Читать интересную книгу Простое море - Алексей Кирносов

— Мне совестно было... — Маша снова всхлипнула. — Он целоваться лез. На колени становился в каюте... — Маша подняла край передника и вытерла глаза.

— Какой подлец... Какой подлец...

Капитан заходил по каюте из угла в угол.

— Я ему говорю: Григорий Ильич, у вас жена, двое детей, как вам только не совестно. Разве так можно? А он: живи со мной, и все.

— Каков помощничек, а?.. Вы только подумайте! — восклицал Лавр Семенович, шагая по каюте.

— А сегодня...

Маша зарыдала и снова уткнулась в передник.

— Что сегодня? Неужели...

Маша подняла лицо.

— Позвал меня в каюту — будто бы уборку сделать. Стал на койку заваливать. Исцарапал... Я кричала, он мне рот затыкал. Едва вырвалась от него. Он же тяжелый, просто ужас.

— Под суд мерзавца! — крикнул Лавр Семенович.

— Нет, вы не думайте, — тихо сказала Маша. — Он ничего не добился.

Лавр Семенович заходил по каюте быстрее.

— Списать... Немедленно списать! И под суд.

У Маши вдруг высохли слезы.

— Не надо под суд, — попросила она. —У него же дети... Вы только скажите ему, чтобы он больше не приставал. Я ведь не какая-нибудь... — Она снова заплакала.

— Сейчас, сейчас, — торопливо сказал Лавр Семенович. Он открыл дверь каюты, рявкнул в коридор: — Старпом!

И сел в кресло. Вскоре зашел старший помощник, остановился у двери, удивленно глядя на Машу. Капитан развернул кресло в его сторону.

— Ваша работа? — указал на Машу Лавр Семенович.

Старпом отвернулся. Он молчал.

— Я вас спрашиваю! — загремел капитан.

Старпом переступил с ноги на ногу, спросил не глядя:

— А чего она наговорила?

— Нахал! — крикнул Лавр Семенович. — Наговорила... — Он вытер лоб, отдышался, сказал спокойно: — Я не собираюсь производить расследование. Но если вы еще раз пристанете к этой девушке со своими мерзостями — я вас арестую! Да, арестую, — повторил капитан. — У меня есть такое право. А в Диксоне я вас вышвырну вон с судна. Убирайтесь!

— Это она все наклеветала, — ни на кого не глядя, сказал Григорий Ильич и вышел из каюты.

— Чудовище, — произнес Лавр Семенович. — Наклеветала...

— Он же не знает, что я говорила, — удивилась Маша.

— В том-то и дело... В Диксоне пускай идет на все четыре ветра. Тоже — «наклеветала».

— Я правду сказала, Лавр Семенович... Можно мне теперь уйти? — попросила Маша.

— Иди, девочка... И если что — сразу ко мне. Понятно?

— Теперь он не посмеет. Вы на него так накричали, — улыбнулась она сквозь слезы. — А ведь житья не было. Боялась ходить его каюту убирать...

— И не убирай! — сказал Лавр Семенович. — Пусть сам убирает, подлец... — Капитан подумал, вздохнул, сказал: — Нет, ты все-таки каюту убирай. А то он там до Диксона ужей разведет...

Капитан выпроводил Машу, оделся и пошел на мостик.

11

К вечеру снова задул норд-ост, заходили угрюмые, металлического цвета волны. Сергей Огурцов занял место у прожектора, облокотился на релинги, поднял воротник полушубка. А ветер все крепчал. От ударов волн «Сахалин» вздрагивал всем корпусом. Эта дрожь передавалась Сергею. Он знал, что через полминуты волна с такой же силой ударит по землесосу. В воздухе носилась водяная пыль. Даже в бинокль нельзя было увидеть, что творится на ДЭ-97. На рассвете, глядя в бинокль и до боли напрягая зрение, Сергей заметил, что нос землесоса осел в воду. Ничего не говоря Лагунову, он вызвал на мостик своего механика и электромеханика. Механик долго рассматривал землесос в бинокль, потом смотрел на него невооруженным глазом, потом снова в бинокль. Он думал, жевал губами, морщил высокий, лысый лоб. Наконец от отдал Сергею бинокль и сказал:

— Разбиты носовые капы, в первый отсек поступает вода... Как только лопнет переборка, которая отделяет носовой отсек от машины...

— Может, не лопнет? — спросил Сергей.

— Обязательно лопнет. Вода же там гуляет, при каждом качке́ бьет по переборке...

Механик еще подумал, сунул руки в рукава шубы и сказал:

— Прощайся, командир, со своим ДЭ-97. Надо сказать, чтобы буксир рубили...

Он отвернулся и, отогнув полу шубы, полез за папиросами.

— Не говорите глупостей, Прохор Иванович, — закричал на него электромеханик. — Надо думать, как спасти судно!

