Но главное. Люблю за то величайшее значение, которое не может выразить ни одно слово. Я имею в виду возможность мыслью создавать новые миры, создавать их такими, какими ты только захочешь и такими, какими ты даже представить не мог.
А ещё я знаю, что отправлюсь туда после смерти, независимо от того промежуточная это будет станция или конечная, и благодарю за то ощущение покоя, которое приходит вслед за осознанием этого!
Я лёг, стараясь успокоиться от поглотивших меня чувств. Зная, что главным условием выхода из тела не прибегая к сну, является максимальное замедление или приостановка внутреннего монолога, я сосредоточился на этом. Расслабление тела задача второстепенная, и у меня происходит автоматом вслед за приостановкой слов в голове. Кроме того, следовало поймать момент, когда сознание уже почти готово отключиться и в этот момент начать применять эффективную технику. Но произошло нечто другое. Вероятно, моё вдохновение и желание оказаться там сыграли свою роль.
Минут через десять я почувствовал знакомое и всегда вызывающее у меня радость ощущение плавного вылета из физического тела. За свою практику я уже прошёл через эти дурацкие страшилки о поджидающих меня там на каждом углу слугах дьявола или сущностей, желающих занять моё физическое тело. И теперь успешные попытки отделения от тела вызывают у меня только радость.
Довольно привычное для меня ощущение, но всегда желанное, всегда рождающее чувство счастья и полноты жизни. Могу лишь посочувствовать тем, кто, выходя из тела, испытывает только страх. Часто это становится причиной прекращения практики. А ведь вопрос лишь в том, чтобы преодолеть этот временный испуг. И когда практик становится способен это сделать, то он сразу почувствует, что и в обычной жизни стал сильнее, как будто ушла какая-то патология. Ведь это духовная практика, а не какая-нибудь пустая забава.
Понимая, что избыточная эмоция может стать причиной потери осознанности, стал усмирять себя. Отделение от тела сопровождалось взлётом в пределах какого-то помещения, которое изначально воспринималась, как моя привычная комната. Однако я уже достаточно исследовал этот вопрос. И это исследование показывало, что сразу же в момент отделения, второе тело обычно попадает в мир, противоположный привычному физическому. А быстрота перехода могла говорить лишь о близости и взаимном переплетении миров, хотя и отделённых друг от друга трудно проницаемыми границами. Таким образом, я понимал, что нахожусь в другом измерении, в комнате похожей на мою привычную. Обычно взлёт сопровождается последующей мягкой посадкой на пол помещения, иногда с вращением по продольной оси тела. Сейчас это было просто приземление без всяких спецэффектов. Я просто стоял на какой-то поверхности и углублял состояние, привычно рассматривая предметы интерьера комнаты. Всё больше прояснялось сознание, и всё ярче и чётче становилась открывшаяся картина. Не смотря на значительное количество отделений от тела, не устаю удивляться и восхищаться открывающимся видам, причём практически всё равно на что смотреть. Любая картина вызывает трепет. Казалось бы, совершенно разные по эмоциональному восприятию вещи, а воспринимаются почти с одинаковым интересом. Например, в материальном мире наблюдение за ярким закатом солнца с его пышными красками и ощущением объёма несравнимо с наблюдением за какими-то будничными вещами, типа рассматривания зубной щётки. В нематериальных же мирах ту же самую зубную щётку можно рассматривать с неподдельным интересом, так как восприятие собирается другим способом, чем в материальном мире. Щётка может изменяться, светиться, превращаться в другие предметы, стать порталом в другой нематериальный мир и т. д.
Стабилизация первичного попадания сработала. Без этой стабилизации при выходе из тела путешественник обычно попадает в непредсказуемую обстановку и сюжет. Учитывая безграничность этих миров, естественно стремление хоть как-то упорядочить своё пребывание там. Передо мной, как обычно предстала комната, в которой окно и дверь являются своего рода порталами, заранее и многократно запрограммированные мной. Прохождение или скорее вылетание в окно гарантировало попадание в мир полный самых непредсказуемых сценариев, событий и встреч. «Обычное» же прохождение через эту дверь давало возможность оказаться в мире смоделированном мной ранее.
Это был мой опыт. Причем я не нашёл в книгах и дневниках других практиков даже упоминание о возможности стабилизации созданных миров. Как правило, идет описание переживаний, подобных тем, что я испытываю, вылетая в окно. А ведь именно стабилизация или неизменность созданного или посещаемого мира даёт полную уверенность в их реальности. Только Р. Монро однажды упомянул о чём-то похожем, сказав, что попал в место, которое явно казалось стабильнее других мест.
У меня в то время даже была гипотеза, которую невозможно было проверить, о том, что наш привычный физический мир был сначала когда-то очень давно кем-то создан в тонких мирах. Возможно, что создателем был просто путешественник по тонким мирам. Потом каким-то образом этот мир был стабилизирован до состояния физической материи и развился в процессе эволюции. А сейчас стабильность или неизменность нашего мира поддерживается сознанием живущих здесь миллиардов людей. Но потом я отверг эту гипотезу в целом, приняв, однако в частностях.
Одним из элементов, являющимся частью моего опыта стабилизации стал способ попадания в конкретное место или мир, используя определённый символ. Символ стал своеобразным пропуском, дающим возможность попадания в конкретное место. Причём речь идёт о попадании в место, ранее уже посещаемое мной. Правда, потребовалось значительное время, чтобы отработать использование символа. Но результат позволил значительно эффективнее и точнее попадать в приглянувшееся чем-то место. Не требовалось мучительно вспоминать какие-то особенности этого места. Просто представил символ, и тебя потащило в нужном направлении.
Как часто бывает при постановке опыта, побочный эффект этого опыта и является впоследствии главным открытием. Побочным эффектом опытов с символами стало наблюдение стабилизации часто посещаемого места. Иными словами, чем чаще я попадал в какое-то место, тем неизменнее и всё более напоминающим физическую материю, оно становилось. То есть, покинув какое-то многократно посещаемое место, я мог быть уверен, что, вернувшись, увижу всё таким же, как и оставил. В то же время возможность моделирования и изменения мыслью этого места сохранялась, хотя и затруднялась. Я далёк от самовозвеличивания и мании на этой почве. Но ощущения, которые я переживал, вероятно, близки ощущениям Создателя, хотя возможно это просто пустые эмоции.
Я решил отказаться от соблазнительного прыжка в окно, сулящего полную непредсказуемость предстоящего сценария. Кроме того, такие путешествия слишком непродолжительны. Возможно всё из-за той же низкой стабильности. Меня не соблазнял риск оказаться, возможно, уже в следующую минуту снова в привычном мире в своей кровати. Нарисовав на двери один из часто используемых мной символов, и подкрепив его действие намереньем попасть в это конкретное место, я открыл дверь. Поняв, что получилось, я облегчённо вздохнул. «Вот я и дома», сказал я себе, оглядываясь по сторонам.
Это место представляло собой комнату, изюминкой которой был постоянно меняющийся вид из большого панорамного окна. Вид из окна, это было единственное, что я сознательно решил не стабилизировать в этой комнате. Всегда существовала интрига. Что же я увижу в этот раз? Поэтому, стабилизируя комнату, я не обращал внимания на окно, держа в сознании лишь пустой оконный проём. Единственным моим условием при этом было время суток. Этот вид никогда не должен быть ночным или даже сумеречным. Хватит мне сумерек на Земле. Ограничился мысленным намерением, чтобы в общих чертах так и получилось.
Хотя я никогда не видел и не стремился увидеть комнату снаружи, но создавалось ощущение, что комната находится на каком-то холме. Потому, что все виды открывались с высоты примерно тридцати метров. При наблюдении из окна это создавало невероятное и всегда волнующее меня ощущение воздуха. Виды были самыми разнообразными, от песчаных и снежных пустынь до тропических лесов, космических пейзажей, и даже мегаполисов с автомобилями и дымом. И все эти ландшафты можно было видеть из одного и того же окна, хотя и в разное время. Всё это сопровождалось какими-то несуразностями и нелогичностями, свойственными нестабилизированному миру.
Именно в этой комнате я в тот момент и оказался. Комната с постоянно горящим камином и стабилизированная в светлых тёплых тонах, рождала действительно неземное чувство уюта и защищённости. Эти чувства поддерживались ещё и тем, что в комнату не вела ни одна дверь. Дверей просто не существовало. Хотя я никого там и не боялся, но подсознательная уверенность, что сюда никто не может войти кроме меня, рождало это неведомое на Земле ощущение покоя. «Ну вот я и дома», — в который раз сказал я себе, оказавшись на месте. Символ, помогший мне оказаться на месте, сработал безупречно.