Читать интересную книгу Потеряные - Святослав Морозов

- Да заходите, - Васильич радушно махнул рукой в сторону своего жилья и нахмурился, сурово глянув на толпу. - Ну что столпились, людей не видали, что ли? Разойдитесь. Еще, небось, увидитесь. Не позорьте родную станцию, - не теряя добродушного вида, но довольно строго прикрикнул он. Народ разом утратив интерес к неожиданному спектаклю, быстро стал рассасываться.

Сам староста, высокий объемный мужик, на своих подданных походил мало. Его лицо светилось живостью, умом и энергией. Несмотря на немалый вес и, видимо, столь же немалые годы, Васильич двигался довольно легко, и опытный глаз сразу определил бы, что в драке это был опасный противник, с которым лучше не связываться. Тем более, что под мышкой, там, где некоторые носят пистолет, его стеганая безрукавка, одетая на тонкий, вязаный пуловер с закатанными по локоть рукавами, подозрительно оттопыривалась. Могучая седая поросль покрывала руки здоровяка, непокорно выбивалась из треугольного выреза на груди и поднималась по шее, незаметно переходя на щеки и образуя на лице густую, слегка вьющуюся, щетину. Глаза Васильича, небольшие и прозрачные, как и у многих в подземном мире, сидящие глубоко под густыми кустистыми бровями, внимательно ощупывали пришельцев. Когда его взгляд наткнулся на ножи, он нахмурился, покачал головой, но промолчал.

- Заходите, заходите, - еще раз пригласил он и гостеприимно приподнял замызганное желтое одеяло, заменяющее дверь в его резиденцию. Внутри оказалось неожиданно уютно.

- Кать, у нас - гости. Давай чего-нибудь, проголодались, небось, - загремел под металлическими сводами его зычный баритон. Наверное, пел мужик славно. Ребята топтались у входа, не решаясь ступить на пеструю вязаную дорожку, начинающуюся у самых дверей. Кирилл, привычный к порядкам в доме, быстро разулся. Полы были выстланы разномастными огрызками фанеры и ДСП и покрыты искусно сплетенными из тряпок полосатыми дорожками и круглыми ковриками. Стол, покрытый настоящей клеенчатой скатертью, окружали три скамеечки, собранные из покрытых дермантином сидений вагонов.

Из второй половины «дома» из-за занавески, на которой до сих пор сохранились большие желтые подсолнухи, выглянула женщина, будто сошедшая со страниц книги русских народных сказок. Пухлая, румяная, грудастая, в сшитом из лоскутов, как и почти все в этом жилище, платье, она охнула, увидев детей, потом запричитала и опять исчезла за занавеской, откуда тот час же послышался энергичный звон кастрюль.

Кирилл, по-свойски болтая с хозяином, разместил оробевших ребят за столом и начал выкладывать из рюкзака банки, отобранные в подарок старосте. Тот по-медвежьи ворчал, добродушно пеняя на расточительность Кирилла. В общем, достаточно много времени ушло на вступительно-ознакомительный спектакль, пока ребята освоились и из-за занавески, куда Васильич и Кирилл унесли банки, донеслись вкусные запахи.

- Ну что ж, пока ждем обеда, если вы не сильно устали, рассказывайте, - наконец, совершенно другим тоном, озабоченным и деловитым, заговорил хозяин. Кирилл представил компанию и вкратце описал всю историю, особенно сделав упор на необходимость помощи ребятам. Васильич так долго молчал, что Кирилл, переглянувшись с Пардом, уже начал елозить по удобной скамейке, которая вдруг стала неприятно жесткой и холодной. Наконец, староста сурово глянул на парня и требовательно сказал:

- А теперь, - правду давай. Никогда не поверю, что Петрович кому-то бескорыстно помог, да еще и тебя одного отпустил.

Кирилл опустил глаза, вздохнул, и принялся рассказывать сначала. В середине, где в повествовании появились людоеды, Васильич переспросил:

- А у твоих друзей хоть язык-то имеется? Может, они чего пояснят?

И, ребята, сначала неохотно и односложно, потом все больше и больше расходясь, выложили старосте всю историю от начала до конца. В некоторых местах Васильич делал знак, и они говорили потише, а когда речь зашла о путепроводе, хозяин встал, вышел через другую, неприметную дверку за занавесочкой в конце комнаты, и что-то там тихо приказал невидимым собеседникам. Лязгнула дверь, и слаженный топот нескольких пар ног дробно рассыпался вокруг «дома». Васильич не даром был местным авторитетом и держал в повиновении всю свору одичавших и опустившихся аборигенов, поддерживая в порядке вентиляцию и доморощенный генератор, да умудряясь как-то кормить, поить и развлекать толпу, которая без него давно бы потеряла человеческий облик и попросту перегрызла друг другу глотки.

