мне сейчас и того нет. Хотя надо быть честной — такое тело прятать грех. Это я про него. Не то что малохольные мальчики-модели из моего мира. Кожа у мужчины голубоватая, но цвет приятный. Привет, народ оматикая. По всему телу узоры темно-синего и золотистого цвета. Очень красиво. Причём, если мне не кажется, узоры двигаются.
Поднимаю глаза к лицу и встречаюсь с весёлым взглядом золотистых глаз. Полные чувственные губы мужчины тоже растянуты в совершенно открытой теплой улыбке. На голове у незнакомца — небольшие закругленные рожки такого же золотистого цвета, как часть узоров на его теле. Значит, демон. А хвост, интересно, есть? Опускаю глаза и незнакомец, как будто поняв ход моих мыслей, демонстрирует мне взмах хвоста с золотистой кисточкой. Ладно, понятно, точно демон. Поднимаю глаза опять к лицу демона. Он по-прежнему улыбается, обнажая кончики клыков.
— Нравлюсь? — И хитрый блеск в глазах.
Невольно улыбаюсь в ответ. Странно, вот лежу совсем голая незнамо где, рядом сидит здоровый, почти голый демон, а я улыбаюсь.
— Нравишься.
— Если спрошу: кто и откуда здесь, — ответишь? — голос у него приятный, полностью ему соответствует.
— А надо?
— В принципе, не очень. Просто скоро вечер. Где ночевать будешь? — хитро улыбается демон.
— К себе приглашаешь?
— Можно и так. Если не боишься, что приставать буду.
— А ты будешь?
— Ну да. Я же демон, а ты — красивая женщина. Как без этого? — Смешинки в золотых глазах становятся еще заметнее.
— Отвернёшься? Я оденусь.
— Зачем? Я и так уже всё видел.
— Давно ты тут?
— С самого начала. Это моя территория. Почувствовал возмущение магического фона и пришёл. А тут ты.
— И что мне будет за нарушение границ твоей территории?
— Станешь моей сексуальной рабыней. Навечно.
— Правда?
— Не-а. Если бы я всех, кто мою территорию пересекает, в сексуальное рабство забирал, даже у меня бы здоровья не хватило. Да и не люблю, когда народу много. Но для тебя исключение бы сделал.
— За что такая честь?
— А нравишься ты мне. Оцени, какая честь тебе выпала!
— Ага, оценила. Отвернись, я оденусь.
Демон рассмеялся открыто и задорно, откидывая голову назад и вызывая желание рассмеяться в ответ. Глянул ещё раз и все же повернулся спиной.
— Странная ты. Прячешь тело под одеждой. Силу внутри запираешь, голодом моришь. Её накормить надо.
— Помочь хочешь?
— Хочу. Отпусти её, мне она не может ничего сделать.
— Ты влюблён?
Демон опять рассмеялся.
— Не-ет! Просто на нас ваша сила не действует. Так что отпускай, не бойся.
Осторожно, по капельке выпускаю свою «осьминожку». Она жадно тянется к демону и замирает в недоумении. А демон протягивает руку и гладит ближайшие к нему «щупальца». Странно, но от этого прикосновения к моей силе волна ласки и возбуждения прокатывается по телу. Демон снова ласково касается моей силы, и я чувствую, что перестаю владеть собой. Я желаю этого демона. Без раздумий и сомнений, прямо сейчас, как будто вернулась вдруг прежняя я. Та самая Лена, что всегда следовала своим желаниям и не задумывалась о последствиях. Лицо демона оказывается совсем близко.
— Я же говорил, что зря одевалась, — шепчет он мне в губы.
— Зря… — отвечаю, отпуская всё на самотек.
Не хочу думать, страдать, терзаться сомнениями сейчас. Хочу ощущать эти руки и губы на теле, что одаривают меня медленными, словно ленивыми ласками. Как будто давая возможность отступить в любой момент. Это не безумный огонь, как с Рами, лишающий воли и разума, отнимающий дыхание, оставляя после себя боль и выжженную пустоту. Это как золотистое тепло, что медленно пропитывает всю меня, наполняя покоем. Я не сгораю, но согреваюсь. Мучительно медленно демон ведет моё тело к вершине раз за разом и, лишь когда я уже без сил, срывается сам, и я вдруг вижу его лицо, искаженное страстью.
— Ве-е-едьма-а-а! — рвётся в небо его громкий стон и мощная волна сотрясает тело, опять отправляя меня на вершину.
Потом мы лежали и молча смотрели на звезды. И мне не было ни тяжело, ни стыдно, просто хорошо. И моя сила, кажется, дремала на широкой груди демона. Он ей нравился. Я поднялась и пошла к озеру. Вода казалась еще теплее, чем была днём. Я купалась, а демон сидел на берегу и смотрел на меня. Выбравшись, надеваю платье прямо на мокрое тело.
— Уходишь? — спрашивает демон.
— Да, мне пора.
— Вернешься?
— Вряд ли.
— Не скажешь своё имя?
— Зачем?
— Чтобы знал, кто будет являться ко мне теперь во снах. — Улыбается, но золотые глаза серьезны.
Я качаю головой и закрываю глаза, желаю оказаться в своей комнате в академии. Последнее, что слышу, тяжелый вздох и тихое:
— Я буду ждать.
Глава 24
— О, Богиня! Лена, ты дома! — просыпаюсь от потрясенного голоса Амалии. — Как ты вернулась?
Потягиваюсь. Во всем теле знакомая по прошлой жизни после бурных ночей сладкая истома.
— Видимо, как и уходила. Не знаю, если честно…
— Но как это у тебя получилось? И где ты была?
— На оба вопроса ответ: не знаю.
— Твоя сила… она спокойна. Она сытая.
— Да. Я решила последовать вашему совету и перестать подвергать окружающих опасности из-за моих срывов.
— Это верное решение. Если только ты не чувствуешь от этого дискомфорт.
— Не чувствую. Мне плевать.
— Не будет проблем с правителем и другими?..
— Не будет. И вообще это не их дело.
Я встаю с постели и иду в ванную. Смотрю в зеркало. Ну, здравствуй опять, Лена Стеклова, эгоистичная стерва, никого не любящая и живущая только для себя. Я рада тебя видеть. И катись в бездну вся эта любовь, если она причиняет только боль. Я не мазохистка!
— Манни Амалия, что вы думаете о невесте нашего наследника? — говорю я из ванной.
— О принцессе? Почему вы спрашиваете, манни Елена? — мы возвращаемся к официозу.
— Ваше государство столь долго не могло прийти к компромиссу со светлыми и тут эта свадьба. Странно.
— Это обычная практика для укрепления связей.
— Это да. Но я не могла не заметить того, что светлые считают Рами не слишком достойным. Вчера Калимерин назвал его полукровкой.
— Это верно. Светлые очень щепетильны в вопросах чистоты крови.
— Но как тогда принцесса дала согласие на этот брак, если так презирает Рами? Почему не Ифер или Афри? Они ведь чистокровные дроу.
— Но они не наследники.
— Вот именно! — Я поднимаю указательный палец.
— К чему ты ведешь, Лена?
— Что известно о жизни принцессы до приезда сюда?
— Почти ничего. Светлые весьма скрытны и на свою территорию почти никого не допускают.
— Лилигрин ведь наследный