Читать интересную книгу Сладкая жизнь - Анна Оранская

— Ну че, Андрюх, покушаем? — Труба, словно уловив, что размышления подошли к концу, вернулся обратно за столик. — Я тут стейки заказал на нас с тобой, сейчас принесут. Да, я че спросить-то хотел — вы с Корейцем пятьдесят лимонов как раздергали? На троих с тем жидком, которого в Штатах завалили?

Он только усмехнулся в ответ, издевательски и недобро, — показывая Трубе, что тот х…йню несет и что сам только что подтвердил свою причастность к Яшкиной смерти. Ему плевать было, что с ним шестеро, а у Славки минимум человек пятнадцать — всем известно было, что без пятнадцати человек охраны тот не выходит никуда. Может, надо было схитрить и прикинуться лохом — но слишком гордым был для этого. И потому с вызовом посмотрел Славке в глаза — видя в ответ такой же взгляд, в котором вдруг появилась улыбка.

— Да ладно, Андрюх, колись. И еще — я че-то никак в толк не мшу взять, что ты тут делаешь, когда у тебя такие бабки есть? Пятнадцать лимонов в Штатах — мало, что ли?

— Слав, че-то я не пойму, — ответил ему в тон. — Вроде не лето, когда голову напечь может, зима как-никак — а что-то не то говоришь…

Он отметил, что Славкино лицо напряглось, закаменев, и в глазах были злоба и холод, — но теперь уже был его черед улыбаться. Ствол был рядом, под мышкой в кобуре, и, дернись Славка, он бы выхватил его тут же — и знал, что Голубь тоже сразу начнет шмалять, видел по нему, что он готов, что не нравится ему все это. Он знал, что вряд ли что-то произойдет прям в кабаке — если только у Трубы не съедет крыша от такого ответа. И еще знал, что за такой ответ Славка может его приговорить, — так уж лучше, чтобы все произошло здесь, пусть численное превосходство было на стороне Трубы. Не то чтобы мысль устроить перестрелку в кабаке — откуда если и уйдешь живым, так мусора потом примут, свидетелей же куча — показалась умной. Не то чтобы хотелось помирать — просто момент пришел, когда кончать надо было хитрить, и единственный путь был — вперед, напролом.

Он почувствовал пустоту внутри и отрешенность. И лишь одну эмоцию — легкую радость по поводу того, что повел себя правильно, не потерял лицо, и что все вот-вот начнется и больше ждать не надо.

— Дерзкий ты парень, Андрюха, — выдохнул Славка, расслабляясь, не принимая вызов. — Дерзкий. Красавец, одно слово. Только слышь, красавец, — корешок твой хлопнул тебя на бабки как лоха, а ты тут за него готов пулю схавать. Корешок твой, который Кореец, с банкира пятьдесят лимонов сдернул — при помощи жидка нью-йоркского и девки одной, — так ему хоть есть за что помирать. А ты-то за что?

Он молчал, убежденный, что Труба блефует, пытается настроить его против Генки — уже решив для себя, что Андрею тоже не жить. Конечно, фраза один на один была сказана — присутствуй кто-то при этом, расплаты не миновать, если не сразу, так на следующий день. Лично он бы такое не простил, как минимум напряг бы, заставил бы извиниться — а уж Трубе и подавно в падлу было забывать такое.

Официант принес поднос, быстро и суетливо расставляя все на столе, зная, видимо, с кем имеет дело, так же поспешно удаляясь. Украшенный зеленью и обложенный непонятным, но привлекательно выглядящим гарниром стейк пах заманчиво, и он взял вилку с ножом, не спеша отрезал кусок, поднимая глаза на Славку.

— А кто сказал, что я помирать собрался? Пусть другие помирают — а мы еще поживем, верно, Слав? Ну, давай. Приятного аппетита.

И, отправив кусок в рот, пожевал его неспешно, кивая Трубе, показывая всем видом, что стейк и вправду классный. И продолжал жевать в течение всего того времени, пока Труба рассказывал ему, зачем позвал, — и уже после первых слов аппетит исчез полностью, но он съел все, деланно наслаждаясь процессом.

— Короче, Андрюх, чтоб всю ночь не базарить. — Труба в очередной раз приподнял стакан с виски, казавшимся Андрею безалкогольным, потому что, несмотря на количество выпитого, опьянеть не удавалось, хотя было бы очень кстати. — Короче. Я за свои слова отвечаю, ты знаешь — могу сейчас при всех повторить, при своих и при твоих, да при ком хочешь. Так вот, я тебе говорю в последний раз, что жидок придумал аферу, банкиру приманку кинул из Штатов, а Кореец все это время в Москве крутился с какой-то телкой, которую под банкира подложил и которая ему мозги все прое…ла. А банкир, сука, гнилью оказался — мало того, что сам купился, так еще нормальных людей подтянул, их бабки вложил, не свои, у него таких и не было. А потом Кореец его кончил — сам, не сам, один х…й. Люди, кто вложился, начали концы искать — так год с лишним искали. Жидок хитрый оказался — все бабки через кучу счетов провел. Но тут ведь тоже не лохи, за пятьдесят лимонов все найдут. Ну вот и нашли…

