Читать интересную книгу О, Мари! - Роберт Енгибарян

Получить разрешение на международный разговор было нелегко. Если у КГБ имелись подозрения (а сотрудники комитета были очень и очень подозрительными), оператор всегда отвечал, что линия занята или нет связи, а чаще – что абонент не отвечает. Не говорю уже о том, что стоил такой разговор очень дорого. К счастью, при сегодняшнем развитии телекоммуникационных технологий держать границу под замком стало невозможно, и все это осталось позади.

Отец очень сдержанно, но методично просвещал меня в подобных вопросах, четко предупреждая: «Интересы семьи и твоего будущего требуют предусмотрительности и осторожности. Не надо нарываться на неприятности. Лучше быть в ряду победителей, чем побежденных. Голодные, холодные жена и дети никогда не поймут, почему папа – неудачник, не помогает и не защищает их. А здесь мускулы и компания драчливых друзей тебе не помогут. Не трать жизнь на абсурдные идеалы». Я все понимал, но не всегда мог придерживаться принципов, которые он внушал мне.

Разумеется, я знал, что мадам Сильвия часто пишет письма во Францию, а несколько раз в год с центрального почтамта Еревана говорит по телефону с родителями и сестрой, и четко осознавал, что моя связь с Мари и ее семьей давно зафиксирована и прослеживается КГБ. В любом случае, я стал или в ближайшее время стану объектом подозрения и слежки.

– Давид, давай закажем разговор с Парижем! Я хочу поговорить с бабушкой, дедушкой, и тетей Клотильдой, – щебетала Мари. – В последний раз я разговаривала с ними где-то полгода назад. Из Еревана это так сложно сделать! Может, здесь удастся?

Ну что сказать этому любимому существу?.. Да и стоит ли забивать ей мозги?

– Попробуй. Только на это уйдет много времени.

– Ничего, время у нас есть, зато какой приятный сюрприз мы им сделаем!

Девушки прошли к окну междугородней телефонной связи, а я отправился бродить по залу в поисках знакомых. В летнее время посетители почтамта, особенно молодежь из столиц закавказских республик, сотнями толпились на улице, громко разговаривая и зачастую перегораживая и затрудняя проход. Москвичи неодобрительно поглядывали на эту шумную и, как правило, дорого и модно одетую публику, но делать замечание осмеливались только глубокие старики и старушки. Сейчас, зимой, на улице было холодно, и люди наводняли зал.

* * *

Проталкиваясь между группами посетителей, в углу я увидел известного спортсмена и одновременно именитого криминального авторитета Артака по прозвищу Монстр, окруженного компанией людей, уважительно внимавших его словам. В свое время Артак был многократным чемпионом республики по боксу в тяжелом весе. Этот человек огромной силы, способный за считаные минуты сделать кольца из толстых гвоздей и собрать их в тяжелую неуклюжую цепь, считался беспредельщиком, не принимающим воровских законов. Одевался Монстр очень странно – что-то среднее между цирковым артистом и пижоном, говорил тоже странно – очень литературно и вежливо. Любое общение с ним оставляло тяжелое и гнетущее чувство. Все мы знали, что он неадекватен, и предсказать его следующий шаг было невозможно. За плохо рассказанный анекдот Монстр мог посмотреть на рассказчика – разумеется, из числа своих же «шестерок» – немигающим взглядом и спокойным голосом, обращаясь на «вы», приказать тому встать на колени. Мог тут же поменять свое решение или, наоборот, за невыполнение приказа тяжелым ударом в пах свалить несчастного. По голове не бил – знал, что это может закончиться смертью. Какие у него интересы, куда он так часто исчезал и откуда возвращался, никто не знал. Многие фарцовщики, валютчики и успешные дельцы, связанные с криминалом, платили ему дань, хоть и не постоянно. Обычно он просто отправлял к соответствующему лицу своего подручного по имени Було и вежливо просил денег. Как правило, давали. Если нет, Монстр не обязательно мстил сразу, но удобного случая не упускал.

Иногда он возлагал на богатых людей, связанных с криминальным бизнесом, точнее, с теневым сектором экономики, «почетную» обязанность закрыть свой, как правило, умеренный долг или открыть счет в каком-нибудь известном ресторане. Артак никогда не пил, не употреблял наркотиков, ел мало и только специально отобранные продукты. Иногда заказывал проституток, которые обслуживали его бесплатно за счет сутенера. Бывало так, что сутенеры отправляли ему в Ереван проституток из Москвы и даже из Эстонии – на неделю, на месяц. Поднадоевших девушек он предлагал своим знакомым, иногда «шестеркам».

