Это было бы смешно после стольких лет.
Он знал и их машины: в основном старые потрепанные седаны, которые они оставляли за высокой проволочной оградой, окружавшей башню. Роберт должен был держать ворота по периметру запертыми, но он почти никогда этого не делал. Зачем? К башне никто посторонний никогда не подходил, а от ворот до самой башни было сто метров. Долгий путь на солнце.
Но сегодня тихий голос в его сознании сказал ему, что, возможно, ему следовало запереть ворота. Потому что, когда он сидел на шатком табурете у подножия башни, он увидел три машины, въезжающие за периметр, мерцающие в жарком тумане. Он не узнал их — это были не обшарпанные старые машины, которые Роберт привык видеть, а большие, блестящие внедорожники. Рендж Роверы, наверное. Они медленно ехали колонной, и что-то в них вызывало у него беспокойство.
Роберт щурился от солнечного света, пока они приближались. Он не двигался. Когда конвой остановился метрах в тридцати от его позиции, он остался сидеть. За все десять лет, что он охранял башню, ему ни разу не пришлось вытаскивать пистолет, который он носил на боку, да он и не собирался этого делать сейчас. Он был мирным человеком.
Боковые двери «Рендж Роверов» открылись одновременно. Из первого автомобиля вышли четыре человека. Они были молоды — немногим старше пятнадцати, — и Роберта сразу же привлекли их лица. У каждого подростка был тонкий шрам, тянущийся от уголка рта до уха. Как отвратительная, застывшая ухмылка. Они носили странное сочетание одежды. Банданы, армейские камуфляжные брюки, грязные футболки и безрукавки, обнажавшие их худые, мускулистые руки.
И оружие. У каждого из них на груди висела штурмовая винтовка. Роберту показалось, что они знал, как ими пользоваться.
Еще четверо мальчиков вылезли из машины в хвосте колонны. У них также были шрамы на лицах и оружие.
Только тогда из средней машины вышли две фигуры.
Эти двое выглядели иначе. Они тоже были молодыми, но не африканцами. Один был высокий и худой, с ярко выраженным кадыком и холодным жестоким взглядом. Роберт подумал, что, возможно, он был южноамериканцем. У другого была бледная кожа и толстые очки. Его взгляд метался во все стороны, и он казался испуганным. Вид испуганного ребенка заставил Роберта встать.
— Эй! — закричал он, выбрав английский в качестве языка, потому что это было странное собрание людей. — Что происходит?
— Садись, дедушка, — крикнул в ответ один из мальчиков со шрамом на лице. Еще несколько засмеялись. — Может, мы оставим тебя в живых, а?
Больше смеха. Что-то щелкнуло внутри Роберта. Конечно, он был мирным человеком — некоторые даже могли сказать, ленивым, — но у него была своя гордость. Пошарив, он нащупал старый пистолет рядом с собой.
Если вы собираетесь направить пистолет на вооруженного человека, нужно делать это быстро. Если собираетесь направить пистолет на восьмерых вооруженных людей, лучше быть молниеносными.
Роберт не был ни тем, ни другим.
Едва кончики его пальцев коснулись рукояти пистолета, как раздалась серия щелчков, сработали восемь предохранителей. Роберт поднял голову и увидел, что мальчики целятся в него.
Пауза. Вдалеке воздух наполнился ревом взлетающего самолета.
И тут заговорил высокий южноамериканский мальчик из второй машины:
— Убей его, — сказал он.
Никаких колебаний. Восемь винтовок произвели по выстрелу. Все они нашли свою цель. Роберт слышал только звук той, что его убила.
* * *
Малкольм ослабел от ужаса. Глядя, как человек у подножия башни связи падает, окровавленный, на землю, он почувствовал, что его колени подогнулись под ним. Круз поймал его, прежде чем он потерял сознание, но не из доброты. Он снова рывком поднял Малкольма на ноги и рявкнул на парней.
— Очистить башню, — сказал он.
Четверо парней шагнули вперед, мимо трупа охранника, который истекал кровью на асфальте. Один из них наступил в лужу крови, но это, похоже, его не смутило. Он просто оставлял алые следы до входа в башню, когда он и трое его товарищей исчезли внутри.
Минуту царила тишина, за которой последовала внезапная приглушенная стрельба внутри башни. Это длилось не более тридцати секунд. Потом стало тихо.
Круз повернулся к оставшимся парням.
— Охраняйте башню, — приказал он. — Мы идем внутрь, — он грубо схватил Малкольма за плечо. — Когда мы войдем внутрь, ты будешь делать то, что я тебе говорю. Понял?
Малкольм был слишком напуган, чтобы ответить. Он лишь нервно сглотнул, когда Круз потащил его от машин.
Внутри основания башни не было ничего, кроме винтовой железной лестницы, уходящей в низкий потолок. Круз подтолкнул Малкольма к ней одним словом:
— Вверх.
Малкольм, пошатываясь, направился к лестнице и начал подниматься по ней. Он шел, металл громко звякал, и он насчитал ровно тринадцать шагов, прежде чем оказался в большой круглой комнате на первом этаже. Вокруг стен стояли ряды старых компьютеров и терминалов. Изогнутые окна выходили в сторону ограждения по периметру. С одной стороны Малкольм мог видеть белый терминал аэропорта. С другой — густые деревья вдалеке. Четверо парней из Истсайда заняли позицию на краю комнаты, лицом внутрь. А на полу лежали шесть мертвых тел, истекающих кровью так же сильно, как и охранник внизу.
Круз вошел в комнату позади Малкольма. Взмахом руки он указал на группы компьютеров.
— Ну вот, Эйнштейн, — сказал он. — Вперед.
Малкольм просто смотрел — не на компьютеры, а на истекающие кровью трупы.
Круз повернулся к нему. Он схватил Малкольма за шкирку и посмотрел на него так, словно он был низшей формой жизни.
— Слушай внимательно, урод, — сказал он. — Те идиоты, которых ты вел через джунгли, мертвы. Твоя глупая кузина мертва. У тебя нет никого, кроме меня. Я твой лучший друг и твой самый страшный кошмар одновременно, ты понимаешь это? И если ты не будешь делать то, что я тебе скажу, я не буду приказывать своим парням из Истсайда убивать тебя. Я заставлю их причинить тебе такую боль, что ты пожалеешь, что не умер. Обещаю тебе, Малкольм, ты будешь умолять меня прикончить тебя.
Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Круз внезапно вытащил из-под одежды нож. Он прижал острие к мягкой коже под правым глазом Малкольма. Малкольм почувствовал, как по его щеке скатилась алая капля. Ужас не был эмоцией, к которой он привык, но сейчас он почувствовал его: холодный ужас, проникающий во все конечности.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прохрипел он. Круз, конечно, уже сказал ему, но он хотел убедиться, что все правильно.
Глаза Круза сузились от нетерпения.
— Я хочу, чтобы вся беспроводная связь в столице была отключена. Сотовые