Читать интересную книгу Глаз Эвы - Карин Фоссум

Мужчина покачал головой и нажал на педаль газа. Ему показалось, что он что-то видел в темноте, что-то белое, оно словно бы пролетело по воздуху. Он пристально смотрел по сторонам, медленно поднимаясь по дороге, свет фар ощупывал то, что лежало в полной темноте по правую и левую сторону. Наверное, ему просто почудилось. Может, это была просто овца. Правда, сейчас в горах овец нет, но наверняка это была либо птица, либо лиса или заяц.

Да кто угодно. Как раз в тот момент он потянулся вперед, к пепельнице, чтобы загасить сигарету, поэтому не мог утверждать, что совершенно отчетливо видел что-то белое. И все-таки с той машиной было что-то не так. Если только в маленькой полуразвалившейся дачке действительно никого не было. Но у него больше не оставалось времени на размышления. Ему предстояло разобраться еще со многим другим. Но деньги он получить должен. Теперь это его деньги, что бы кто-то там себе ни воображал. Он прибавил газа и свернул на дорогу. Потом включил третью скорость и скоро уже проезжал мимо турбазы. А вскоре свет его фар исчез за поворотом.

***

Шапки пены напоминали горы на Хардангервидда, а вода была обжигающе горячей. Эва осторожно засунула в воду одну ногу, она почти ошпарилась, но все равно вода, по ее мнению, была все еще недостаточно горяча. Больше всего ей хотелось бы, чтобы вода из ванной проникла в само ее тело, в каждую клеточку. На краю ванны стоял большой бокал с красным вином. Она выбросила рюкзак в мусорный бак и отключила телефон. И с наслаждением погрузилась в воду. Вода была слабого бирюзового оттенка – из-за пены для ванн. Даже в раю не могло быть лучше. Пальцы на ногах и руках постепенно оттаивали, и она с наслаждением двигала ими. Отпила глоток вина и почувствовала, что нога болит уже не так сильно. Вести машину с больной ногой было просто кошмаром, нога сильно распухла. Она на секунду принюхалась, а потом скрылась под водой. А когда вынырнула, на макушке у нее была большая шапка пены. Значит, вот как выглядят миллионеры, удивленно подумала она, – она видела себя в зеркале, висевшем над ванной. Мягкая шапка пены начала медленно сползать по сторонам, сползла с макушки и застряла под ухом. Она снова поудобнее улеглась в ванной и принялась считать. Ей стало интересно, насколько хватит денег, если она будет тратить по двести тысяч в год. На десять лет. Если там действительно два миллиона – она еще не пересчитала деньги, но она непременно это сделает, вот только вымоется, приведет себя в порядок и что-нибудь съест. Единственное, что попалось ей по дороге, – это почти пустой уже автомат по продаже сладостей, в котором не было ничего, кроме малиновых леденцов и пастилок от кашля. Она закрыла глаза и почувствовала, как пена заползла ей в ухо. Кожа понемногу привыкла к температуре воды; когда она вылезет из ванны, то будет розовая, как младенец, а волосы завьются мелким бесом. Она очень давно вот так не лежала в ванной. Обычно она довольствовалась душем, это занимало совсем немного времени, и уже забыла, какое же это наслаждение – лежать в ванной. А вот Эмма всегда предпочитала ванну душу.

Эва высунула руку из воды, взяла бокал с вином и сделала несколько больших глотков. А потом, после того, как она вымоется и пересчитает деньги, она будет спать. И, может быть, проспит до вечера. На нее навалилась какая-то свинцовая усталость, голова упала на грудь. Последнее, что она помнила, – это вкус мыла во рту.

***

Было 9 часов утра 4 октября. Эва спала в остывшей ванной. Она видела какой-то шумный сон, и это действовало ей на нервы. Она повернулась, чтобы прогнать этот сон, поскользнулась, и лицо ее ушло под воду. Она стала задыхаться, наглоталась мыльной воды, кашляла и отхаркивалась, пыталась встать, но бока фарфоровой ванны были такие скользкие; она снова скользила вниз, отплевывалась и откашливалась так, что даже слезы потекли, пока ей, наконец, не удалось сесть. Она опять замерзла. И тут услышала звонок в дверь.

