствую. Пусть пока побудет у меня.

— Госпожа, пожалуйста. Господин велел, как покормите, вернуть ему ребенка.

— Нет. Ребенок мой, и будет оставаться со мной столько, сколько я захочу.

— Госпожа… пожалуйста. Господин ведь накажет нас, если мы не принесем ребенка ему вовремя. Он так трясется над ним…

Трясется, как же. Повесил на шею, и таскает с собой. Что в этом хорошего? ребенку явно будет лучше со мной.

— Вот пусть отдохнет, раз ребенок постоянно при нем. А захочет забрать, пусть сам приходит. Так ему и передайте.

Кана еще немного поныла, но я была упорна. И Файсар остался со мной. Зато и Кана теперь, как привязанная, двигалась рядом с моим паланкином.

— Кана, раз уж ты здесь, расскажи мне, куда мы направляемся? И почему караваном, а не порталами?

Женщина покрутила головой, нашла взглядом Актаура, и снова повернулась ко мне.

— Я спросила, — продолила настаивать я.

— Госпожа, так в Этта-эрбе идем. Домой.

— А почему не порталом?

— Так нет портала в Этта-эрбе.

— Почему?

— Храмовые дивы запретили. Сказали — мешает магии пророчества. Поэтому Этта-эрбе могут достичь лишь те, кто пересечет пустыню, укрепляя дух и тело. И то не все. То есть войти-то в пустыню могут все, кто захочет, но пройти через нее без опаски может только один из Аль-Танинов, Сокращающих путь.

— И много их?

— Кого?

— Аль-Танинов.

— Так господин, его братья и дядья. Клан большой, много караванов водит, — Кана вздохнула. — Клан большой, а детишек мало. Только в боковых ветвях. Поэтому господин так над единственным ребенком и дрожит, с рук не спускает. Может отдадите? — предприняла она еще одну попытку. — И ему спокойнее, и вам отдых. Вам отдыхать еще нужно, жар солнца еще не весь вышел…

Хорошо, за тканью паланкина не видно, как я покраснела. Жар стыда разлился по щекам, ушам и даже шее. Какая же я была дура! Потащилась в пустыню и топике и юбке. Затокрасивая! Стыд-то какой. Ничего удивительного, что Актаур хотел оставить меня у источника. Там, по крайней мере, не так жарко и есть вода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Госпожа? — обеспокоенно окликнула меня Кана, когда я начали слишком громко сопеть от осознания собственной глупости.

— Все в порядке, — успокоила я ее. — Скажи лучше вот что: большой ли у Актаура гарем?

Глава 54

Актаур потрепал гриву Светила песков. Верный конь дождался в оазисе, пока хозяин вернет свою женщину.

Свою.

Хотел бы Актаур называть ее так. Но эта женщина принадлежала лишь себе. Он перепробовал все способы, какие мог представить, чтобы привязать ее, но безуспешно.

Пытался купить — она отказалась быть проданной.

Получил в подарок от Береса, так она вернула ему свою стоимость, да еще походя забрала себе его жизнь — оставив в живых в домишке на окраине Рохуту.

Выполнил ее требование спасти других девушек из усадьбы дивов — она приняла это как должное, словно ничего другого и не ожидала.

А когда при всех назвал женой, только поморщилась, не приняв его слов, и тут же продемонстрировала, что силой ее в жены не взять — оба дива умерли у алтаря.

И только в пещере с горячим источником, она, как будто, поддалась на его “уговоры”. Но тут же, поутру — отвергла все сказанное. И даже не испытывала ни стыда, ни смущения от того, что соблазнила мужчину — просто потому что захотела и взяла, словно так и нужно.

Но в переходе по пустыне стало очевидно, как она хрупка. Но даже тогда она не признала своей слабости — упрямо шла вперед, следуя за ним по тропе. И только когда силы окончательно оставили ее, рухнула на землю, как гордая дочь пустыни.

Ему полагалось оставить ее там, где упала — таков был закон пустыни: слабые не должны отягощать собой караван, иначе погибнут все. Но он не мог оставить ее.

Просто не мог.

Столько сил вложено, чтобы вернуть ее — и бросить эту невероятную женщину теперь было совершенно невозможно. Так что он подхватил Ольгу на руки и понес дальше. Кана и его люди изрядно удивились, когда увидели. И теперь обращались с ней, словно она была какой-то богиней.

Ему и самому так иногда казалось — особенно теперь, когда Ольга рассказала ему о своем мире. По ее описанию, она жила чуть ли не в обители богов: там было тепло в домах зимой и прохладно летом, а пища и вода были всегда, независимо от сезона. А уж какие чудеса она описывала — летающих металлических птиц; двигающихся не только без лошади повозки, но даже и без возницы; и крошечные аппараты, мгновенно передающие сообщения из одного места в другое.

Последнее весьма походило на амулеты связи, но их всегда было очень мало, и в Этта-эрбе ими пользовались только в клане Следящих-за-Стеной. В ее мире такие штуки были доступны любому.

Вчера днем он заметил, как ее мутит — и короткий разговор с Каной убедил его, что этот нежный цветок совершенно не переносит качки. Пришлось идти и заговаривать верблюда.

Сегодня днем ей как будто полегчало. И она тут же наказала его за заботу, отобрав ребенка. Ну что за своенравная женщина!

И ведь день до него доносились только увещевающие реплики Каны. Старая кормилица ни на секунду не оставляла Ольгу и ребенка — исполняя его приказ.

— Главных жен три, и еще двенадцать младших жен. И наложницы — их может доходить до полусотни. У каждой жены своя прислуга и рабыни. Но наш господин… — доносился голос служанки.

Похоже, она объясняла Ольге устройство жизни в Этта-эрбе.

— Старшим женам также положены собственные дома — и комнат тем больше, чем больше детей у нее. Ведь детям — каждому, положено отдельное жилье…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И так весь день, пока Актаур строил и вел караван. Для перехода по магической тропе требовалось определенное построение, чтобы он мог перенести сразу всех, никого не потеряв. Поэтому приходилось каждый переход снова проверять все ли соблюдают расстояние и не покинул ли кто границ каравана.