Читать интересную книгу Сердце красавицы склонно к измене - Марина Серова

Конюков же по своей толстокожести не замечал нашей холодной войны. Через каждые пять минут он принимался нахваливать кулинарные способности жены, и меня всякий раз коробило.

Позже, когда я уже ехала домой, проводив перед этим клиента до квартиры, я, отринув все эмоции, старалась чисто логически понять, почему мне так неприятна Анжела. Что-то проскальзывало, но я не могла ухватить эту мысль за хвост и разглядеть со всех сторон. Ловко выскальзывая, она всякий раз скрывалась в лабиринтах моего сознания. Впереди предстояла подготовка и визит в ночной клуб. Следовало концентрироваться на этой задаче, а не думать о неприязни к жене клиента. Приехав домой, я позвонила Портняжному и задала ему мучивший меня все время вопрос: откуда он узнал, что Конюков хочет отказаться от должности председателя после смерти Тыртышной? Конюков ведь ему об этом не говорил. Портняжный нехотя признался, что ему звонила и жаловалась на мужа Анжела. Это многое объяснило. Вся мозаика сложилась передо мной в единую картину.

12

В ночном клубе «Осьминог» вечер пятницы был отмечен огромным скоплением народа, а все потому, что именно в этот день в главном зале в полночь ожидалось феерическое шоу с зазывным названием «Мисс-стриптиз Тарасов». Я рассчитывала управиться до его начала. Пока в зале просто играла музыка в стиле рейв и несколько сотен подростков дергались в мерцающем свете стробоскопа.

Лазерные лучи резали адские видения, возникающие при каждой вспышке стробоскопа, пересекая зал во всех направлениях, как в фантастическом фильме про войну миров. Из той же оперы был гигантский, устрашающего вида резиновый осьминог, висевший под сводами зала. Его глаза — два красных вращающихся прожектора — таращились в зал, а щупальца, раскинувшиеся во все стороны над танцующими, мигали тысячами мелких голубоватых лампочек.

Вдыхая воздух, густо пропитанный ароматами курева и винными парами, я протащила ошалевшего Конюкова к заказанному столику и, усадив, вручила меню:

— Вот, выберите что-нибудь попить, только не коктейли, туда сыплют всякую дрянь, чтоб народу лучше веселилось и пилось.

— Евгения Максимовна, а вы уверены, что это неопасно для меня, находиться в подобном месте? — спросил он, озираясь. — Мне кажется, тут полно наркоманов и всяких психически неуравновешенных личностей. — Он ткнул пальцем в сторону седобородого старика, танцующего, словно в припадке. — Видите его, в таком возрасте все нормальные люди дома сидят.

— Какой нормальности вы хотите от ночного клуба, — пожала плечами я, — норму ищут в ресторанах, в конце концов, в кафе, но не здесь. Здесь зажигают, отрываются, оттягиваются и тому подобное. Что касается безопасности, то на девяносто девять и девять десятых процента я уверена, что на вас сегодня никто не покусится. Пока я дома готовилась, у меня появились кое-какие догадки, поэтому я вас и пригласила, чтоб вы увидели все своими глазами. Спросите, почему назначила встречу здесь? Отвечу: потому, что это место мне хорошо знакомо, и я примерно уже знаю, как будет здесь действовать заказчица. Они же с посредником тут встречались.

— Если вы уверены насчет моей безопасности, то я вам поверю, так и быть, но нельзя ли все закончить побыстрее и уйти отсюда пораньше, — заныл Конюков.

Я посмотрела на часы.

— Через пятнадцать минут все решится. Вы сидите, а я пойду встречу гостя. Он уже подъехал.

Моя уверенность в прибытии Тычкова объяснялась показаниями портативного навигатора. «Жучок», подсаженный в «Ауди» бандита, по-прежнему действовал. В малом зале, расположенном ближе к центральному входу, я притаилась за колонной и видела, как Тычков, поздоровавшись за руку с охранниками, без досмотра прошел внутрь.

Я тенью скользнула за ним. Бандит был, что называется, навеселе. Принял что-то из своего наркотического арсенала, чтобы снять напряжение перед встречей. С ходу он вписался в толпу танцующих в малом зале, стал увиваться вокруг девушек. Протиснувшись к бандиту, я ткнула ему куда-то в район почек тюбик с губной помадой и прошептала в ухо, придерживая за талию:

— Пули у меня разрывные. Дернешься — и покойник.

По телу Тычкова волной прошла дрожь. Он замер, позабыв о музыке, и, когда я указала ему на укромный уголок у стены, безропотно поплелся туда, еле волоча ноги от страха. Взоры танцующих были направлены в центр танцпола, где две малолетки в танце разыгрывали лесбийскую любовь, поэтому на нас никто не обратил внимания. Продолжая угрожать Тычкову помадой, я обыскала его и изъяла два пистолета, гранату «РГД» и остро отточенную стальную спицу. Все изъятое сложила в бумажный пакет из-под какой-то еды, взятый с одного из столиков. Пакет показала Тычкову, спросила грязно:

— И что это значит, Костик? Ты задумал что-то недоброе против меня?