Она с ужасом вскочила и перешагнула через край ванны. Она совсем забыла про больную ногу и вскрикнула, чуть не потеряв равновесие, потому что вскочила так быстро, и схватила халат. Ее часики лежали на полке под зеркалом, она бросила на них быстрый взгляд, думая, кто же это может быть, кого это принесло в такую рань. Для продавцов разного товара слишком рано, для нищих – тоже, отец никуда из дома не выезжал, а Эмма не звонила и не говорила, что ее привезут. Полиция, решила она, и поплотнее замоталась в халат. Она была совершенно не готова к этому, даже не продумала, что же им сказать, если они действительно придут еще раз; но он пришел, она почему-то была совершенно уверена в том, что это тот же самый полицейский. Этот инспектор с таким пристальным взглядом. Конечно, она может не открывать. В конце концов, это ее дом, она принимает ванну, и вообще приличные люди не приходят в такую безбожную рань и не задают вопросы. Так что можно просто остаться в ванной и дождаться, когда он уйдет. Он решит, что она еще не вставала или вообще куда-то уехала. Правда, у дома стоит ее машина, но она же могла уехать и на автобусе, такое, кстати, случалось, если у нее не было денег на бензин. Что ему еще понадобилось? Во всяком случае, про деньги Майи он наверняка ничего не знает, если она все-таки не оставила после себя завещания. Тогда он вполне мог его найти. Неужели она и вправду это сделала? Оставила все свои деньги Кризисному центру? Эва даже пошатнулась от такого предположения. Ну, конечно, она вполне была на это способна. В банковском сейфе у нее денег не было, она хранила там завещание, маленькую красную книжицу с правдой о своей жизни. В дверь снова позвонили. И тогда Эва приняла решение. Совершенно бессмысленно прятаться в ванной, он так просто не сдастся. Она соорудила из полотенца тюрбан и вышла босиком в коридор. Она шла, прихрамывая, каждый шаг давался ей с трудом. И она очень жалела себя.

– Фру Магнус, – улыбнулся он. – Принимали ванну, а я вам помешал, это совершенно непростительно. Разумеется, я могу заехать попозже.

– Я все равно уже закончила, – ответила она коротко, продолжая стоять на пороге.

На нем были кожаная куртка и джинсы, он выглядел как обычный человек, он совсем не похож на врага, подумалось ей. Врагом был тот мужчина в горах, кто бы он ни был. А вдруг он записал номер ее машины? Она чуть не потеряла сознание от этой мысли. Если он действительно записал ее номер, то пройдет совсем немного времени, и он появится у нее на пороге. Как же ей раньше в голову не пришло? Лоб ее прорезала глубокая морщина.

– Можно мне войти?

Она не ответила, просто посторонилась, прижалась к стене и кивнула. В гостиной она снова кивнула, приглашая его сесть на диван; сама она продолжала стоять посреди комнаты (стоит, как стена, пришло ему в голову). Он же нарочито медленно усаживался поудобнее в черном кресле. Хорошо натренированный взгляд его незаметно скользил по черно-белой комнате, он заметил пакетик с малиновыми леденцами на столе, ключи от машины, ее дамскую сумочку и пачку сигарет.

– Что у вас с ногой? – поинтересовался он.

– Немного подвернула. Что привело вас ко мне?

Она неохотно опустилась в кресло напротив.

– Да так, пустяки. Я хотел бы выслушать ваши показания еще раз, то, о чем вы рассказали мне в прошлый раз, с начала и до конца. Мне хотелось бы прояснить кое-какие детали.

Эва занервничала и стала искать сигареты. Внезапно ей пришло в голову, а может ли она отказаться отвечать? Ведь ее же ни в чем не подозревают. Или все-таки подозревают?

– А скажите мне, – спросила она, набравшись смелости, – я вообще-то обязана давать показания?

Сейер не мог скрыть удивления.

– Нет, – сказал он, подняв брови, – разумеется, не обязаны!

В его серых глазах появилось что-то невинно – простодушное.

– Значит ли это, что вы имеете что-то против? Я просто думал, что, поскольку Майя была вашей подругой, вы постараетесь помочь расследованию. Помочь нам найти преступника. Но если вы не хотите…

– Нет-нет, я вовсе не это имела в виду.

Она сразу же пошла на попятный и пожалела о том, что спросила.

– Первого октября, – продолжал он, – в четверг. Давайте начнем с начала. Вы поехали на такси на Торденшоллсгата. Машина заехала за вами в восемнадцать ноль-ноль.

– Да, я же уже говорила.

– И по вашим словам, вы провели в квартире Майи примерно час.

– Да, наверное. Во всяком случае, ненамного дольше.

«А сколько я пробыла там на самом деле, – подумала она, – два?»

Он открыл небольшой блокнот и погрузился в чтение. Это было неприятно. Оказывается, все, о чем она рассказала, было записано, теперь это могло быть использовано против нее.

– Не могли бы вы рассказать мне, чем вы занимались в течение этого часа? Как можно более подробно!

– Что?

Она нервно уставилась на него.

– Начиная с того момента, как вы вошли в квартиру, и до того, как она вас проводила. Абсолютно все, что происходило. Начинайте с самого начала.