дала Вит. Когда только успели её высушить! Или это тоже случай, когда ситуацию нельзя разрешить немагическим путём? Девочка улыбнулась. Не важно. Ей нравился красивый белый костюм из страны нойты.
– Эй! – раздался негромкий голос откуда-то с кровати.
Никого. Нарсу переодевалась у себя в комнате. Тут что, привидения?!
– Эй, Святая! – Аня наконец узнала Сашкин голос.
Зеркало! Она же оставила его в одежде! Но Эффи перед стиркой, наверное, вынула всё из карманов. Подарок Никонова лежал на столике у кровати. Стало стыдно – ведь даже не вспомнила ни разу!
– Саша, я тут! – Аня поспешила взять зеркало в руки. Никонов выглядел намного лучше, чем вчера вечером. На заднем плане виднелись тяжёлые от снега еловые лапы. – Где ты?
– Я-то в лесу – а вот ты где ходишь?! Теперь я понимаю, чего мама так злилась, когда я телефон не слышал.
– Извини. Просто я переоделась… а в платье карманов нет…
– Чего там у вас творится? – Он всё ещё злился, но, видимо, было что-то гораздо важнее, что заставило отложить обиды на потом. – Ты нашла корабль?
Аня всё ещё чувствовала себя немного виноватой, что забыла о зеркале.
– Я нашла Тоффина. Рутария… он очень уважаемый и вроде как почти главный. Он говорит, что Вит скоро освободится и нападёт на Фор, но мне не нужно никуда плыть, а тебе могут заменить сердце, чтобы ты жил в Форе, а не в стране нойты.
– Что за ерунда?! Ладно, у меня тоже есть новости. Для того в лес и тащился, чтобы не подслушали в замке. Вит хотела, чтобы я вызвал ещё кого-то, кроме тебя. А сегодня целый день она куда-то улетает, а меня не зовёт и не спрашивает. Явно что-то ищет. Но я не знаю что.
– Наверное, она поняла, что барьер слабеет, и ищет, как через него пройти.
– А он слабеет?
– Тоффин сказал, что когда-то давно Вит напала на Фор, но люди, брат и сестра… Привратники, кажется… они её своей магией заточили в её стране. Сестру я встретила, когда мы ушли на пограничные земли. Её зовут Рута. А её брата нойта убила и выпила его кровь – так рутарий считает. Поэтому она смогла до тебя дотянуться и похитить, а потом ещё и мне проход открыть.
Казалось, Никонов задумался, но потом потряс головой:
– Бред какой-то… ты нормально объяснить можешь?
– Ага, а то, что мы с тобой на олене летали, – немного разозлилась Аня, – и что за нами гнались какие-то страшные твари, а белькары и вообще весь этот мир не смахивают на бред?
– Ну, вот то, что ты сейчас сказала, – бред даже для этого мира. Я никогда не видел, чтобы Вит пила чью-то кровь.
– Ну да! Ты ж её вон сколько лет знаешь! – не удержалась Аня.
– Ха-ха, – язвительно ответил Сашка. – Ну, допустим. А чего тогда барьер до сих пор держался? Я, между прочим, об него чуть не убился.
– Рутарий говорит, что эта магия в крови. Когда Вит выпила кровь Привратника, она как бы сама стала Привратником. И сама себя заперла. Но магия в чужом теле постепенно слабеет, и поэтому барьер скоро исчезнет…
– Аня! – раздался из коридора голос Тофы. – Ты готова?
– Я сейчас! Саш, извини, пожалуйста, меня зовут…
– Понаходила себе дружков… – завистливо пробурчал Никонов. – Короче, чтобы со мной связаться, надо приложить ладонь к стеклу и три раза произнести имя того, с кем хочешь поговорить.
– А так можно с кем угодно болтать? – Аня уже натягивала мягкую белую куртку.
– Нет, только со мной. Раньше с Вит можно было, но она мне своё зеркало отдала.
– Сашечка, извини, я уже побежала! – Аня сама не ожидала от себя такой фамильярности, но она уже настолько привыкла к Никонову, что считала его кем-то вроде оставшейся в другом мире Машки.
– Совсем уже… – только и успел выдавить Сашка.
Девочка сунула зеркало в карман и выбежала за дверь.
Глава 12. Карнавал и секреты Фора
Они с Нарсу впервые вышли в Фор просто понаблюдать за его жизнью и насладиться вечером. Рядом шагала весёлая Тофа в похожих на длинную юбку серых вельветовых шароварах и чёрной блузке. Чуть поодаль шёл прямой как струна и отстранённо-равнодушный Фир, весь в чёрном. Нарсу, конечно, тоже предпочла свою успевшую высохнуть одежду.
Лёгкие облака затягивали вечереющее небо, грозя близким дождём, но это не волновало горожан. Под яркими растяжками с флагами, фонариками и цветами шли последние приготовления к празднику. Перед удивительным фонтаном соорудили сцену, за которой артисты снова и снова повторяли свои слова и номера. Вспыхивало факельное пламя. Вокруг уже собралась толпа зевак, а ловкие мальчишки облепили фонарные столбы и деревья, стоящие по периметру площади.
– Нужно занять свои места, – махнула рукой Тофа. – Иначе скоро здесь негде будет встать.
Народ и правда быстро прибывал на площадь. Безлюдной оставалась лишь одна улица, ведущая в порт, огибая фонтан и ратушу причудливой змеёй-невидимкой. Присмотревшись, Аня заметила расставленные вдоль неё столбики с натянутыми между ними верёвками.
– А это зачем? – она указала Тофе на ограждение.
– Как зачем? Для процессии – парад же!
– А мы тут толкаться будем? – спросила вдруг Нарсу. Аня посмотрела на неё с лёгким удивлением – неужели «проснулась»?
– Ну да. Тут весело, – пожала плечами Тофа.
– Не вижу ничего весёлого в том, чтобы болтаться под ногами у переростков, – белькара брезгливо сморщилась. – Счастливо оставаться.
Нарсу в два прыжка оседлала верхушку ближайшего фонаря, вызвав завистливые взгляды ребятни.
– Неужели у вас нет каких-нибудь почётных мест? – спросила Аня. – Вы же дети рутария.
– Что за провинциальные взгляды! – скривился Фир, прежде чем его сестра успела что-то сказать.
Аню это кольнуло, но бросаться в бой, как Машка, она не любила.
– Почётные горожане могут смотреть на парад с балкона ратуши, – поспешила сгладить грубость брата Тофа. – Но нам не нравится чинно сидеть с ними. Там одни взрослые – ведут какие-то государственные беседы, даже на парад особо не смотрят. Скучно же. Вот мы и спускаемся в город.
Их компанию оттеснили к невысокому парапету, из которого поднималась ограда ратуши. На нём уже стояли несколько форситов, и компания решила присоединиться к ним. Теперь, пусть и совсем немного, Аня и её спутники возвышались над толпой. Сверху, кружась в воздухе, пролетел кусочек белой материи и, не коснувшись земли, вспыхнул, превратившись в яркую звезду.
– Это мэр платок бросил – сейчас начнётся…
Ничего себе платочек!..
По площади разлилась музыка – робкая, трепетная, спокойная. Уводящая за собой в сказку. Сумерки уже вступили в свои права,