Они выбрали доставку суши и сделали заказ. Был час до приезда курьера, и они провели его с пользой.
Спустя несколько часов Кира закуталась в простыню и присела у треноги. Она вытащила пергамент и закрепила его на подставке.
Ари лежал, облокотившись на спинку разложенного дивана. Он открыл ноутбук и что-то сосредоточенно печатал в нем.
Кира достала пастель и провела ей по пергаменту. Что-то внутри ее затрепетало. Она словно встретила давнего друга, которого не видела много лет. В душе стало так тепло и уютно. Почему она отказалась от этого? Почему она, не смотря ни на что, не отстояла свое желание посвятить свою жизнь рисованию? Ну и пусть, что оно не прибыльное, но именно этим она хотела заниматься и всегда знала это.
Рука по наитию сама проводила линии. Это был личный катарсис Киры. Рисуя, отдавая часть себя картине, она исцелялась. И хоть физическое исцеление было не достижимо для нее, она ощущала, как ее душа успокаивается. Она словно оставляла частичку себя в картине, и это давало возможность осмыслить, что после себя она что-то оставит.
Одна картина, вторая, третья.
Киру словно прорвало. Было глубоко за полночь. Ари помог ей переместить все лампы в доме ближе к мольберту.
Девушка была другой, когда писала картины. От нее словно исходил свет. Кира отложила кисти и помассировала поясницу.
– Уже поздно. Ты будешь ложиться спать?
Она моргнула пару раз, словно очнувшись, обернулась и удивленно уставилась на него. Она выпала из реальности до такой степени, что вообще забыла, что была не одна в комнате. Она вообще забыла, что находилась в квартире Ари в Москве.
Кира бросила взгляд на настенные часы. Брови ее взлетели, а рот обрисовал букву “О”.
– Уже час ночи?
Ари кивнул и, сладко потянувшись, протянул руки к ней.
– Пошли спать.
Кира сконфужено улыбнулась и встала.
***
Шли дни. Кира полностью отдавалась работе. В ней словно прорвалась плотина, и она пыталась наверстать год перерыва.
Ари вернулся вечером в пятницу и поцеловал работающую Киру в висок.
– Как ты провела свой день?
Она оторвала затуманенный взгляд от полотна.
– Давай сходим в кафе поедим?
Кира кивнула и побежала собираться. Ари же застыл у ее незаконченной работы. Море. Оно было словно живое. Ари готов был поклясться, что почти видел, как волны качаются. Оторвав взгляд от работы, он провел рукой по альбому на столе. Открыв его, он пролистал пейзажи, портреты его самого, его обнаженного на кровати и вдруг остановился.
Сердце пропустило удар. Рука невольно задрожала. С листа на его смотрели такие знакомые и пугающие глаза…
Были нарисованы только глаза, но не узнать их Ари не мог. В глубине их вспыхивали огни, и почти можно было увидеть Ад.
– Я готова.
Рука Ари дернулась, и изображение скрылось под десятками изрисованных листов. Зрачки Артура расширились, остановившись на яркой обложке альбома. Он сглотнул вставший в горле ком.
Медленно он обернулся. Кира улыбалась и выжидающе наклонила голову вбок. Волосы упали на лицо. Она вскинула руку и заправила своевольную прядь за ухо. Кулон с инициалами Киры на шее блеснул.
“Почему в ее альбоме ЕГО глаза?”
Ари нахмурился и медленно кивнул Кире.
Они вышли из дома, а юноша, словно громом поверженный, все смотрел на Киру. В голове вертелось: “Почему? Откуда?”.
В кафе, в котором он в основном и ел до появления Киры, было по-домашнему уютно. Ари кивнул знакомым по клубу и улыбнулся милой официантке в фартуке.
Они присели за столик у окна.
Кира накинулась на тушеную капусту с котлетой с таким аппетитом, что Артур не сдержал смешок.
Первый шок прошел. Юноша стал приходить в себя. Он стал рассуждать рационально. На набережной жнец ведь смотрел, хоть издалека, на Киру. И девушка могла увидеть его.
Ари сделал глоток компота и посмотрел на откинувшуюся на спинку стула Киру. Она довольно, как сытый кот, прикрыла глаза и потерла живот.
