Читать интересную книгу Кровь титанов - Вячеслав Шалыгин

– Я вынужден объявить узурпацию, – тяжело вздохнув, заявил Диктатор. – Пойми меня правильно, Аврелий, но заговор или намерение его организовать существуют на самом деле. Я не смею утверждать, что в этом замешан кто-то, кроме Туркина, однако вина Алексея не вызывает ни малейших сомнений. Его я объявляю врагом государства. Единственное, что я могу сделать в знак уважения к твоему мнению, так это уточнить, что Воин Туркин подлежит аресту, а не уничтожению. Все, Аврелий, можешь идти.

– Совет будет крайне недоволен, – едва сдерживая злость, процедил сквозь зубы Громов.

– До победы над противником Совет Воинов распускается, – правитель развел руками. – Это означает, что вы становитесь простой группой Воинов, а не государственным органом, и ваши мнения для меня отныне являются всего лишь суждениями частных лиц. Узурпация будет действовать до окончательной победы в начавшейся войне, так что в интересах Совета – закончить кампанию как можно скорее.

– Ты серьезно рискуешь, – зловещим полушепотом предупредил Аврелий. – С Воинами так обращаться нельзя!

– Неужели? – Диктатор сделал вид, что удивлен. – А как же воинская честь, присяга? Не мне ли её давали вы и ваши соратники, Воин Громов? Вы не наемники, а Воины, Аврелий, и нарушить приказ Верховного главнокомандующего не в состоянии по определению. Это будет для вас равносильно самоубийству. Не так ли?

– Так точно, – поднимаясь с кресла, гордо ответил дед Аврелий. – Вы продумали все детали, товарищ Верховный главнокомандующий. Простора для демократических маневров больше нет. Узурпация Советом принята.

– Вот и славно. Я знал, что настоящие Воины меня не предадут, – строго проговорил правитель.

– Только не забывай, что любая диктатура держится на штыках, – наклоняясь к Диктатору через стол, негромко изрек Громов. – Как только мы продырявим последнего врага, Совет соберется вновь. Каким бы правителем и фельдмаршалом всея Галактики ты ни был, без нас ты пустое место…

– Это я помню днем и ночью. – Диктатор дружески улыбнулся и добавил: – Иначе что я за политик, а, Аврелий?

10. «Спрут»

– Семенов! – К Воину подошел невысокий (в сравнении с Воинами) брюнет. – Как настроение?

– А, кальмар, привет, – Семенов пожал мужчине руку и сдержанно улыбнулся. – Настроение в рамках.

– В рамках хорошего или плохого? – спросил собеседник. – Я слышал, наши инженеры просчитали параметры вражеских червоточин и собирают экспериментальную установку для противодействия этим марсианским тоннелям?

– Ты проверяешь меня на благонадежность, Федор? – подозрительно прищурясь, спросил Воин. – Это же военная тайна.

– С чего ты взял, что я тебя проверяю? – Зарубин удивленно поднял брови и покосился на остальных Воинов, мысленно беседующих неподалеку. – Кто вас так взбудоражил?

– Да вот завелись, говорят, во Дворце кое-какие крысы, – нехотя ответил Семенов, – сотрудники тайной канцелярии.

– Моей? – спросил брюнет.

– В том-то и дело, что нет, – Воин удрученно покачал головой. – Ты смотри, Зарубин, не теряй бдительность. Я думаю, что если добрались до нас, то и ваша очередь не за горами. Слишком уж много вы знаете. В моменты поголовных чисток «знатоки» страдают в первую очередь.

– Мне не известно ни о каких чистках, – признался Зарубин. – Отдел «Спрут» тоже в списке подозреваемых?

– Откуда мне знать? – Семенов пожал плечами. – Но и это можно предположить.

– Неприятности начались из-за Туркина?! – догадался инспектор. – Его все-таки обвинили?

– А ты не знаешь? – Воин скривился. – Не твоя ли контора постаралась добыть на него компромат?

– Не моя, – заверил Федор. – Клянусь честью, нас просто поставили перед фактом. Вот улики, вот подозреваемый, вот его показания… Что, по-твоему, нам оставалось?

– Ничего, – согласился Семенов. – – Только сделать вывод о том, что Туркин виновен.

– Но мы не давали такого заключения, – уверенно заявил Зарубин. – Более того, я продолжил расследование. Копнул, так сказать, поглубже и выяснил, что, скорее всего, обвинения – сплошная фикция. Дело замешано на каких-то политических интересах, и случившийся поворот событий стал неожиданностью для всех, а в первую очередь для истинных заговорщиков!

– Ты собрал доказательства? – оживился Семенов.

– Я пока не могу предъявить кому-либо конкретных обвинений, – признался Зарубин.

