Часами лежала она по ночам без сна, и перед ней, как в кино, разворачивались события прошлого. Любовь к Питеру, юное чувство нежного девичьего сердца. Она не смогла расстаться с этим чувством, даже когда была обманута, брошена и забыта. Любовь к Питеру таилась в ее сердце, как бесценное сокровище, любовь для нее была свята, Синтия не желала признаться себе, что сокровище исчезло, а судьба над ней посмеялась.
И вот, тайно, незаметно в душе у нее зародился новый драгоценный дар. Роберт вошел в ее жизнь. Она пыталась от него ускользнуть, отчаянно боролась против влекущей силы, которую в нем ощущала. Но теперь — зачем таить от себя? — раньше или позже, сила эта покорит ее, завладеет ею и вынудит сдаться на милость победителя. Теперь она ясно видела, что с ней произошло, и только спрашивала себя вновь и вновь, не слишком ли поздно наступило пробуждение?
Почему так изменился Роберт? В леденящем ужасе она старалась отринуть объяснения и предположения Сары, будто в «Березах» живет другая женщина. Унизительно опускаться до подозрений, но все равно следует узнать правду — хотя бы ради собственного покоя.
Это были не терзания ревности, она испытывала совсем иное чувство — осознав свою любовь, ясно поняла, что любят не за высокие помыслы, благородство или доброту. Любят просто человека, каким бы он ни был.
Ей были прекрасно видны недостатки Роберта — нетерпеливый нрав, беспощадность и то, как проявления внутренней мощной, кипучей силы, чувств берут в нем верх над рассудком. Но при этом знала и то, как широко он мыслит, как щедро дарит свою помощь, как деликатен; видела и его ненасытное стремление к добру и внутренней чистоте. И любит Роберта какой он есть, был и каким может стать. Не слишком ли поздно? Что произошло за эти недели, отчего он так изменился? Вот сегодня утром, вспоминала Синтия, увидев ее, он прошел мимо, лишь бросив на ходу «доброе утро».
Роберт напоминает человека, которому грозит смертельная болезнь и ничего не замечающего из-за внутренней тревоги. Нельзя поверить, что причиной этому лишь Микаэла. Есть иные причины. Но, Боже милостивый, только бы не те, что заподозрила Сара.
— Слишком поздно!
Микаэла опять, словно про себя, повторила эту фразу, Синтия вздрогнула и обернулась к ней.
— Еще не слишком поздно! — воскликнула она звенящим голосом.
Микаэла широко раскрыла глаза в удивлении.
— Я надеялась, вдруг что-то предотвратит свадьбу, какое-то неожиданное событие… Этого не случилось, и я своей волей запрещаю вам этот шаг. Снимайте свой наряд, Микаэла! Выбросите, забудьте о нем. Сейчас мы пошлем кого-нибудь сказать, будто вы заболели, а после вдвоем уедем, вы и я. Найдем место, где вас спрятать и где вы все хорошенько обдумаете, пока… — Она сделала паузу, чтобы ее слова звучали убедительнее. — …Пока вы снова не увидитесь с Хью.
— О чем вы говорите? — изумилась Микаэла.
— Я написала ему, — ответила Синтия. — Писала о вашем намерении, но не знаю, где он. Может, по-прежнему за границей. Видимо, мои письма не дошли. Он любит вас, Микаэла. Что бы вы ни сказали друг другу при расставании, какой бы ни был у вас уговор, я не сомневаюсь, он любит вас, у вас и у него истинное, глубокое чувство. Подождем от него известий.
Она замолчала и перевела дух. Микаэла не сводила с нее глаз.
— Вы написали Хью? — отозвалась она каким-то странным голосом.
— Я полагала, он должен знать, — промолвила тихо Синтия.
— Почему же он не ответил? — растерянно и испуганно спросила Микаэла.
— Если он за границей, ответ мог еще и не придти. Я написала только на Гросвенор Сквер, единственный мне известный адрес.
Микаэла внезапно закрыла лицо руками.
— Вы правы, — сказала она. — Я не в силах! Я не вынесу этого! О Синтия, Синтия, помогите мне!
Сопротивление рухнуло, маска отчаянного вызова, в которой Микаэла так долго представала свету, треснула и рассыпалась. Перед Синтией стояла маленькая девочка в подвенечном платье — дитя, напуганное и сбитое с толку переживаниями, которые ему не по возрасту. Синтия бросилась к ней, обняла и прижала к сердцу, как мечтала все эти дни.
— Бедная моя, — шептала она, — так настрадалась! Все хорошо. Все как-нибудь устроится.
— Увезите меня и спрячьте, — молила Микаэла, — я не могу этого больше выносить. Я не могу никого видеть.
Синтия обняла ее покрепче, целуя в щеку.
— Вам надо все окончательно решить, не раздумывая долго. Отец ждет вас внизу, — она взглянула на часы. — Артур, наверно, в церкви. И вы уже опоздали!
— Скажите им, я больна, скажите, умерла! — закричала Микаэла с надрывом. — Хорошо бы и на самом деле! Ах, Синтия, я хочу умереть!
Лицо ее залили слезы. Синтия подошла к звонку.
— Я позвоню Флоренс. Пусть позовет сюда отца.
— Нет, нет! — твердила Микаэла. — Нет, не хочу его видеть! Никого не хочу видеть!
Синтия протянула руку к звонку, но тут за дверью послышались голоса. Микаэла обернулась к ней в ужасе.
— Это отец! — крикнула она. — Не хочу его видеть!
В дверь повелительно постучали. Синтия подбежала и слегка ее приоткрыла.
— Микаэла больна… — начала она было, но вдруг у нее вырвалось изумленное восклицание.
Перед дверью стоял Роберт, а с ним Хью Мартен. Синтия тихонько вскрикнула, но никто ее не слышал. Хью вбежал в комнату, и, следом за ним, широко распахнув дверь, вошел Роберт.
Микаэла по-прежнему стояла у туалетного стола, закрыв руками мокрое от слез лицо. Потом она посмотрела вокруг и увидела перед собой Хью.
На мгновение она замерла от неожиданности, и вдруг из груди ее вырвался крик бесконечной радости, невыразимого блаженства — Синтия никогда до той поры не слышала подобного восторга в человеческом голосе.
Хью прошел через комнату к ней и обнял ее. Он поднял ее на руки, она положила голову ему на плечо, и длинная фата перевесилась через его руку на пол.
— Что они с тобой сделали, любимая? — сказал он с тихой яростью.
— Ах, милый Хью!
Микаэла по-прежнему заливалась слезами, обняв его одной рукой. Они забыли обо всех и всем на свете.
— Все уладилось, дорогая моя, все уладилось.
— Уладилось? — переспросила она.
— Моя жена скончалась вчера, — сказал Хью. Я только сегодня утром получил письмо от Синтии, и сразу прилетел — я был в Швейцарии. Я боялся, смертельно боялся опоздать.
— О Хью!
Он крепче сжал ее в объятиях… наклонился к ней… Синтия, словно очнувшись от столбняка, выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
Она тоже плакала от облегчения и счастья. Микаэла спасена, они с Хью вновь обрели друг друга. Синтия прислонилась к двери и стала искать платок.