— Нет, это я для самозащиты, — возразил он, кажется, искренне, — кругом полно всяких отморозков. Жить просто страшно.

— Пойдем. Вперед! — скомандовала я и, тыкая помадой в спину, повела к охране. Охранник, заглянув в пакет, посмотрел на меня округлившимися глазами.

— На полу нашла, подумала, что вам пригодится, — пояснила я и, не успел он опомниться, спешно ретировалась в зал, уводя за собой Тычкова. За несколько секунд, что мы стояли у входа, я заметила в фойе Земляного с двумя оперативниками. Тычков, не ведая, что творит, наверно, привел их за собой, не заметив слежки. Они могли все испортить.

Подстегиваемая своими опасениями, я грубо подталкивала бандита в спину. Потом взяла под руку и потащила в главный зал мимо охраны почти волоком.

— Ты собираешься меня кончить здесь? — с отчаянием спросил Тычков, едва поспевая за мной, бледный как труп.

— Чего несешь? — буркнула я. — Мы же договорились.

— Только не надо меня лечить, — скривился Тычков, — если ты показала мне лицо, значит, не собираешься оставлять меня в живых. Думаешь, я не знаю ваши киллерские порядки.

— Расслабься, придурок, на мне грим, — соврала я нагло, — не могла ж я сюда явиться в маске-чеченке с прорезями для глаз на лице. Охране на входе это бы не понравилось. Появятся всякие подозрения.

— Да точно, так ты в гриме! Фу, а я, блин, не заметил, — с облегчением выдохнул он и улыбнулся: — Ну а где мои вещи, куда мы идем?

— Увидишь, — пообещала я.

Мы уже находились перед столиком, за которым сидел Конюков, когда произошла драматическая развязка всей пьесы с заказчиком. По начавшим расширяться глазам клиента я поняла, что за спиной происходит что-то нехорошее, и прореагировала мгновенно. Резкий поворот, удар, и рука с пистолетом, нацеленным в затылок Тычкову, ушла вверх. Следом выстрел, заглушенный музыкой и глушителем. Пуля, просвистев над головой бандита, погасила левый глаз гигантского осьминога, но никто в зале не обратил на происшедшее внимания. Танцующие рядом пары тоже не заметили ничего необычного — мои действия были быстрыми и четкими. Я выбила пистолет, который убийца прикрывала платком, врезала ей под дых и усадила рывком за столик. Бледный Тычков посмотрел на пистолет в моей руке и воскликнул, перекрикивая музыку:

— Это же мой, который у меня в ночном клубе увели! Так вот кто это сделал!

Я посмотрела на скорчившуюся на стуле заказчицу. Она изображала парня. Была одета в кроссовки, широкие штаны и тонкую светящуюся в свете ультрафиолетовых ламп кофту с наброшенным на голову капюшоном.

— Кто это? — испуганно спросил Конюков, глядя на сидящую рядом фигуру.

— Это заказчица, — ответила я и, как фокусница, сняла с головы женщины капюшон, потом — черный парик, приготовленный ею для отхода. Из-под черного парика рассыпались светлые волосы, и на Конюкова взглянула его жена Анжела. Я не удивилась. Слишком многое указывало на нее.

— Нет! — выкрикнул он в ужасе. — Этого не может быть!

— Что, чувачок, ты с этой сукой тоже шуры-муры водил? — сочувственно спросил у него Тычков. — Ну мы с тобой, братан, попали. Видал, как она меня чуть не завалила? Она и тебя, поди…

— Заткнись, Костик, пока я добрая, — зло бросила я бандиту и осторожно спросила у Конюкова: — Что будем делать теперь, Андрей Кондратьевич, разумнее всего сдать ее милиции. — А чтобы нагнать на Анжелу страха, добавила: — Или можно вывести ее за город и похоронить в лесочке. Чтобы скандал не отразился на репутации банка.

Оторвав ладони от лица, клиент посмотрел на меня совершенно безумным взглядом. Мне показалось, что он даже не понял сказанного. Анжела, напротив, интерпретировала взгляд супруга как молчаливое согласие на ее казнь в лесочке. Это вызвало бурю эмоций.

— Андрюша, подожди, я все объясню! — Заливаясь слезами и причитая, она простерла к нему руки. — Я же ради тебя старалась! Я все делала, чтобы тебе было хорошо! Неужели после всего этого ты станешь желать мне зла?!

В этот момент на небольшой сцене стали пробовать свои силы в стриптизе девушки из зала. Как бы разогрев перед основным шоу. Зазвучала негромкая мелодичная музыка. Однако никто из нас на сцену и не смотрел. Действо за столиком было покруче любого стриптиза.