– Я кстати увидела у входа объявление, что сюда требуется официантка. Как ты думаешь, меня возьмут?
Ари прищурился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ты о чем? Тебе не надо работать… Зачем?
– Все просто: я хочу попробовать поработать…
– А я думаю, может тебе подать документы в один из местных вузов?
Кира нахмурилась и как-то сжалась. Только недавно ее целью было поступление на юридический в МГУ. Тем временем Ари продолжал:
– Я посмотрел, можно попробовать поступить на факультет искусств, но там надо пройти дополнительный экзамен. Видимо рисунок в твоем случае…
– Факультет искусств?
– Или архитектор… Или дизайнер…
Рот Киры отвис. Она как-то и не задумывалась об этом.
– Двадцатого июня экзамен. Надо записаться, если решишь. У тебя невероятные рисунки. Я видел. Море, словно живое…
Кира резко закрыла рот и как-то стушевалась.
– Оно еще не закончено…
– Я пролистал твои работы… Там много меня. – Щеки Киры залил легкий румянец. – А еще я увидел такие… – он прокатал это слово на языке, словно пробовала на вкус, – такие необычные глаза. Чьи они?
Кира махнула плечами и, подставив руку под подбородок, посмотрела в окно.
– Они мне иногда сняться… Самое интересное, что я не помню лицо, или фигуру, или кому они принадлежат, женщине или мужчине… Но помню этот пронизывающий до костей взгляд.
По спине Ари пробежал холодок. Он сглотнул и опустил лицо на полупустой стакан с компотом.
Ему первый раз за долгое время показалось, что за ними следят. Он вскинул голову на окно и пробежался глазами по улице. Знакомая темная фигура показалась вдалеке. Ари замер и резко выдохнул.
Кира продолжала щебетать о своих картинах, не обращая внимания на реакцию юноши.
Жнец вскинул руку и, сняв шляпу, шутливо поклонился.
Ари сжал вилку в руке настолько сильно, что она стала изгибаться.
– Ари? – Кира посмотрела в окно, туда, куда смотрел Артур и никого там не увидела. – Что случилось?
Жнец пропал. Ари моргнул и шумно выдохнул. Медленно он разжал руку, и погнувшаяся вилка упала на столешницу стола.
Глаза Киры расширились.
– Что произошло?
– Прости. Я просто увидел одного неприятного человека… Хотел спросить: а когда будут известны результаты ЕГЭ?
Кира задумчиво оглянулась на то место, куда смотрел Ари.
– Со дня на день. Может они уже есть. Я не смотрела.
Ари заставил себя улыбнуться.
– Я ни к чему тебя не принуждаю. Хочешь, работай официанткой, хочешь целыми днями рисуй. Я просто показываю тебе на возможности.
Плечи Киры поникли, и Ари знал почему: хоть юноша и продлил Кире жизнь, она ведь не знала об этом. Он мог поклясться, что перед ее глазами промелькнули моменты, когда она лежала при смерти в больнице…
Кира схватила стакан и сделала глоток, прочищая горло от вставшего кома.
– Я не знаю, есть ли смысл. Я могу просто не дожить…
Лицо Ари окаменело. Они редко затрагивали эту тему. Смерть для Киры больше не была призрачной, она стояла за спиной и только и ждала, как протянуть свои цепкие руки.
То, что она произнесла вслух то, что не решалась сказать, словно сломала между ними стену.
В тишине они доели и собрались. Кира исподтишка сфотографировала объявление по найму работников.
На следующий день она позвонила по объявлению, представилась и записалась на собеседование.
В день собеседования она проснулась ни свет ни заря. Она разлепила глаза, не понимая, что ей мешает и заметила, что Ари сидит за столом.
Одеяло зашуршало. Кира села.
– Что случилось? – прокряхтела она. – Все хорошо?
Ари резко обернулся и как-то воровато закрыл то, что читал. Что-то вроде папки.
Кира прищурилась, пытаясь разглядеть, и в голове вдруг возникла мысль, от которой ее щеки залились румянцем. Может у него там мужской журнал? Или что-то типа этого?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ари встал и быстро подошел к Кире.
– Мне просто не спиться, вот и решил почитать.
– Ты читаешь книжку? – не сдержала хитрую улыбку Кира.