привычке потянулись к аталу на шее.
Как долго я здесь? Полтора месяца? Два? Или боль...
Я села, судорожно ощупывая ошейник в месте трещины. Кажется... Предки! Атал полностью треснул? Я снова тщательно ощупала ошейник. Так и есть — сломан. Теперь можно немного сдвинуть один конец относительно другого, но сделать это оказалось очень тяжело. И силы всё равно нет. Неужели всё зря? Может, именно поэтому эти гады не боятся, что атал сломается? От разочарования слёзы хлынули с новой силой.
Я умру здесь...
Послышались шаги, и камни разлетелись. Стражник пришёл забрать чашку. Остановившись в дверях, он, кажется, усмехнулся, поняв, что поесть я не смогла. Подняв миску, солдат швырнул её содержимое в меня и ушёл. Комья каши расползлись по животу и рукам, разлетелись по полу.
Собирая склизкую бурду, я тут же запихивала её в рот и думала.
Двери не смыкаются, когда между ними что-то есть. Может, действие атала прекратится, если в трещину вставить что-нибудь? Но у меня ничего нет...
Снова донёсся звук шагов, и я вздрогнула. Вскоре в мою камеру вошло двое.
— Приятного аппетита, дорогая. Давно не виделись, правда?
Главный Гад. Комок каши, который я отлепила от живота и засунула в рот, застрял в горле.
— Извини, у меня были важные дела. Вот, выдалась свободная минутка.
Вокруг второго эльфа закружились водяные капли, и через мгновение щупальце подняло меня на ноги, а волна воды окутала тело, и я стала чистой. Своего подчинённого Главный Гад отослал прочь.
Камни сомкнулись, и мы остались одни. Внутри всё заскулило.
— Как думаешь, нам хватит минутки, чтобы познакомиться чуточку поближе?
Лицо его оказалось совсем рядом с моим. Сердце будто прижалось к позвоночнику. Началась дрожь.
— Ну-ну, не стоит бояться. Разве это так ужасно? Некоторым очень даже нравится.
Когда Гад коснулся живота, я ударила его по руке. Точнее, попыталась. Что я могла сделать против мужчины гораздо сильнее меня? Через пару мгновений он прижал меня к каменной стене.
— Дорогая моя, разве ты ещё не поняла? — прошептал Главный Гад, и его губы его касались моего уха. — Я могу делать всё, что захочу.
Внезапно камни разлетелись.
— Господин, требуется ваше присутствие в лаборатории. Это касается объекта номер пятьсот шестнадцать.
Гад вздохнул.
— Продолжим наш разговор в другой раз, дорогая. Надеюсь, ты будешь ждать. И кстати, — сказал он уже в дверях, — если хочешь знать, ты — объект номер тысяча семьсот тридцать один. Но самый ценный.
Глава 7. Причины для спешки
10 день 3 месяца 524 года новой эпохи
Утро десятого дня третьего месяца Эйсгейр провёл в Эвенрате — король решал вопросы, касавшиеся договоров с заморским Унат-Хааром. После пришлось нанести визит вежливости королеве.
Покинув её, рыцарь уже собирался призвать вихрь и вернуться домой, как заметил в коридоре темноволосого мужчину. И без труда догадался кто это, хоть и видел только спину, — на плаще, подбитой серым мехом, красовались серебряные мантикоры.
Эйсгейр решил задержаться на самую чуточку и догнал Шелана. Тот, услышав шаги, обернулся:
— О, великий лорд Эйсгейр!
— Ваша светлость, какая неожиданность.
— Был в Королевской академии. Решил поинтересоваться, как там у них дела.
— Присматриваете, куда отправить детей? Насколько мне известно, на юге предпочитают частных учителей.
— И я бы предпочёл такой вариант... — герцог препечально вздохнул, — да только лучше оторвать их от материной юбки. Слишком уж сильно в неё вцепились... Вот, приехал посмотреть на всё, с ректором поговорить.
— И что советует ректор?
— О, Гилрау, конечно, рекомендует отдать детей учиться к ним, — сказал Шелан и усмехнулся. — Дескать, лучшее образование и всё такое. Человеческое образование... — он помолчал, а потом, едва Эйсгейр успел удивиться этому уточнению, спросил: — Скажите, милорд, как вы думаете, действительно ли мы, люди, слишком зависим от эльфов?
От этого вопроса рыцарь удивился ещё больше.
— Не знаю, что и ответить, ваша светлость. Не буду отрицать влияние Детей Леса, но зависимость?.. К тому же здесь важны и другие вопросы, которые идут следом.
— Какие же?
— Если эта зависимость есть, то что с нею делать? Бороться? Искоренять? Как определить, что подверглось эльфийскому влиянию, а что нет?
— Я вообще никогда не думал об этом, — признался Шелан, останавливаясь посреди коридора. — Просто во всяких этих беседах о будущем детей вдруг проскользнуло, вот и...
— Такие разговоры об эльфах не редкость, ваша светлость. Но когда люди от слов переходили к делу, это ни разу не приводило к чему-то хорошему. Но хоть случалось такое редко. Всего дважды при моей жизни. Или даже трижды.
— Вы имеете в виду войны Периамской и Алинасской империй со Светлым Лесом?
Эйсгейр кивнул.
— Периамский император Лекарт ещё до войны с Лесом сказал мне: «Эльфы слишком сильно влияют на людей». А потом как началось... Чем закончилось, вам известно.
— Да, конечно, — задумчиво проговорил Шелан. — Ну а третий раз?
— Периамские законы, ваша светлость, — спросил в ответ Эйсгейр и увидел, как герцог явно смутился. — Не буду критиковать Периам, в чужой пруд со своей водицей, сами знаете... Но подумайте, что-то хорошее из этого получилось?
— Да ничего... Но что, если эльфы используют своё влияние, чтобы подмять под себя людей?
— О, ваша светлость, мне вспомнился недавний разговор с Обществом Знающих, — сказал Эйсгейр, и его внимания не ускользнуло, как Шелан чуть вздрогнул. — Был среди них генас, убеждённый, будто эльфы придумали какое-то оружие и только ждут подходящего момента уничтожить людей... Вы, ваша светлость, например, стали бы ждать, имея мощное оружие, которое гарантированно поможет вам скинуть ярмо Алинаса?
Шелан будто разом и растерялся, и рассердился. Насупился, нахмурился, но открыв рот — явно собираясь сказать что-то гневное, — тут же закрыл его.
Эйсгейр намеренно ткнул в самое больное место всех мирарских герцогов: власть Алинаса. Когда Алинас и Мирар были завоёваны Великой Долиной, малолетний алинасский принц стал великим лордом, а мирарский — его вассалом. Вопиющая несправедливость!
Тычок этот, судя по виду Шелана, вполне удался.
— О, простите, ваша светлость, — поспешно извинился рыцарь. — Я не имею в виду, будто вы хотите войны или чего-то такого. Всего лишь привёл пример, простите, получилось неудачно.
— Полноте, я не в