сострил Полкан, – можно не в рост пойти, а вширь.
– С малины не запоешь, – Симаргл обнюхал малинник и отошел в сторону, не обнаружив ничего занимательного для себя.
Валежник мешал продвижению: приходилось перелезать через него или делать крюк. В одном месте наткнулись на бурелом – целую стену из поваленных ветром деревьев. Начали обходить, и неожиданно Оля закричала:
– Господи! Что это?!
Она прижала руку к губам и с ужасом всматривалась в существо, когда-то бывшее человеком.
У существа не имелось лица: глаза, нос и рот были затянуты ярко-розовой кожей. Уши тоже отсутствовали. Существо слонялось среди деревьев, натыкаясь на стволы и падая.
– Урод какой-то, – попытался успокоить Олю Федор.
Существо остановилось и развернуло голову в их сторону. Путники обогнули его.
Они прошли минут двадцать и снова напоролись на существ, тех было трое. Существа покачивались между деревьев, точно под дуновением ветра. Все они, как по команде, уставились на Федора и его попутчиков гладкими лицами. Вскоре существ стало слишком много: путники, как ни пытались разминуться, постоянно натыкались на этих личинок человека. Существа ползали, катались по земле, лазили по деревьям. От их вида внутри Федора что-то сжалось.
«Стояли уроды
Без имени-породы…»
Он вспомнил считалочку из детства, с помощью которой выбирали воду.
– Мне кажется, лучше вернуться, – сказал Полкан, когда они встретили очередную группу существ.
– Я такого же мнения, – согласился Максимус, но сзади их уже обступили.
Федору сделалось противно, он испытывал брезгливость при виде существ: заготовки, брошенные на полпути созидания. Бог, который их сотворил, явно был недоучкой. Федор попытался обойти ближайшее существо, но то заступило дорогу.
– Уроды… – послышался шепот, похожий на шелест пенопласта.
Хотя у существ рта не имелось, они говорили. По коже, покрывавшей их лица, пробегала зыбь.
– Уроды, – одно из существ указывало на Олю и Полкана.
– Тьфу на вас! – Симаргл не выдержал и облаял ближайшее существо.
То с внезапной ловкостью едва не поймало пса.
– Хватай уродов! – велело одно из существ.
– Мы не уроды, – глаза Оли наполнились слезами.
Федор выступил вперед:
– Эй вы: они не уроды! Это вы уроды!
Существа не слушали его, они обтекали Федора, будто тот был камнем или деревом. Симаргл взвился в воздух и оттуда командовал:
– Полкан, бери правее! Двинь ему копытом между ног!
Но было поздно. Существо схватило палку и сбило Симаргла на лету, тот грузно шлепнулся вниз. Федор бросился на помощь, но на него навалилось несколько существ, придавливая к земле. Сразу четверо повисли на Максимусе, не давая ему шевельнуться. Федор барахтался, пытаясь выбраться, но существа удерживали его.
Он чувствовал прикосновение их пальцев, и его передергивало от омерзения. Существа гладили его лицо, останавливаясь на глазах, носе и губах. От каждого касания Федора едва не выворачивало наизнанку: он физически терпеть не мог этих существ – они были несовместимы.
Пронзительно закричала Оля, Федор дернулся, но ничего не смог поделать. Слышалась возня, удары чем-то тяжелым. Он вздрагивал каждый раз, когда раздавался очередной удар, слезы катились бесконечным потоком от беспомощности и злости. Федору казалось, эта пытка никогда не кончится, но существа разом, точно по команде, сползли с него. Он вскочил, сжимая кулаки, готовый броситься на тех, кто помешал ему вступиться за Олю, Полкана и Симаргла, но существ уже не было.
Рядом с растерзанными трупами сидел Максимус, его лицо было страшно спокойно. При взгляде на Максимуса Федору стало дурно, к горлу подкатила тошнота. Он подошел на негнущихся ногах и мешком опустился на землю возле тех, кто совсем недавно шел с ним бок о бок по Заручью.
Нос на Олином лице был вбит в череп, волосы выдраны с корнем, глаза выдавлены, словно нападавшие старались уничтожить ее нежный облик. Ноги Полкана были перебиты, живот распорот. У Симаргла выдраны крылья. Но даже ужасная смерть не сделала их уродами.
Трясущимися руками Федор приложил крылья к спине Симаргла, точно надеясь, что они прирастут.
– Сейчас, – Максимус, наконец, подал голос.
Он что-то поискал в рюкзаке, а затем вытащил литровую бутылку с мертвой водой, которую приберегал для поста на Калиновом мосту. Максимус, не надевая перчаток, обмыл Симаргла, и, о чудо, крылья вернулись на место. Потом они с Федором обтерли тела Полкана и Оли, и мертвая вода исцелила раны. Только вернуть к жизни не смогла.
Теперь казалось, все трое просто спят. И если потрясти их хорошенечко, то они проснутся. Федор сделал над собой усилие: ему хотелось заорать во весь голос, начать крушить, убивать… Сделать что-нибудь, чтобы отомстить за смерть тех, кто был ему дорог. Жаль, что существа убрались, сейчас бы он убил их также, как они убили его друзей.
Федор не умел плести венки, поэтому нарвал букет лесных цветов и вложил его в руки Оли, скрещенные на груди. Несколько желтых лютиков воткнул в волосы. Оля походила на спящую царевну из сказки, и казалось, если бы нашелся герой, подаривший ей поцелуй любви, она непременно бы очнулась.
Федор сунул руку в карман и наткнулся на желудь, подобранный на удачу. Федор бездумно бросил его на землю: желудь не принес везение ни ему, ни другим. Затем Федор обнаружил увядший цветок – незабудку, которую сорвал перед Заручьем.
– Они забыли себя, – произнес Максимус.
– Кто они? – не понял Федор.
– Те, кто убил Олю и Полкана, – Максимус тоже вытащил незабудку. – Они забыли цель, с которой пришли в Заручье, и потеряли себя. В прямом и переносном смысле.
Федор сжал зубы: какое ему дело до этих придурков?! Забыли – не забыли, причем здесь Оля, Полкан и Симаргл?! Что они сделали плохого?!
– А Оля, Полкан и Симаргл были слишком прекрасные, – продолжал Максимус. – И уроды не смогли вынести их рядом с собой. Уродам мало было убить, они хотели уничтожить.
Светило солнце, золотом отражаясь на Олиных волосах, касаясь ее губ. Затем луч скользнул по длинным волосам Полкана, приласкал шерсть на лошадином туловище, а после убежал к Симарглу, согревая пса в последний раз. И это августовское солнце, и прекрасная природа, и чудесные друзья, и их ужасная смерть – они одновременно были и в то же время казались несовместимыми. Федор никак не мог примириться с мыслью, что это произошло на самом деле. Ему чудилось, это очередной кошмар, Федор откроет глаза, и будет, как прежде.
– Что же теперь делать, Максимус? – спросил он в надежде, что тот даст совет, который позволит жить с этим новым знанием.
– Пошли отсюда, – сказал Максимус.
– Куда?
– Куда-нибудь, – ответил Максимус.
Глава двенадцатая. Новый герой
Они и