Его больше всего заинтересовал не путепровод с его сокровищами, а снадобья Травки, и он заручился обещанием, что девушка даст Катерине рецепт его приготовления. Внешний вид ребят, и то, что они смогли преодолеть такие трудности, без сомнений доказывал эффективность средства. Взвесив на ладони мешочки с пятидесяти- и десятикопеечными монетками, он прищелкнул языком:

- Ну, вы мне тут еще инфляцию со своими деньгами устроите. Товары есть?

- А что нужно? - Переспросил опытный Кирилл, за обе щека уплетая вкусное горячее варево из чего-то мясного и грибов, поставленное Катериной на стол.

- Как всегда: мне - оружие, патроны. Кате - тряпки, украшения. В лавку - что попадется.

Кирилл, облизав ложку и сытно отдуваясь, еще раз открыл объемистый рюкзак, соблюдая несложный торговый ритуал, который не давал выложить весь товар сразу, не покрасовавшись.

Один из автоматов Парда, с тремя рожками патронов, вызвал у Васильича приступ совершенно детского восторга. Он и не заметил, как скис парень, которого все утро уговаривали отдать торговцу драгоценное оружие. Пара ярких синтетических хорошо сохранившихся покрывал с сидений машин, горсть сережек, бус и брелоков, маленький чемоданчик с набором ложек, вилок и ножей, несколько зажигалок, перочинных ножиков, пара глянцевых журналов. Постепенно рюкзак опустел. Кирилл действительно не даром несколько лет провел с опытным торговцем. Васильич был более чем доволен. Он привык жить одним днем, и этот день его порадовал. Здесь же решился и главный вопрос ребят. Староста дал указание кому-то за шторкой найти и привести пять более-менее целых мужиков, а когда они пришли, объяснил им задачу и вызвал добровольцев, желающих помочь ребятам. На столе перед ним лежала еще не убранная куча сокровищ, которую поедали глазами трудяги мирной алкогольной наружности. Им пообещали хорошую плату и кучу подарков, такую же, как здесь. Согласились трое. Двое других, благоразумно порасспросив, куда идти, боязливо отказались под предлогом: «Может, мы здесь еще хоть сколь-нибудь протянем…».

Казалось, все мечты сбылись.

- Возьмите понемногу,- ворковал над радостными ребятами заботливый хозяин, распихивая каждому по несколько монет, - сходите, прикупите чего-нибудь, вон там Григорьич из проволоки украшения всякие плетет, девчонок приоденете, сережки вставите, вам дырочки лекарша проколет, Кирилл знает где. Закусите вкусненьким, только деньги всем подряд не показывайте, за Кирюху держитесь.

Наконец, небольшое общество опять ступило на светло-серый гранит перрона. Только теперь станция им показалась огромной, светлой и радостной. Среди мелькающих вокруг любопытных лиц было много привлекательных и добродушных, вдоль путей тянуло довольно свежим ветерком - вытяжки на станции работали отлично, а заставленная разнообразным жильем, неплохо освещенная платформа вообще показалась сказочной страной.

Сначала двинулись в к Григорьичу. Двинулись, конечно, не одни, а в сопровождение местной жутковатой и очень шумной детворы, которая решила не отставать от пришельцев ни на шаг, обсуждая каждое их движение во весь голос. Особенно досаждал ребятам один пацан, лет десяти навскидку, с огромными глазами навыкате и короткими косолапыми ногами. Он орал без передышки высоким пронзительным голосом, делая настолько непристойные предположения по поводу жизни и привычек пришельцев, и употребляя такие выражения, что девчонки краснели и делали вид, что ничего не слышат, а парни порывались оторвать засранцу уши. Кирилл с трудом уговаривал одну сторону не дергаться, а другой сулил все кары, которые были возможны в этом мире. В конце концов, ребята решили не обращать внимания на малолетних прилипал. Ехидные и не вполне цензурные комментарии не могли сбить беззаботной эйфории многострадальных путешественников поневоле. Так в сопровождении надоедливой своры, ребята и дошли до мастерской Григорьича.

Старый ящик, заваленный развороченными кусками кабеля, топорщился разноцветными проводками. А над головой тощенького зобастого мужичонки, жевавшего слова беззубым ртом, висели целые связки искусно сплетенных браслетов, фенечек, колечек и сережек. Оживившаяся Травка, в мыслях уже очутившаяся дома, попросила Кирилла заплатить за целую кучу браслетиков, чтобы подарить их маме и ее подругам. Сама она вовремя вспомнила, что руки высовывать нельзя. Рыся тоже набрала побрякушек. Кирилл предложил проколоть всем уши.