Несколько раз Монстр совершал громкие преступления: насиловал, вымогал, избивал людей, в том числе милиционеров. Сроки он всегда получал небольшие, так как тут же находились влиятельные лица, готовые походатайствовать за него, – артисты, в том числе московские, члены Спорткомитета СССР, – и его освобождали от наказания или выпускали из тюрьмы до окончания срока. Каждый раз ссылались на то, что он известный спортсмен, чемпион республики, мастер спорта международного класса. Отец Артака был влиятельным хозяйственником республиканского масштаба и имел большие связи. Младший брат, физически тоже очень сильный, но спокойный и вежливый парень, был моим школьным другом – мы два или три года учились вместе, потом он перешел в другую школу, но теплые отношения и взаимное уважение между нами сохранились.

Увидев компанию Монстра, я хотел незаметно пройти мимо, но стоящий рядом Було заметил меня:

– Глядите-ка, даже не хочет поздороваться с нами! Еще бы, он ведь скоро станет следователем или уже стал. Да еще встречается с красивой дикторшей с телевидения! Куда нам до него…

– Здравствуй, Артак, здравствуйте, ребята. Как вы? Давно здесь?

Отношение Монстра ко мне было почти уважительным. Он избегал открытого столкновения со мной или Рафой, да и попросту не имел для этого особых причин. Мы существовали вне круга его интересов, более того, были связаны с правоохранительными структурами и могли вывести против него сильную команду дружинников. Столкновение с нами ничего хорошего Артаку не сулило. К тому же давняя драка Рафы с уличным хулиганом, одним из «шестерок» Монстра, собиравших деньги с мелких спекулянтов и лавочников, закончилась смертью последнего, и бандит об этом помнил.

– Ладно, ребята, у меня дела, извините, что не могу задержаться. Еще увидимся. До свидания.

– Подожди, Давид! Что, даже за руку не хочешь поздороваться? – вдруг сказал Монстр.

Я посмеялся, но руки не подал. Всем была известна любимая «дружеская шутка» Монстра: продолжая спокойно говорить с вами, он сжимал вашу кисть, как в стальном прессе. Освободить руку было невозможно, приходилось прыгать на месте и кричать от боли под смех присутствующих. Если же рядом никого не было, шутка становилась неинтересной.

Природа наделила Артака нечеловеческой силой и пониженным инстинктом самосохранения – он почти не чувствовал страха. При всем том сумасшедшим он не был и старался получить максимум выгоды от своей роли признанного беспредельщика, лидера хулиганствующей молодежи. Артак слыл азартным картежником и хорошим игроком в покер. Иногда не возвращал долги, но старался этого не допускать, если партнер был столь же известным человеком, – иначе с ним перестали бы садиться за стол в игре с большими ставками. Репутация Монстра в мире бандитов и воров в этом плане была безупречной.

– Постой, я еще не все сказал, – продолжал он. – Мои знакомые грузины наводили справки о тебе и Араме. Серьезные люди о вас спрашивали.

Я поинтересовался, что он имеет в виду.

– Один идиот, которого вы отправили в милицию, оказался двоюродным братом вора в законе и авторитета Кахи Кутаисского. Отец этого осла интересуется, кто вы, а потом решит, как поступить: подключить Каху или поговорить с вами самому.

– И зачем ты это мне говоришь? Надеюсь, после разговора с тобой они потеряли ко мне интерес?

– Знаешь, воровское окружение – не мое окружение. Они меня не уважают, но я от этого не плачу. Они, конечно, трусливые шакалы, но опасные. Могут отомстить исподтишка и неожиданно… Мне рассказали, что ты хотел порисоваться перед своей девушкой, подошел к парню, приставил нож к его шее, выпендрился. Потом решил, что этого недостаточно, и вместе со своим другом передал его в руки милиции.

– Кто тебе сказал такую чушь? Ты же меня знаешь много лет, чуть ли не с пионерского возраста. Разве я мог так по-идиотски поступить? Этот подонок вел себя отвратительно, а нож появился, потому что их было семеро бугаев, а со мной – больной пузатый Арам и две девушки. Это что же получается – семеро верзил заходят в кафе, я, увидев их, встаю и говорю: «Девушки, посмотрите на этих больших парней, сейчас я буду их унижать, покажу, какой я храбрый!». Потом вытаскиваю нож и приставляю к чьей-то шее со словами: «Моя девушка хочет кайфануть от твоего унижения, а я хочу покрасоваться перед ней», – так, что ли?

– Хорошее кино рассказываешь, Давид. Можно, конечно, так и передать отцу этого осла, но совсем «соскочить» не удастся. Они на тебе особо не грузятся, знают, что ты из ментуры, но Араму придется дать задний ход – выкупить фраера из КПЗ. Какое-то бабло для этого потребуется, штук пятьдесят – шестьдесят, как говорят. В общем, так: рули как знаешь, свое слово я сказал. Если кто-то тебя тронет, будет иметь дело со мной. Это им известно. Насчет Арама – другой вопрос. Он мне не оказал уважения, не просил, чтобы я его защитил. Если обратится ко мне, возможно, я смогу скостить эту сумму и решить проблему – смотря как договорюсь с грузинами, особенно с Кахой. Если он захочет вмешаться, то свой пай возьмет. А ты лучше мотай домой со своей телезвездой, голова меньше будет болеть.