знали, что я с тобой.
Лиз умна. Она доставила мне удовольствие своим ртом, чтобы другие поняли, что она со мной добровольно. Моя пара коварна… и удивительна. Я привлекаю ее к себе, чувствуя, как наши кхуйи резонируют в унисон.
– Ты для меня все, Лиз, – тихо говорю я. – Мой мир. Мое сердце.
– Это признание в любви? – сонно бормочет она в мою грудь.
Я киваю. Са-кхуйи обычно не говорят открыто о своих чувствах, но я люблю Лиз. Она принадлежит мне, а ей.
– Я люблю тебя, Лиз.
Она издает тихий звук в знак признательности, и это все, что я получаю. Интересно, любит ли она меня? Имеет ли это значение, если она моя пара? По какой-то причине… для меня это важно. Возможно, я недостаточно стараюсь.
Я скольжу рукой к ее штанам и просовываю пальцы внутрь в поисках вагины. Лиз сонно протестует, а затем обвивает руками мою шею и прижимается, когда я нахожу ее третий сосок, или клитор, как она его называет. Ее дыхание резко вырывается из груди.
– Думаю, я все-таки настроена на взаимность, – шепчет она, а затем нежно кусает за шею.
Ее влагалище пропитано медом, и я одной рукой скольжу по влажным складкам, а другую запускаю в ее волосы и наклоняю голову для страстного поцелуя. Она стонет, звуки возбуждения становятся все громче, и я заглушаю их поцелуями. Конечно, охотники и так догадываются, чем мы занимаемся, но крики удовольствия Лиз принадлежат только мне.
Я погружаю палец глубоко в ее влагалище и начинаю ритмичные движения, имитируя движения членом. Она приподнимает бедра и шепчет мне в шею:
– Мой клитор, – повторяет она снова и снова, и я понимаю, Лиз хочет, чтобы я касался его, пока доставляю ей удовольствие пальцами. Я нащупываю клитор большим пальцем и ласкаю его, одновременно толкая в нее указательный, и моя пара громко вскрикивает. На этот раз ее крики невозможно заглушить. Я слышу, как охотники переговариваются у костра, а затем кто-то из них уходит подальше от лагеря.
«Отлично», – злобно думаю я, доставляя удовольствие своей женщине. Когда она кончает, легкая дрожь проносится по ее телу, а с губ срываются тихие вскрики, ее тело напрягается, и мед разливается у нее между ног. Я окунаю пальцы в эту сладость, а затем облизываю руку, смакуя вкус.
– Грязный варвар, – шепчет она, смеясь, а затем удовлетворенно вздыхает. Через несколько мгновений она засыпает, прижавшись ко мне. Преисполненная доверия и счастья.
Я прижимаю ее к себе, наслаждаясь этими мгновениями, не зная, как долго они продлятся.
Лиз
Племенные пещеры снаружи выглядят не особо впечатляюще. Единственное, чем эта скала отличается от любой другой из тех, что я видела, тем, что из нее выбегает Джорджи, раскинув руки и радостно визжа при виде меня. Я удивлена такому радушному приему, но протягиваю руки и позволяю ей накинуться на меня с бурными приветствиями. Мгновение спустя меня уже обнимает Джози, а затем я оказываюсь в кругу всех остальных подруг по плену. Странно видеть их с сияющими голубыми глазами, хотя я знаю, что у меня они такие же. Этот блеск говорит о том, что у нас есть паразиты, и мы здоровы и счастливы. Как ни странно, слезы наворачиваются у меня на глазах. Я чувствую, будто вернулась домой, особенно когда появляется Кира и заключает меня в долгие, безмолвные объятия. Мы знакомы с ней дольше всех, и увидеть ее – все равно что увидеть сестру. Я заливаюсь слезами и стою, шмыгая носом, довольная встречей. Я касаюсь уха Киры, где все еще прикреплен похожий на ракушку переводчик.
– Все так же носишь аксессуары? – поддразниваю я, преисполненная счастья.
– Их не так легко снять, – отвечает она с мягкой улыбкой на серьезном лице, а затем отходит, чтобы позволить Тиффани обнять меня.
Едва Кира отходит, как Аехако приближается к ней, раскрывая руки для объятий.
– Не поздороваешься со мной, Грустные глаза?
Кира краснеет и отмахивается.
– Как ты? – спрашивает Джорджи, таща меня за руку в пещеру. – С тобой все в порядке? С вами ничего не случилось? Раахош тебя не обижал?
Я оглядываюсь на Раахоша, когда меня уносит волна счастливых человеческих женщин. Он стоит в стороне с Аехако и Хэйденом, прищурив глаза и на мгновение кажется, что он выглядит… потерянным и несчастным.
– Раахош был очень мил со мной, – громко отвечаю я, посылая ему воздушный поцелуй, а затем позволяю Джорджи и Тиффани затащить меня в пещеры.
Племенные пещеры оказались не совсем такими, как я ожидала. Я воображала нечто крайне примитивное, похожее на жилище, которое мы делили с Раахошем, но главная пещера выглядит, как пончик с дырочкой. Если она создана природой, то я готова съесть свои штаны. Вход в каждое жилище идеальной круглой формы, кожаный занавес выполняет роль двери. В центре пещеры – бассейн с ярко-голубой водой, которая слегка отдает серой, от этого здесь тепло и влажно. Пришелец-младенец с крошечными рожками и голубоватой кожей плещется на ступеньках, цепляясь за… пришельца-женщину, если я правильно понимаю. Она высокая, мускулистая и, как Раахош и другие мужчины, покрыта защитными пластинами, которые выглядят внушительно на ее женском лице.
Довольно скоро меня накрывает ощущение тесноты. Так странно видеть людей повсюду, кто-то играет у воды, кто-то плетет корзины, я слышу звуки множества голосов, и куда бы ни посмотрела, кругом люди. Я вижу, как девушка с веснушками, из капсулы, склонилась над кастрюлей, пока кто-то учит ее готовить. Плакса-Ариана уютно устроилась на коленях у пришельца. Кажется, она уже не выглядит такой расстроенной.
– Ух ты, это так… – я замолкаю, не в силах подобрать остроумную фразу на сей раз.
– Здорово, не так ли? – Джорджи обнимает меня за талию. – Они даже освободили место для нас. Охотники теперь проводят гораздо больше времени в дикой природе, потому что появилось много новых ртов, которые нужно кормить. Кашрем дубит все шкуры, которые попадают ему в руки, потому что нам нужна одежда. А еще они выделили нам пещеры, все это так замечательно, – щебечет Джорджи, ведя меня внутрь.
Это мило с их стороны, но все, что я сейчас вижу – куча народу. Много, много людей. Это милое местечко, но в нем так шумно, что я начинаю скучать по нашей с Раахошем тихой пещере. Пусть она была примитивной, но уютной. Да и здесь, скажем откровенно, не торговый центр. Моя жизнь перевернулась с ног на голову в тот день, когда маленькие зеленые человечки похитили меня из дома и увезли