— А кто будет спасать? — спросил механик усталым голосом. — Туда людей надо перебросить. А как? На шлюпке не подойдешь. Вертолетами нас пока не снабжают. А гордые слова, конечно, каждый может произносить...

Из рубки вышел Лавр Семенович.

— Вся капелла на мостике, — улыбнулся он. — Ну, как ваш мореход поживает, дайте-ка посмотреть...

Ему никто не ответил. Сергей подал бинокль. Посмотрев и опустив бинокль, капитан спросил:

— Капы разбило, что ли?

— Разбило, — сказал Сергей.

— Как же вы конвертовали, сукины сыны?

Глядя на капитанские сапоги, Сергей сказал:

— Такие удары никакая конвертовка не выдержит. Надо было заварить иллюминаторы на капах...

Капитан быстро взглянул на него.

— А где раньше твоя голова была? Догадался, умник... Позовите-ка кто-нибудь моего стармеха на мостик.

Большая волна плотно ударила в правую скулу «Сахалина». Судно рыскнуло влево, затрепетало, загудело.

— Есть выход, Лавр Семенович, — сказал Сергей.

— Какой тут может быть выход, — сморщившись, сказал капитан. — Позовите-ка стармеха...

— Надо подобрать буксир, — торопясь, чтобы капитан его не перебил, заговорил Сергей. — Подтяните землесос до двадцати метров. Мы переберемся по тросу, запустим двигатель и откачаем воду...

Капитан перебил его:

— Вы не обезьяны — лазить по тросу. Я имею приказ не рисковать людьми. Даже если бы не было такого приказа...

— Тут нет особого... — попытался возразить Сергей.

— Во-вторых, — Лавр Семенович повысил голос, — двигатель холодный. Вы будете его запускать не меньше часа...

Игорь вышел из рубки, прислушался. Он взял бинокль и посмотрел на землесос.

— 3а это время землесос двадцать раз утонет и меня за собой утащит, — закончил капитан.

— Ну и дела, — сказал Игорь. — Пробоина у него?

Ему не ответили.

— Минут за двадцать пять я бы запустил двигатель, если вода не попала в машину, — сказал механик Прохор Иванович.

— В-третьих... — Капитан поскреб подбородок, подумал. — Все pавно, как только я подберу буксир до двадцати метров, он лопнет.

— Да нет же! — убежденно сказал Сергей. — Двадцать метров — это как раз длина волны. Нас будет качать синхронно.

— Лопнет, — повторил капитан. — Ваш землесос развернется вдоль волны и пойдет ко дну мгновенно.

— Давайте попробуем, — сказал Сергей. — Вам же лучше терять тридцать метров троса, чем триста.

— Черт бы их побрал с этими приказами, — выругался Лавр Семенович.

— Попробуем, — попросил Сергей.

— Не могу, Сергей Трофимович, и не просите. Разговор идет о жизнях. Это не шуточки.

— А если только подтянуть? — спросил Игорь. — Это вас ни к чему не обязывает. Попробуем подтянуть.

— Если только подтянуть... — задумался Лавр Семенович.

— Только подтяните. А там посмотрим. Я больше не прошу.

— Игорь Петрович, — сказал капитан. — Идите к лебедке. Попробуем подтянуть эту чертову колымагу.

… Вал буксирной лебедки крутился медленно, с натугой. Из воды ползла металлическая змея и ровными кольцами ложилась на барабан. Стало видно, как безжалостно разворотило море конвертовку на носовом капе. Оборванная стальная проволока, куски досок, осколки дюймового иллюминаторного стекла, торчащие в кожухе...

— Ты всерьез решил лезть по тросу? — спросил Игорь у закутанного в полушубок Сергея.

— А что делать?

— Пропадешь.

Сергей помотал головой.

— Мне во Владивостоке цыганка нагадала, что я до семидесяти с чем-то доживу.

— Ты обвяжись бросательным концом, — сказал Игорь. — Я на корме поставлю матроса. Вытянем, если что...

— О борт разобьет, — сказал Сергей задумчиво. — Волна-то не шуточная... Нас трое полезет.

— Веселее будет.

— Куда уж веселее...

Трос вырвался из воды и туго натянулся.

— Еще немного, — скомандовал Сергей Игорю. — Оставь ровно двадцать метров. Тогда не будет рывков... Вот так. Стопори!

Игорь остановил лебедку. «Сахалин» и землесос теперь одновременно взбирались на гребни волн и одновременно опускались в ложбины между ними.

— Еще больше погрузился, — сказал подошедший сзади Лавр Семенович. — Как же вы не догадались иллюминаторы заварить. Вот растяпы... Да и я растяпа — не проверил...

— Кто знал, что с погодой так не повезет, — сказал Сергей. — Всего не предусмотришь... Ну, мы идем на корму. — Он вопросительно посмотрел на капитана.

Помедлив, Лавр Семенович спросил: