– Слушаю.
– Наклонитесь, – велел Бродский, и когда Кузниц наклонился к нему, зашептал: – В гостинице готовится теракт, мы узнали через наш казахский джамаат[71] – там есть наши, – я доложил Эджби, и он распорядился сообщить вам. Бомбу там подложили, где – мы не знаем, надо искать срочно. Когда эти взрывы случились, я подумал, что это в гостинице, но оказалось, что нет, значит, в гостинице еще будет. Срочно, – он замолк и закрыл глаза.
В палату вошел врач, тронул Кузница за руку и сказал:
– Заман, финиш.[72]
Кузниц бросил взгляд на бледное лицо Бродского и вышел из палаты.
«Что делать? – думал он. – Сообщить в турецкую полицию? Но как я объясню, откуда у меня информация про теракт? Нет, через Абдула надо действовать, и поскорее».
Кемаль ждал его в коридоре.
– Где можно найти Интернет? – спросил его Кузниц. – Срочно надо. Только хороший, быстрый. С домом надо срочно связаться.
– В гостинице «Акгюн» есть, тут недалеко, только дорого там.
– Ничего. Поехали.
Интернет в «Акгюне» действительно был, но добраться до него оказалось еще сложнее, чем недавно в госпитале до Бродского. Так же, как и там, ходили они с Кемалем по этажам от одного менеджера к другому, только, в отличие от госпиталя, тут приходилось везде платить – и чем выше был этаж и менеджер, тем больше.
Это хождение по этажам власти особенно злило Кузница потому, что сам компьютер с Интернетом был в подвале, и они потеряли потом еще много времени, спускаясь к нему по запутанным лестницам и переходам. И наконец, когда казалось, что все препятствия позади, последним, непреодолимым препятствием стал прилипший к экрану подросток с прической «ирокез». Подросток был богатым и упрямым – ни за что не хотел уступать компьютер, не доиграв в «бродилку», несмотря на отнюдь не детские цены, установленные в гостинице за эту услугу, и ссылки Кузница на «emergency».[73]
«Вот-вот рванет, если уже не грохнуло», – думал Кузниц, лихорадочно перебирая в уме возможные сценарии нейтрализации подростка: от поиска родителей и апелляции к их гражданским или каким-нибудь иным подходящим к случаю чувствам до простенького плана подойти и дать подростку в ухо. Ни один из этих сценариев не казался ему достаточно эффективным, и так он и стоял за спиной у подростка, тупо бормоча про «emergency».
Спас положение гонг на ужин, который был в этом отеле похож на пасхальный перезвон, частый и пронзительно громкий. Подросток, соответствуя своей прическе, издал клич индейцев, бросил компьютер и стремглав помчался в ресторан, а Кузниц наконец получил доступ ко «всемирной паутине».
Интернет в гостинице действительно был хороший, без всяких дополнительных сложностей вроде паролей, поэтому он быстро связался с Эджби, сообщил ему о готовящемся теракте в гостинице «Пера Палас» и также быстро получил от Эджби ответ. Ему предписывалось держаться подальше от гостиницы и ничего больше не предпринимать – обо всем позаботятся без него.
Правда, на всякий случай Эджби передал ему пароль для турецкой полиции. Пароль был, как для русского, смешной – «кулак», что значит по-турецки «ухо», а отзыв был еще смешнее – «бардак», по-турецки «стакан».
Бормоча себе под нос «кулак-бардак», Кузниц встал из-за компьютера и, кивнув Кемалю, который ждал его тут же на диване, стал вместе с ним искать дорогу из подземелья. Поплутав по подземным коридорам, попав один раз в подземный гараж, а один раз в прачечную, они наконец добрались до вестибюля гостиницы.
В вестибюле были платные телефоны, и Кузниц купил карточку, чтобы позвонить Инге.
«Надо было раньше позвонить, – корил он себя, набирая номер. – Выругает она меня и будет права».
Так и оказалось. По телевизору про стамбульский теракт уже сообщили, расписав как заведено у лживого и беспардонного племени «рыцарей пера». И Инга была на грани истерики, сказала, что звонила уже в гостиницу, никого из ребят в номерах не было, но в гостинице ее все же немного успокоили, а так бы «совсем с ума сошла». Кузниц бэкал и мэкал, и оправдывался, как мог, и в конце концов был прощен.
Закончив разговор с Ингой, он подошел к Кемалю, который ждал его терпеливо, как и положено восточному человеку.
– Извини, – сказал ему Кузниц, – извини, что ждать тебя заставляю, но мне еще позвонить надо в одно место. Ты закажи пока кофе себе и мне – я быстро, – и он опять пошел к телефонам.
В гостинице ответил незнакомый мужской голос по-турецки.
«Полиция уже на месте», – подумал Кузниц и чуть было не произнес магический, как утверждал Эджби, «кулак-бардак», но вовремя одумался, усмехнулся про себя и сказал по-английски: – Это постоялец гостиницы. Можно позвать менеджера?
Голос что-то ответил по-турецки, и трубку взяла Софи. Из разговора с ней он узнал, что в отеле полно полиции – ищут бомбу, всех из гостиницы эвакуировали и она сама тоже уходит, а Кузниц пусть едет в гостиницу «Меркурий» – напротив, – всех постояльцев пока туда переселили и вещи! перенесли.
– Я и сама туда сейчас ухожу, – сказала Софи, – меня полиция прямо в спину выталкивает.
«Значит, не было взрыва», – с облегчением подумал Кузниц, вернулся к Кемалю и за чашкой слабенького, но жутко дорогого кофе (гостиница такая) пересказал ему новости из «Пера Паласа». Кемаль сказал «бисмаллах»[74] и этим ограничился. Они взяли такси и поехали в «Меркурий».
В «Меркурии» царил хаос или, как заметил сидевший в холле на своей сумке Ариель, «полный бардак». Кузниц усмехнулся, опять вспомнив пароль, и отправился искать свои вещи. Он с трудом нашел свой чемодан среди кучи других вещей, сваленных на полу в холле, и уселся на него рядом с Ариелем. Подошел Хосе, и они стали обсуждать ситуацию.
Ариель предлагал взять такси и поехать в другую гостиницу, благо в Стамбуле это не проблема, но Хосе был против того, чтобы тратить лишние деньги. Кузниц тоже не хотел никуда ехать. Решили ждать, пока наконец им выделят номера. Вокруг стоял крик, «семинаристы» и редкие оставшиеся после теракта туристы – постояльцы «Пера Паласа» осаждали конторку портье.
– Такое в Союзе когда-то творилось во всех гостиницах, помните? – заметил Хосе.
Кузниц рассеянно кивнул, а Ариель выругался и предложил пойти пока в бар.
– Давай сходим, – согласился Кузниц.
Хосе уговорить не удалось, и они отправились в бар вдвоем.
Бар в гостинице «Меркурий» располагался на открытой террасе, оттуда хорошо был виден весь вестибюль и можно было следить за ходом переселения. Как ни странно, бар был полупустой – никто из толпившихся в холле почему-то сюда не поднялся, только за столиком у самого входа, откуда лучше всего просматривался вестибюль, сидели «потерянные» и с ними пожилой господин богемно-иностранного облика – явно писатель или художник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});