посмотрел в зеркало.
– Такое вообще бывает?
– Как видишь.
Кай. Одинокий мальчишка, юноша, запертый в туманном замкнутом мирке среди существ таких же несчастных, но куда более бесправных. Впрочем, были ли права у него самого? Право на свободу? На счастье? На глоток солнца?
«Тебя интересует только прежний Вернон? А я? Не хочешь узнать, что произошло со мной?»
– Зачем ты сделал Кая Стражем? – произнесла Таисса хрипло. – За что? Что этот мальчик тебе сделал? Он хотел жить и любить не меньше тебя.
Золотистая фигура вновь качнулась, издав что-то вроде смешка.
– И он живёт и любит. Всё ещё. Разве нет?
Таисса нахмурилась. Она могла понять и принять иронию, насмешку, горечь. Но издёвку? Прямую издёвку? От Светлого? От… Великого Светлого?
– То, что происходит с Каем, касается не только его самого, – с силой произнесла Таисса. – Мёртвые улицы, ржавые мосты, гаснущие лампы и бандиты на улицах – это признак, что что-то идёт не туда. Такой же ясный, как эта Пустошь вокруг нас.
Короткий смешок заставил Таиссу вздрогнуть.
– А если устроить в сфере курорт, то, по-твоему, всё изменится?
Взгляд Таиссы упал на темнеющий разлом, уходящий вглубь. Океан. Когда-то здесь отдыхали, смеялись… жили. Пока необузданная ярость Великого не решила иначе.
– Если возродить сферу, – Таисса запнулась, – если Страж захочет её возродить – это символ, что он изменился. Что изменилась тенденция, что его поступки стали взвешены и разумны… то есть более взвешены и разумны…
Таисса осеклась.
– Хотя ничьи поступки не могут быть взвешены и разумны, если у него неограниченная власть, – насмешливо произнесла фигура под капюшоном. – Ты это хотела сказать?
– Да, – твёрдо сказала Таисса. – Решает только Страж, и это опасно. Никаких соглашений, сделок и компромиссов. Только твоё эхо здесь внизу, на дне сферы, которое ему недоступно. Которое Кай не слышит.
– Интересное предположение.
– Мне кажется, Кай хотел бы оказаться здесь и услышать тебя, – просто сказала Таисса. – Ему тяжело. Я понимаю, почему он… захотел исцеления.
– Кай захотел исцеления, но у него не получилось? – с интересом спросил её собеседник. – Ты это хочешь сказать?
Перед глазами Таиссы вновь всплыло безжизненное лицо Элен.
– Он попытался убить беспомощную женщину, – глухо сказала Таисса. – Он убил бы её, если бы не вступился Майлз.
– Одна жизнь? Не такое уж и зло.
– Одно убийство? Нет. – Таисса покачала головой. – Но это лишь начало.
Облака, летящие над ними, словно бы сделались темнее, гуще. Таисса невольно представила, какой могла быть местная погода за минуты до того, как взбунтовалась сама земля. Что чувствовали жители? Думал ли о них тот, кто в ярости хлестнул своей силой этот мир? Видел ли он в них кого-то такого же живого и любящего, как он сам? Таиссу Пирс и Вернона Лютера своего мира?
– В Принце Пустоты всё меньше заботы и сочувствия, – тихо сказала Таисса. – И слияние с Верноном ему не помогло. Я вижу путь, который может привести к катастрофе.
– Насчёт катастрофы ты преувеличиваешь. Возможности Стража ограничены, так что, даже если он обозлится окончательно, это будет не так страшно, как ты рисуешь. Впрочем, ты знаешь это и сама. – Звук, который отразился в ушах у Таиссы, был похож на смешок. – Так хочешь стать жертвенной героиней, очутившись на его месте?
– Уже этого-то, – устало сказала Таисса, – я точно не хочу. Я хотела бы вытащить Вернона, но…
– Его больше нет, – подтвердил её собеседник. – И заменить его невозможно.
– Нет, – тихо сказала Таисса.
– И поэтому ты хочешь стереть всякое воспоминание о нём, – подытожил он холодно. – Чтобы не смотреть в глаза тому, кто больше тебя не любит.
– Я не… – Таисса оборвала себя.
Что-то всё сильнее казалось ей неправильным. Когда Таисса шла к истоку, к озерцу в сплетении кораллов, она чувствовала свет. В решении Дира остаться и узнать правду, в блеске меча в руках Лары, в серебристом сиянии дымки над озером. Но сейчас света не было. Были вопросы – болезненные, непонятные.
Где было озерцо с мерцающей серебристой искрой? Где был огонёк совершенного света в груди Дира?
Словно… с ней говорил кто-то ещё. Кто-то, находящийся в таких же поисках света, как и она. Кто-то, обвиняющий её во всех смертных грехах. Что она хочет стать героиней, что она хочет уничтожить Вернона окончательно, что она хочет не милосердия, а власти…
Таисса шагнула к фигуре в золотистом плаще.
– Ты осуждаешь меня, – произнесла она. – Ты говоришь, что Принц Пустоты не приведёт это место к катастрофе, намекаешь, что я не должна вмешиваться, утверждаешь, что Вернона больше нет, а я лишь эгоистка, которая желает получить его власть и распоряжаться в сфере сама.
Тишина. Таисса набрала воздуха в лёгкие.
– Тогда помоги мне, – просто сказала она. – Если ты считаешь мои мысли и мой выбор неправильными, скажи мне, как я могу помочь Стражу не стать чудовищем.
– Не «спасти моего любимого Вернона», а именно «помочь Стражу»? – в голосе из-под капюшона исчезла всякая ирония. Кажется, Таиссе даже меньше стало закладывать уши. – Как интересно.
Таисса смотрела на золотистую фигуру, стоящую на голом камне под бурлящим небом.
– Кто же ты?
Молчание. Облака, летящие над головой. Тишина на многие километры вокруг.
Мёртвый мир. Чьё-то одиночество.
– Одиночество, – произнесла Таисса. – Кем бы Страж ни был, чьё тело ни захватил бы, он всегда будет одинок. Ему нужны «мы». Каждому нужен тот, кто поймёт и примет. Зеркало – не ответ.
Молчание.
– Всем нужны «мы», – тихо сказала Таисса. – Или почти всем. Моему предку – вряд ли. Хотя даже ему нужна я… немножко. Наверное.
Короткий смешок. Совсем человеческий.
– Великая Таисса Пирс нужна всем. Не так ли?
– Но не Принцу Пустоты. Он просто выбросил меня вниз, как ненужный мусор.
– А ты хотела бы стать для него нужным мусором?
Что-то было в этом вопросе, в тоне её собеседника, что-то безумно важное…
Таисса открыла рот. И закрыла его.
– Не знаю, – наконец сказала она. – Но я не могу смотреть, как он убивает беспомощных. Я не выдержу. Мне нужно видеть в нём…
– Вернона Лютера, – холодно заключил её собеседник. – И только.