– Все равно, Федя, не бросай это дело! – е надеждой в голосе попросил Семенов. – Мне надо бежать, мы сейчас уходим на орбиту, но я тебя прошу, как друга, дожми этих гадов! Дело ведь не только в Туркине, ты же понимаешь?! Весь орден по уши в дерьме. Отмоешь нас, век не забудем! Постарайся, головоногий, очень прошу!

– Ты меня знаешь, – инспектор улыбнулся. – Я своего слова никогда не нарушал.

– Спасибо, дружище! – Семенов энергично встряхнул руку Зарубина и побежал следом за удаляющейся группой товарищей.

– Удачи, – мысленно пожелал ему «спрут», отправляясь в противоположную сторону, а если точнее – в архив охранных систем Дворца.

Зарубин не знал, чей портрет хочет найти в записях дворцовых стереокамер наблюдения, но логика подсказывала ему, что если искомый провокатор принадлежит к тайной группе «Омега», то хотя бы раз он должен был промелькнуть перед оком охранной системы. О том, что труд предстоит титанический, инспектор старался не думать; Впрочем, он и был титаном, а потому никакие сверхзадачи не казались ему неосуществимыми. Из воспоминаний Куклы и её сына Зарубин выудил вполне отчетливое описание подозреваемого, и теперь оставалось всего лишь не пропустить его лицо среди тысяч прочих.

Было это предопределено всемогущей судьбой или так расположились звезды, но инспектору не пришлось тратить драгоценное время ни на поиски нужной стереозаписи, ни на расспросы операторов охранных систем. Когда он вышел из лифта на втором уровне, его место в опустевшей кабине заняли трое незнакомцев в подозрительно одинаковых костюмах. Кроме сходства в покрое одежды, странная единообразность проявлялась и в других деталях их облика, словно они были модифицированными клонами или родными братьями. О семейных династиях в среде придворных «спруту» ничего известно не было, и потому он обратил на троицу самое пристальное внимание. Ровно через секунду Зарубин уже ехал вниз в соседней кабине лифта. Никто из незнакомцев не подходил под описание, данное Куклой и Иваном, но инспектор вполне отчетливо понимал, что это не является доказательством ни «за», ни «против» причастности этих людей к расследуемому происшествию. Инспектор осторожно коснулся их поверхностных мыслей, но обнаружил в первом же ментальном слое какую-то жутковатую пустоту. Эти безликие граждане не были роботами или андроидами, однако как-то иначе объяснить царящее в их мозгах запустение было невозможно. Зарубин сосредоточился и мягко запустил «щупальце» в более глубокие слои сознания одного из загадочных незнакомцев.

Ответ был сильным и болезненным. «Спрут» невольно сжал виски ладонями и пошатнулся. В его голове словно что-то лопнуло. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а в ушах зазвенели сотни маленьких колокольчиков. Инспектор заблокировал контакт и попытался унять разразившийся под сводом черепа катаклизм, но буря в сознании не утихала. Миллионы мыслеобразов закружились вихрем цветных картинок, и Зарубин медленно сполз по гладкой стене кабины на пол. На верхнюю губу стекла тонкая струйка темной крови, но Федор был не в состоянии поднять руку, чтобы её вытереть. Тело не подчинялось командам мозга, и даже бессознательные сокращения сердца и дыхательной мускулатуры стали вялыми и неэффективными.

Инспектор почувствовал, как замирает сердце и останавливается дыхание. Тело Федора окончательно расслабилось, и он растянулся на полу в полный рост. Инспектор услышал, как кто-то захрипел, и лишь спустя несколько мгновений до него дошло, что эти звуки издает он сам. Сознание окутала серая, полупрозрачная пелена, сквозь которую пробивались только высокие тона, например, мелодичный звонок, возвестивший о том, что лифт прибыл на грунтовый уровень.

Двери кабины раскрылись, и перед мутным взором Зарубина предстала пара чьих-то ног в дорогих туфлях. Человек немного постоял у тела инспектора и, вложив что-то в его ладонь, ушел. Федор представил, как сжимает пальцы в кулак, но никаких ощущений от этого движения не получил. Что оставил незнакомец в его ладони, «спрут» не узнал до тех пор, пока не пришел в себя на кровати реанимационной палаты дворцового госпиталя.

– Господин старший инспектор? – услышал он, с трудом выбираясь из глубокого черного провала забытья. – Вы меня слышите?

Зарубин медленно открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на лице говорившего. Сначала инспектору показалось, что рядом с кроватью сидит его мать, но потом черты лица незнакомки прояснились, словно сбрасывая виртуальную маску, и Федор узнал в сиделке прекрасную помощницу доктора Васильева.