И ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
Максим Андреевич Барсуков лежал в постели, а рядом с ним на стуле примостились большая эмалированная кружка с водой и несколько пузырьков с лекарствами. Он виновато посмотрел на соседку и улыбнулся:
– Простите, ради бога, за беспокойство! Это Денис попросил Костю взять из садика?
– Нет, я воспитательницу уже у дома встретила. Вот и решила Костю у нее забрать, – пояснила Людмила и невольно огляделась по сторонам.
У квартиры вид был запущенный и неухоженный. Потолки белились, видно, совсем недавно и поэтому сияли чистотой, а вот полы как следует не отмыты, все в мутных разводах. И стены еще полностью не оклеены обоями, и оконные рамы не покрашены.
Барсуков заметил ее взгляд и повинился:
– Развели ремонт и сами уже не рады. Дениска сутками на работе пропадает, вечером с часок что-то поделает и головой в подушку без задних ног. Я вот тоже работник… Попрыгал немного, одну стену обоями заклеил – и на тебе, свалился с давлением.
– Вы ели сегодня что-нибудь? – спросила Людмила и вдруг заметила, что изо рта вылетело небольшое облачко пара. – Так у вас же холод собачий, а я и не поняла с мороза! – И увидев, что Костя стягивает с себя шубейку, она прикрикнула:
– А ну-ка, дружок, не смей раздеваться!
– Так уж сегодня получилось, Людмила Алексеевна! Дениса в пять утра подняли, что-то там у них стряслось. За Костей он потом шофера своего прислал, а вот печь протопить не успел. А из меня видите, какой истопник! – вздохнул Барсуков-старший.
– Значит, я правильно догадалась! – Людмила покачала головой. – Вы целый день лежите в холоде, голодный… Врача ваш сын хотя бы вызвал?
– Была вчера докторша. Уйму лекарств вон выписала и велела ни в коем случае не вставать, чтобы инсульт не заработать. А так бы я, право слово, что-нибудь сготовил. Но вы не осуждайте Дениса, – торопливо проговорил старик, – служба у него такая! Сам себе не принадлежит. И мы тут еще с Костей – обуза, каких поискать. – Он тоскливо посмотрел на девушку. – Жениться ему надо скорее.
Косте материнская забота требуется, а из меня какой воспитатель!
Максим Андреевич попытался приподняться, но Людмила надавила ему на плечо ладонью и заставила снова лечь;
– Не смейте вставать! Я сейчас посмотрю, из чего можно быстро ужин приготовить, и печь растоплю, а потом Славу пришлю, чтобы вьюшку закрыл, когда дрова прогорят.
– Людмила Алексеевна, – с укоризной протянул старик. – Вам и своих забот хватает, а тут мы еще со своими проблемами.
– Вы где раньше работали? – спросила Людмила и, взяв старика за запястье, посчитала пульс. – Да, пульс у вас нехороший, так что полежать вам еще придется, и, думаю, не один день.
– Я и сам это чувствую, – тихо сказал старик и поправил рукав пижамы. – А работал я школьным учителем истории. Возможно, и сейчас бы не ушел из школы, но… – Он посмотрел на внука.
Костя присел на край стула и внимательно, переводя взгляд с Людмилы на деда и обратно, слушал, о чем говорят взрослые. Максим Андреевич неловко улыбнулся. – Вот, каши ему не сварил.
Людмила прошла на кухню, открыла холодильник и присвистнула от удивления. Кроме двух пакетов молока, начатой банки с солеными огурцами да бутылки растительного масла, других продуктов в нем не наблюдалось.
– Ладно. – Людмила снова вернулась в спальню. – Поступим сейчас следующим образом: печь я вам растоплю, а Слава будет периодически прибегать и угля подбрасывать. Ужин сготовлю дома и принесу вам поесть, а вот Костю, – она посмотрела на мальчика, – если согласится, возьму с собой!
Пусть у меня переночует. Все равно отец поздно возвращается, а утром за мной машина придет, я его в садик отвезу. Да, – спохватилась она, – белье, одежда чистые у него есть на завтра?
Дед не успел еще и слова сказать в ответ, а внук уже сорвался с места и бросился к большому платяному шкафу, занимавшему угол спальни.
– Костя, осторожнее! – крикнула Людмила, но мальчик, не обращая на нее внимания, открыл дверцу, потом подтащил к шкафу стул, взгромоздился на него и принялся рыться в вещах, лежащих на полке.
Переступая от нетерпения ногами, он вдруг наступил на самый край сиденья и непременно загремел бы вместе с ним на пол, но в последний момент Людмила подхватила его на руки и прижала к себе.
– Ну, артист, – перевел дыхание дед. – И неслух еще тот! Все самому непременно надо сделать.
Нашел одежду? – обратился он к внуку, которого Людмила успела поставить на пол.
Внук торжествующе поднял вверх руку с зажатым в ней ярким пакетом, а Максим Андреевич пояснил:
– Дениска все его вещи по пакетам разложил на каждый день недели, чтобы не искать долго.
Людмила взяла пакет из рук мальчика, заглянула в него. Кажется, все в порядке. Белье, носки, костюмчик… Она улыбнулась. Хорошее настроение вновь вернулось к ней, и во многом благодаря той теплоте, с которой отец произносил имя своего сына. Дениска… Для него он действительно Дениска. А для нее? Сможет ли она когда-нибудь так же ласково и нежно назвать этого невозможного гордеца и грубияна, подумалось ей, и эта мысль ее испугала. С чего это она так рассиропилась? Или здесь воздух особенный? Пропитанный легким запахом сигарет, которые курит Денис. А может, чересчур взволновал вид его форменной куртки на вешалке, в которой он был тогда, в лесу?.. Или небрежно брошенный на стул спортивный костюм и старенькие кроссовки рядом с диваном?.. Видно, утром он и впрямь сильно торопился и побросал все в спешке, не заботясь о порядке. Сразу видно, что хозяйничают здесь трое мужчин, и хозяйничают неважно…
Она вздохнула и перевела взгляд на мальчика.
Костя в полной боевой готовности стоял у порога и выжидательно смотрел на нее. Людмила улыбнулась ему и повернулась к Максиму Андреевичу:
– Мы пошли. Я сейчас передам Костю Славику, а сама вернусь, растоплю печь.
– А может, все-таки не стоит, Людмила Алексеевна? – виновато посмотрел на нее старик. – Одеяло у меня теплое, потерплю до возвращения Дениски.
– С каким наслаждением я бы надрала уши вашему Дениске. – Людмила удивилась, как легко удалось произнести уменьшительное имя подполковника, но виду не подала и не менее строго продолжала:
– Простите, но я такого не понимаю. У вашего сына на первом месте карьера или семья? Маленький сын, больной отец… Неужели нельзя вырваться на несколько минут, чтобы затопить печь? Хлеба купить, наконец! У вас же пустой холодильник! Чем он думает кормить ребенка, не огурцами же одними?
– На первом месте у него служба, Людмила Алексеевна! – сказал тихо Барсуков-старший. – И тут уж ничего не поделаешь. Так мы его с матерью воспитали!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});