Читать интересную книгу Тысячелетие вокруг Каспия - Лев Гумилев

Терпимость к православию внутри каганата подтверждается и политической ориентацией Хазарии на Византию.

Византия была страна сильная, богатая, в меру воинственная, но поглощенная постоянной войной с врагами хазар: арабами и болгарами. Поэтому Хазария и Византия были естественными союзниками. Традиции дружбы и взаимопомощи продолжались даже тогда, когда изменилась обстановка, и между подругами стала бегать черная кошка. В 670–679 гг. хазары овладели всем Крымом, кроме укрепленного Херсонеса, где ощущались голод и нужда, ибо хлеб пришлось привозить с южного побережья Черного моря. Так как все силы Византии были связаны войной с арабами и вторгшимися в Мизию болгарами, то Херсонес долгое время был оставлен без помощи.

Юстиниан II, изгнанный туда из Константинополя, сначала попытался договориться с хазарским ханом и даже женился на его сестре, но затем бежал к дунайским болгарам и с их помощью вернул себе престол в 705 г. Репрессии Юстиниана против жителей города Херсонеса, просивших покровительства хазарского хана, вызвали конфликт Хазарии с Византией, к счастью не вылившийся в войну. В 711 г. хазары поддержали восстание херсонитов, свергшее Юстиниана II, и заключили с его преемником Филиппом союз, который продержался сто лет.

Таким образом, хазары унаследовали не только тюркютский генофонд, но и военно-дипломатические традиции Западного каганата, что пошло им на пользу. Омейядский хищник, легко растерзавший Закавказье и Согдиану, был остановлен на рубеже Терека. Пограничный крепостью остался Дербент. Политическая граница надолго совпала с ландшафтно-географической, благодаря чему Хазария пережила великую державу тюркютов, продлевая собой инерцию остывания «хуннского» суперэтноса. Все шло, казалось, по схеме этногенеза с отклонениями в пределах законного допуска. Но история Хазарии пошла вдруг по-иному, и это нас заставляет уделить ей еще несколько слов.

Но тут возникает неожиданная трудность: у Хазарии не было своей истории! Поясню: историей мы называем последовательность событий, каузально связанных между собой. Причинно-следственная связь всегда закономерна, допуская отклонения, как флуктуации, на низших ступенях иерархии системы: например, при исследовании системы на популяционном уровне возможны вариации на персональном уровне, но и они взаимно компенсируются. Хазарский этнос находился в гомеостазе, но территория Хазарии дважды подвергалась нашествиям: в VI в. Хазарией овладели тюркюты… и создали там симбиоз, точнее — ксению.

Это был род ханов Ашина с небольшой дружиной, добровольно принятый хазарами; в IX в. власть перешла в руки иудейской общины, продержавшейся на Нижней Волге до 965 г., после чего хазарский этнос рассыпался на части, оставив только реликты.

Таким образом, перед нами не одна, а две «истории», тюрко-хазарская и иудео-хазарская; каждая из них укладывается в закономерность своего этноса, а не хазарского. Общим для обеих «историй» была только территория, ибо характеры контактов с аборигенами были предельно различны. Поэтому целесообразно рассматривать Хазарию как зону контактов, отложив иудео-хазарский эпизод для специального исследования, тем более, что он был связан с Древней Русью и Западной Европой; следовательно, изучение его требует иной методики и иной степени приближения, нежели описанный нами тюрко-хазарский отрезок этнической истории.

Прежде чем продолжить повествование о последнем взлете «хуннского» суперэтноса, обратим пристальный взгляд на юг от Великой степи, где появились главные враги тюркютов и хазар — Арабский халифат и агрессивный танский Китай: новые фигуры на Евразийском полотне. Откуда они взяли такие силы?

48. Обновленный Китай — династия Тан

Пассионарный толчок — такое же явление природы, как засуха или наводнение. На рубеже VI–VII вв. на полосе от Мекки до Японии увеличилась активность людей настолько, что они сломали все старые социальные и этнические перегородки и преобразились в новые молодые этносы.

Арабы приняли ислам — кто искренне, кто лицемерно, и за 100 лет завоевали страны запада от Луары и востока — до Инда и Сырдарьи. Иран остался севернее линии толчка, но в Синде произошла «раджпутская революция», свергнувшая наследников династии Гупта и уничтожившая буддизм в Индии, за исключением Непала и Цейлона. В Южном Тибете возникла могучая военная держава, 300 лет оспаривавшая у Китая гегемонию в Восточной Азии, а в Японии наступила эпоха великих перемен, и созданный тогда порядок дожил до реставрации Мэйдзи. Но самое главное и важное произошло в Северном Китае. Там возникли два этноса: северо-китайский, активно боровшийся против пережитков табгачского господства, и этнос окитаенных сяньбийцев, смешавшихся с китайцами. Тюрки называли его по привычке табгачским, как византийцы именовали себя «ромеями».

