Я от души выругала сладкое вино и игривые пузырьки. Не случайно они мне приснились, да ещё в кошмаре! Перед глазами снова встали бабочки, заключённые в пузырях. Я сама была такой бабочкой. Сидела в пузыре и не пыталась выбраться. Только в отличие от сна, я не взмывала вверх, а топила себе в бокале всё глубже и глубже.
— А дальше всё было совсем просто. Ты скрылась в Зазеркалье, и оставалось только подождать, когда ты выберешься. По визитам Марты я знал, что ты ещё в Зеркале.
При мысли о предательстве подруги я стиснула зубы. Марта, такая приветливая, добрая, болтливая — и исправно сдавала меня первому заместителю? Эта боль была сильнее, чем от тугих пут.
— Не волнуйся, — усмехнулся он. — Она тебя не обманывала. Просто раньше она почти не появлялась в Архиве и вообще не ходила особо за пределы кухни. А тут вдруг явилась за какими-то рецептами. Касси немедленно доложила мне, а я велел ей присматривать за Мартой и зеркалом. И сам на всякий случай повесил неподалёку заклинание слежения.
— Ты и Кассиопею использовал, — с горечью сказала я. — Она любит тебя, а ты считаешь её прислугой.
Джеймс запрокинул голову и расхохотался, показав идеально ровные зубы.
— Глупышка! Касси — моя тётушка. Просто мы не афишируем родство, особенно перед слугами и учениками. Касси и так недолюбливают из-за крутого нрава, а если бы сочли, что она здесь по моей милости, точно сделали бы её жизнь невыносимой. Ну а так она сама делает невыносимой жизнь других, что устраивает нас обоих. Сейчас я выхлопотал ей повышение. Побудет помощницей ректора в обход всех этих пустоголовых девок. Должность чисто фиктивная, зато уважать её станут побольше. А уж сколько золота я смогу провести через её жалование и премии!
— Меня ты тоже провёл через неё, — мрачно усмехнулась я.
— Именно. Тебя опять подвело не в меру доброе сердце, Ио. Когда я подсылал к тебе Касси на празднике, даже не сомневался, что ты опять её пожалеешь. Развесишь уши и пойдёшь, куда она скажет. Так и случилось. А дальнейшее было делом техники.
Он улыбнулся мне — открыто, искренне.
— Ты такая умница. Оправдала почти все мои ожидания.
Я чувствовала себя полной дурой. Я-то гордилась, как легко справляюсь с трудностями! Как с мастерством Колобка убегаю то от одной опасности, то от другой! Как можно быть такой наивной! Всё это время меня вели в ловушку, развешивая на моём пути тщательно замаскированные приманки. А я покорно шла, как мышь за дармовым сыром. И попала в мышеловку.
— Что-то я проголодался, — с наигранной усталостью сказал Джеймс. — Посиди пока. Я пообедаю и мы продолжим разговор. Должна же ты узнать, ради чего я всё это затеял.
1.3
Я очень старалась даже не смотреть в сторону Джеймса, пока он трапезничал. Но этот гад жрал так аппетитно! С хрустом отламывал головки жареных креветок величиной с мою ладонь; с сочным хлюпаньем чистил и раскрывал сладкие фрукты; отпускал замечания, как хорошо пропёкся хлеб и какая чудесная у него корочка. А как это пахло!.. Первый заместитель, очевидно, не испытывал никаких проблем с заклинанием телепортации. И Зеркало не возражало против обедов с доставкой. У меня была надежда, что роскошные блюда — лишь иллюзия, пока Джеймс не разломил очередную креветку так нетерпеливо, что капля сока попала мне на губы. Я рефлекторно облизнула их и чуть не застонала — еда была настоящая. И такая вкусная!
Впрочем, мне сейчас всё показалось бы вкусным. Даже похлёбка без соли и чёрствый хлеб, которые подавали в портовой таверне.
Я запрещала себе чувствовать голод. Запрещала чувствовать боль от врезавшихся в кожу прутьев. Вообще запрещала чувствовать. Только так я смогу не тронуться умом в этой кошмарной тюрьме.
Джеймс наконец закончил чавкать и хрустеть. Вытер пальцы безупречно белым платком и одним изящным взмахом руки отправил поднос сквозь стену.
— Обожаю нашу кухню! С детства! — довольно протянул он. — Я не соглал тебе, Ио, когда рассказывал, что вырос здесь. О, как забавно было наблюдать, как ты пыталась под видом болтовни выведать обо мне побольше!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он поднялся быстрым, хищным движением.
— Ладно. К делу. Тебе, конечно, хочется знать, зачем я столько времени тебя обхаживал. Всё очень просто — мне нужна твоя магия. Ты уже знаешь, что ректор Вальден — Истинный дракон. Следовательно, я — нет. С детства считал это несправедливым. С какой стати древняя сила досталась ему? Только за то, что его родители сошлись из чувства долга, а не по велению тела? Это несправедливо. Он возглавляет Академию — а я вечно в его тени! Его боготворят в городе — а меня считают жадиной! Его любят студенты, а меня — только тётя Касси! Как исправить эту несправедливость?
Он снова ходил взад и вперёд, и его тень металась по стенам, как жуткий призрак.
— Этот вопрос мучил меня давно. Я искал ответ и нашёл в одной древней книге. Там был описан почти забытый, запрещённый ныне ритуал. Он позволял отнять силу у Истинного дракона. Вот так просто — взять и отнять! Я нашёл все требуемые ингредиенты, выучил заклинания, развил свою силу до той степени, чтобы меня не разорвало от присвоенной силы. Я бы провёл ритуал давно. Но оставалась одна маленькая проблема.
Джеймс выдержал эффектную паузу.
— Этот ритуал работает только с женщинами. Я должен был найти женщину-дракона, рождённую в Истинной паре. Да, все знают, что их не осталось. Но появилась ты.
Я смотрела на него в немом изумлении.
— Да, Ио. Одно небо знает, как тебе удалось пролезть в потомство Истинной пары, но ошибки быть не может. Твоя сила была слишком чистой и слишком быстро росла. Осталось совсем чуть-чуть. Сейчас я отвяжу тебя и перемещу в сеть из цепейника. Ты, конечно, постараешься пробудить свою магию, и она вернётся — сильнее, чем была. И как только я увижу, что твоя сила сменила цвет, немедленно заберу её. И сражусь с Вальденом на равных.
Я молчала. Джеймсу ни к чему было врать. Я и сама чуяла, что моя сила — иной природы, чем у него. Теперь стало ясно, почему Вальден не размазал меня о колонну в самом начале схватки! Это я была равной ему. Истинным драконом древнейшей крови.
Как, откуда? Я знала, что не получу ответов.
Моя тюрьма дрогнула. Я увидела, как прямо сквозь стены проходят стебли цепейника.
Они ветвились, переплетались, образуя клетку. Путы спали. Я рванулась, чтобы попытаться разорвать клетку, но не смогла подняться — так затекло всё тело. Джеймс усмехнулся и сел рядом со мной, легко пройдя сквозь прутья.
— Лёд и пламя, — нехорошо улыбнулся он. — Лёд в твоём взгляде.
Он наклонился и запечатлел поцелуй на моих глазах. Я пыталась вырваться, но не смогла пошевелиться.
— А пламя здесь, — он положил ладонь мне на корсаж.
Я плюнула ему в лицо, но плевок застыл в воздухе и осыпался мельчайшими каплями.
— Твоё сердце так быстро бьётся, — продолжал Джеймс. Ухмыльнулся и поднялся. — Пока я готовлюсь к ритуалу, подумай, что здесь тебя никто никогда не найдёт. Никто даже не узнает, что с тобой стало. Я превращу тебя в пыль и развею над морем, которым тебе так нравилось любоваться. Разве это не прекрасно? Ты себя переоценила, милая. Но я всё исправлю.
— Это ты себя переоценил! И останешься у разбитого корыта!
— У какого ещё корыта? — на породистом лице Джеймса впервые появилось замешательство.
— Которое я разобью об твою пустую голову!
В ответ раздался лишь издевательских смех.
— Давай, Ио, попробуй до меня добраться! — Джеймс снова уселся в кресло, закинул ногу на ногу, показывая рельефную икроножную мышцу и выделанную кожу сапог. — Кстати, надо будет отменить твой заказ на платья. Украшения я без проблем подарю очередной подстилке, а лучше Касси. А вот платья шиты на твою прелестную фигурку. Пристроить их будет трудновато.
Я кое-как села, повернувшись к Джеймсу спиной. Зажмурилась и попыталась очистить рассудок.
— Не лишай меня удовольствия смотреть на тебя, дорогая.
Голос Джеймса снова доносился спереди. Я открыла глаза и увидела, что снова сижу к нему лицом. Попыталась отвернуться — он снова и снова оказывался передо мной.