Он вдруг вспомнил, как Кореец за три дня до Яшиной смерти позвонил ему в Москву. Он все равно к Яшке собирался — а Генка сказал, чтобы срочно прилетал, проблемы есть, и чтоб взял с собой пару-тройку человек, которые потом у Яшки останутся на какое-то время, чтоб профессиональные охранники были. Потом уже рассказал, что позвонил Яшке какой-то человек, по рекомендации позвонил. А на встрече нес херню обычную — хочу, мол, по бизнесу завязаться, все такое, — а потом вдруг заявил, что прибыл от влиятельных людей, потерявших на одной сделке сорок восемь миллионов долларов и осведомленных, что господин Цейтлин к этим деньгам имеет самое прямое отношение. А Яшка ему сообщил, что не понимает, о чем речь, и потому разговор смысла не имеет. И человек ушел, попросив подумать, а Яшка сразу после разговора отзвонил Корейцу в Лос-Анджелес, и тот первым же рейсом к нему прилетел.

На следующий день, кажется, тип этот Яше перезвонил — но на назначенную встречу не приехал, хотя Яшка с Генкой его долго ждали. А вечером того же дня Яшку с женой, возвращавшихся из ресторана вместе с охранником и водилой, расстреляли у дома трое человек.

Кореец рассказывал, что Яшка нервничал, но потом успокоился с его прилетом, что в тот вечер они специально в кабак пошли, Яшка жену хотел успокоить, показать, что все о'кей. И уже решил, что тот, кто к нему приходил, понял необоснованность своих претензий и отвалил, и даже попросил Корейца, чтобы не провожал его до дома. И пистолет, выданный Генке по приезде и на Яшку зарегистрированный, попросил отдать. Но Кореец, зверюга, ствол не отдал — и вдобавок поехал следом, на всякий случай. И чуть поотстал, чтобы не засекли — на последнем участке дороги планируя рывком нагнать Яшку у ворот особняка.

И только рванул, как очереди услышал — и увидел троих, поливающих из автоматов «линкольн». А те не среагировали, знали, видно, что Яшка один возвращается, приняли Корейца за случайно заехавшего в ненужное место американца. И просчитались — Генка одного джипом в «линкольн» вмял, а двоих пристрелил. Он легко это рассказывал, хотя был один против трех автоматов. А вот почему с Яшки требовали такую сумму — вот этого он не сказал, хотя, с другой стороны, Андрей и не спрашивал ведь…

— Такие вот дела, Андрюха. Сечешь фишку? Хотел Кореец за Интуриста отплатить — так валил бы банкира, туда ему, пидору, и дорога. А он его на бабки хлопнул — да на чужие. Я чужое не считаю, своего хватает — но люди, которые лавэ потеряли, они со мной работают, а значит, и я потерял. Сечешь? С Генахой один х…й решение однозначное — я ж знаю, что он бабки не отдаст, а устрой я разбор, скажет, что работу сделал, и по всем понятиям в падлу мне на него тянуть. Корейцу один х…й вилы…

— А что, мертвый вернет, что ли? — спросил саркастически, судорожно пытаясь понять, где правда в рассказе Трубы и где ложь. — Ты думаешь, даже если бабки эти у него — он их с собой носит, в кармане?

Славка уже не улыбался, он серьезен был, куря одну за другой, повернув кисть тыльной стороной к Андрею, показывая явно ненамеренно синий перстень, вытатуированный на пальце.

— Леший, ты ведь не дурак — дурака бы Интурист к себе приближать не стал. Вроде дело говоришь — вроде смысла не было жидка валить, и Корейца тоже, бабок не вернешь. Может, ты и прав, Андрюха, но ты ж законы знаешь. Раз нельзя бабки с человека получить, надо хотя бы его шмальнуть — хоть какая работа, а сделана. Так? Значит, шмальнем Генку — не сегодня, так завтра, не завтра, так через неделю. Ты ж знаешь, я сказал — я сделаю…

Слова прозвучали весомо, приговорно — но Славка еще не закончил, это понятно было, иначе зачем бы ему целую речь произносить.

— Короче, Андрюха. — Труба посмотрел на часы, будто показывая, что ему пора, затянулся базар. — Я справки по тебе навел, пацан ты нормальный, и Интурист тебя уважал, и Кореец вон на тебя все оставил. И я тебя зауважал — дерзкий, держать себя умеешь. Хотя, когда справки наводили, и такое мнение слышали — так себе пацан, слабоват, откололись от него многие, не удержал, отпустил. Но мне это мнение по х…ю, я ж вижу, кто ты…

Андрей молчал, глядя на Славку, говоря глазами — ты к делу, братан, к делу.