Эти два этноса создали две империи: китайцы — Суй (581–618 гг.), а псевдотабгачи — Тан (618–907 гг.). Этих последних мы будем называть «имперцы», ибо фактический создатель империи Тан — Тайцзун Ли Шиминь, подобно Александру Македонскому, попытался объединить два суперэтноса: степной и китайский. Из этого, конечно, ничего не вышло, так как законы природы не подвластны произволу царей. Зато получилось нечто непредусмотренное: вместо противостояния Великой степи и Срединной равнины возникла третья сила — империя Тан, равно близкая и равно чуждая кочевникам и земледельцам. Это был молодой этнос, и судьба его была замечательна.

Окинем взглядом ход событий. К 577 г. Тюркский каганат расширился на запад до Крыма. Это значит, что силы тюркютов были рассредоточены. А Китай (Северный) объединился: Ян Цзянь, суровый полководец царства Бэй-Чжоу, завоевал царство Бэй-Ци, а вслед за тем подчинил Южный Китай: Хоу-Лян и Чэнь, в 587 г. и в 589 г. Китай стал сразу сильнее каганата, пережившего первую междоусобную войну и к 604 г. расколовшегося на Восточный и Западный каганаты. Тогда же погиб общетюркский хан, убитый тибетцами, и два новообразовавшихся каганата оказались вассалами империи Суй.

В начале VII в. как бы воссоздалась коллизия Хань и Хунну, но перевернутая на 180 градусов. Разница была еще в том, что молодая империя Суй, находившаяся в фазе подъема, была сильнее, богаче и многолюднее каганата, уже вступившего в инерционную фазу. Казалось, что Китай вот-вот станет господином мира, но человечество спас преемник Ян Цзяня — Ян Ди. Это был человек, в котором сочетались глупость, чванство, легкомыслие и трусость. Роскошь при его дворе была безмерна; пиры-оргии с тысячами (да-да!) наложниц, постройки увеселительных павильонов с парками от Чаньани до Лояна, смыкающимися между собой; подкупы тюркютских ханов и старейшин, поход в Турфан и войны с Кореей — абсолютно неудачные, ибо сам император принял командование, не зная военного дела, и т. д.

Налоги возросли и выколачивались столь жестоко, что китайцы, ставшие молодым этносом, восстали. Восстал и тюркютский хан, отказавшийся быть куклой в руках тирана, восстали пограничные командиры, буддийские сектанты, поклонники Майтреи, и южные китайцы, завоеванные отцом деспота. Ян Ди укрылся в горном замке и там пировал со своими наложницами, пока его не придушил один из придворных.

Этот подробный рассказ приведен для того, чтобы показать, что личные качества правителя, хотя и не могут нарушить течение истории, но могут создать в этом течении завихрения, от которых зависят жизни и судьбы их современников. Подавляющее большинство китайцев, сильно— и слабопассионарных, стремились к национальному подъему и поддерживали принципы Суй, но коронованный дегенерат парализовал их усилия, и победу в гражданской войне 614–619 гг. одержал пограничный генерал Ли Юань, обучивший свою дивизию методам степной войны и отразивший тюркютов, пытавшихся вторгнуться в Китай.

Фамилия Ли принадлежала к китайской служилой знати, но с 400 г. оказалась в связи с хуннами, потом с табгачами и, наконец, добилась власти, основав династию Тан. Опорой династии были не китайцы и тюркюты, а смешанное население северной границы Китая и южной окраины Великой степи. Эти люди уже говорили по-китайски, со сохранили стереотипы поведения табгачей. Ни китайцы, ни кочевники не считали их за своих. По сути дела, они были третьей вершиной треугольника, образовавшегося за счет энергии пассионарного толчка.

Сам Ли Юань был просто толковым полководцем, но его второй сын Ли Ши-минь оказался мудрым политиком и правителем, подлинным основателем блестящей империи Тан. По его совету Ли Юань, взяв Чаньань, объявил амнистию, кормил голодных крестьян зерном из государственных амбаров, отменил жестокие суйские законы и назначил пенсии престарелым чиновникам. Новая династия приобрела популярность.

Будучи талантливым полководцев. Ли Ши-минь подавил всех соперников — пограничных воевод (с 618 по 628 г.), победил восточных тюркютов в 630 г., отразил тибетцев, разгромил Когуре (Корею) в 645–647 гг. и оставил своему сыну в наследство богатую империю с лучшей в мире армией и налаженными культурными связями с Индией и Согдианой. Оставалось лишь подчинить Западный каганат… и это произошло в 658 г. С этого года империя Тан была 90 лет гегемоном Восточной Азии. Искусство и литература эпохи Тан остаются до сих пор непревзойденными.[261]