Нам известно лишь, сколько он живет, и только. И все потому, что еще ни один из людей не умирал от физиологической старости, — во всяком случае, ни один ученый не наблюдал такой смерти.
Известны случаи поразительного долголетия: 100–150 и даже 200 лет, но и тут люди подвергались влиянию болезней, неблагоустроенности жизни и многого другого, неизбежно и порой незаметно для внешнего наблюдения сокращающего наш век.
Русский ученый Павлов считал, что нормальный век человека не меньше 150 лет, другие идут еще дальше, а некоторые, например, утверждают, что человек в идеальных условиях сможет прожить 1000 лет!
Последнее и у меня вызывает улыбку, но… Резюмирую: и это место в корреспонденции мистера Хоутона соответствует здравому смыслу. История полета гаянцев не вызовет недоверия у человека, искушенного в современных достижениях наук и мыслящего смело.
Что же касается некоторых деталей, то они нуждаются в тщательной и глубокой проверке и желательно на месте, то есть на самом острове Пито-Као.
Несколько слов о болезни.
Легенды повествуют о том, что некогда население Пито-Као быстро вымерло от эпидемии. Весьма вероятно, что это и был арпел. Читателя корреспонденции мистера Хоутона может смутить это слово „быстро“. Ведь у Маны долго длился инкубационный период, и болезнь развивалась у него годами. Но и это можно объяснить: вероятно, в наших земных условиях болезнь гаянцев приняла почти молниеносную форму.
Это так же допустимо, как и предположение, что жители Марса, Гаяны или другой планеты совсем иначе переносили бы наши земные болезни.
При отсутствии иммунитета у туземцев вполне вероятно, что арпел оказался губительным для всего населения Пито-Као. Ведь вымирали же целые племена на Полинезийских островах от обычного гриппа.
Все же самым любопытным в корреспонденции мистера Хоутона, по-моему, является рассказ о загадочном „музыкальном“ фотоальбоме. Нет сомнения, что мы имеем дело с биологической радиосвязью, в которой, как я полагаю, гаянцы ушли далеко вперед.
Смею утверждать, что и в нашей земной науке все, что связано с изучением биологической радиосвязи, весьма скоро станет проблемой № 1. Мне представляется это не менее важным для миролюбивого — повторяю: для миролюбивого! — человечества, чем власть над атомной энергией.
Главный же интерес для нас представляет великодушный дар гаянцев — их сейф. Обладание им может оказаться для нас неоценимым и явиться началом новой эпохи в жизни человека!»
Уже в вечернем номере той же газеты на первой полосе была опубликована информация о подготовке экспедиции на Пито-Као…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Бергофф берется за пистолет. В лаборатории Топ-Чанг. Бегство
1
Корреспонденция Хоутона привела рыбного короля в состояние, по всей вероятности, близкое к ярости тигра, попавшего в ловушку. Не помня себя, он нажимал кнопку звонка и кричал:
— Немедленно разыщите этого пьяницу, этого бумагомарателя, живым или мертвым!
— Будет исполнено, сэр, сию же минуту… — голос секретаря затих уже по ту сторону двери.
Бергофф забегал по обширному кабинету, опрокидывая стулья, цепляясь ногами за ковровую дорожку; его раздражало сейчас все, даже собственное отражение в узком высоком зеркале.
Едва успела наполовину приоткрыться дверь, как он ринулся к ней и что было силы нанес удар в нижнюю часть показавшегося бледного, покорного лица. Секретарь неестественно дернул головой и без звука вытянулся у порога.
— О'кэй, — раздался из-за двери веселый голос Боба. — Такой удар принес бы немало хлопот самому Паулю Андерсону! Не завидую тому, кому он достался… — Перешагнув неподвижное тело, Хоутон добавил более серьезно: — Насколько я понял со слов этого бедняги, вы меня звали.
Бергофф оторопело посмотрел на веснушчатую физиономию Боба, на секретаря, который, даже будучи нокаутированным, сохранял на своем бескровном лице выражение учтивости, и понял, что произошла ошибка.
Удар как бы разрядил его гнев.
— Вы удивительно счастливый человек, Боб, — криво усмехаясь, выдавил он. — Но это удача обреченного… Вы еще пожалеете, что я ошибся! Тем строже и изобретательнее я буду теперь.
— Уж не хотите ли вы сказать, что этот превосходный прямой правой предназначался мне? — хладнокровно спросил Боб. — Что случилось?
— Ты еще вздумал прикидываться, негодяй! — завизжал Бергофф и дрожащими руками стал швырять в ноги Хоутону лежавшие на столе газеты. — А это что? А это что?.. — приговаривал он.
— Только и всего? — улыбнулся Боб. — Это все правда, что там написано. Но я сразу не сказал вам, чтобы сделать приятный сюрприз. Наконец, я журналист, и у меня в крови передавать сенсацию только в газету.
— Болван! Идиот! Ты же привлек в Пито-Као внимание всего мира!..
— Ваша правда. Все это так удивительно!
— Это мой остров, тупица, и я не желаю, чтобы чья-либо нога ступала сюда без моего разрешения, особенно сейчас!.. — вырвалось у Бергоффа.
— Вы боитесь? — вдруг с ненавистью взглянул на него Хоутон. — Теперь я знаю, что творится здесь!..
Рыбный король невольно отступил на шаг. Таким он еще никогда не видел Хоутона.
— Я раздавлю тебя, мерзавец! — с присвистом произнес он.
— Если дело обстоит таким образом, — вспыхнул Боб, — то я принимаю войну! Ты боишься сейчас людей, потому что могут открыться твои махинации с развалиной Джексоном и то, что готовится в лаборатории Дорта.
— Так это ты сообщил по радио?! — вскричал Бергофф.
— Да, я!
Бергофф извлек из кармана пистолет, но Боб ударом ноги выбил оружие и ухватил миллионера за горло. Бергофф дал ему подножку, они оба упали и сцепились в отчаянной борьбе.
Силы их были примерно равны, и исход схватки мог зависеть от любой случайности. Все же больше возможности победить имел Бергофф, потому что Боб быстро утомлялся. Бергофф скоро понял это и старался всячески вымотать Хоутона, парализовать его волю, используя самые болевые приемы.
Оба понимали, что борьба эта не может закончиться перемирием. Поймав левую кисть Боба, Бергофф резко вывернул ее, вынудив противника застонать от боли и лечь на спину. Пистолет теперь лежал всего в полуметре от борющихся. Бергофф уже потянулся к нему одной рукой, другой продолжая выворачивать слабеющую руку Боба, как вдруг тяжелый удар сзади оглушил его, и он, тупо посмотрев на Хоутона, ткнулся головой ему в плечо.
Секунду спустя Боб поднялся, всклокоченный, в изорванной одежде. Рядом с ним стояла бледная Паола с разбитой бутылкой в руках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});