Читать интересную книгу Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

— Просто акробат, — сказал инспектор. — А как быть со стулом под вентилятором?

— Он мог поставить его на место, когда открыли дверь. Кто бы заметил? Старик был занят телом своего брата, а Стивен не считается, если он был в этом замешан.

— Не понимаю, зачем тебе в твоей тысяче и одной ночи понадобился молодой Хериард? Почему не предоставить всю сцену лакею? — спросил недоверчивый инспектор.

— Если Стивен ни при чем, то нет мотива, — ответил сержант. — Я считаю, Стивен подкупил лакея, и тот помог ему. Я не говорю, что убил лакей, это уже слишком.

— Я рад, что есть предел, — сказал Хемингей. — И не думай, что я не оценил эту твою теорию! Я всегда говорил, что у тебя нет воображения, так что мне очень приятно видеть, как близко к сердцу ты принял мои слова, мне это и в голову не приходило. Замечательная теория, если бы не обстоятельства, которые ты проглядел.

Сержант обиженно произнес:

— Здесь есть неувязки, но…

— Кто приставил к стене лестницу?

— Или тот, или другой.

— Когда?

— В любое время, — сказал сержант и добавил после минутного размышления: — Нет, не в любое. Когда стало темно.

— Ты когда-нибудь пытался приставить лестницу к окну в темноте?

— Нет, сэр, но в окне был свет, он помог.

— Ты выиграл, — великодушно сказал Хемингей. — Лестницу я тебе уступаю. А теперь, если ты объяснишь, как Форд ухитрился быть в комнате своего хозяина и одновременно кокетничать с одной из служанок, я пойду и арестую его.

— Я так себе представляю, убийство было совершено тогда, когда он сказал, что он поднимался по боковой лестнице и шел в бельевую.

— Может быть, но не им. Он был в холле.

— Это он так говорит.

— Точно. И если он так ловок, как ты предполагаешь, он бы не говорил того, что он не может доказать. Ты можешь это проверить, даже должен. Но я удивлюсь, если ты обнаружишь, что его показания не подтвердит никто из слуг.

— Ну, а я не могу выкинуть из головы, что он — единственный, кто мог входить и выходить из комнаты покойного, когда хочет. Более того, оставлять свои отпечатки пальцев, не вызывая подозрений. Надеюсь, никто не мог мухлевать с окнами?

Хемингей покачал головой.

— Между створками окна ножа не просунешь, если ты об этом. — Внезапно он нахмурился. — Хотя, интересно… Парень, мы возвращаемся! Ты будешь вынюхивать насчет лестницы садовника, а я по душам поговорю со старым Джозефом Хериардом.

Весь обед, не подозревая о предстоящем испытании, Джозеф пытался поддержать миссис Дин в ее попытках внести, как она выразилась, нормальную ноту в разговор. Оптимистично заявив, что они не должны поддаваться унынию, миссис Дин облагодетельствовала собравшихся историями о зиме, проведенной ею на юге Франции. Но, поскольку их единственный смысл состоял в упоминании знаменитостей, которых она встречала в Ницце, никакого обсуждения не последовало, и тема иссякла. Мод внесла свой вклад, вспомнив, что великая герцогиня Софья удалила детей императрицы, поместив их в одно из крыльев дворца. Слышно было, как Стивен застонал, и, хотя миссис Дин выказала готовность вспомнить детали судьбы несчастной императрицы, — Матильда не могла расценить это иначе, как проявление хороших манер, — Джозеф, очевидно, почувствовал, что больше никто из присутствующих не в состоянии вытерпеть воспоминания из жизни августейших особ, и поспешно сменил тему.

Но ни его усилия, ни усилия миссис Дин не могли увести разговор от убийства Натаниеля. Оно занимало слишком много места в умах всех присутствующих, и, хотя Стивен был неразговорчив, а Мод погрузилась в себя, эта тема скоро стала основной в разговоре. Даже Джозеф не устоял и чуть ли не в шестой раз заявил о своей уверенности в том, что убийство совершил кто-то посторонний. Это привело к обсуждению способов, которыми убийца мог проникнуть в комнату Натаниеля, и Валерия выдвинула предположение, что, может быть, за дубовой обшивкой существует потайной ход. Эта внезапно возникшая мысль так захватила ее, что она вспомнила о своих страхах и чуть было не согласилась переехать в комнату своей матери, если бы вовремя не сообразила, что тогда она не сможет курить в постели и читать до рассвета.

— Моя маленькая девочка не должна слишком нервничать, — успокоила ее миссис Дин. — Кому нужно убивать тебя, моя крошка?

Выражение лица Стивена могло подсказать ей возможный ответ на этот вопрос, но, к счастью, она не посмотрела в его сторону.

Паула несколько неожиданно сказала:

— Интересно, может быть, в комнату Натаниеля ведет дверь, о которой мы ничего не знаем. А, Джо?

— Дорогая, не спрашивай меня! — смеясь, сказал Джозеф. — Ты же знаешь, твой старый дядя ничего не понимает в древностях! Насколько мне известно, этот дом может кишеть потайными ходами, ловушками и скрытыми дверьми! Или он относится к другому периоду, без этих восхитительных романтических штучек? Стивен, ты же немного археолог! Успокой свою сестру на этот счет!

Стивен бросил на него туманный взгляд.

— Не имею представления, — коротко сказал он.

— Да, ты обожаешь зарывать свой талант в землю! — поддразнил его Джозеф. — Пытаешься уверить нас в собственном невежестве! Но он не такой, миссис Дин, поверьте! На самом деле — только не признавайтесь, что это я вам сказал! — он очень умный парень!

Этот образчик шутки заставил Стивена нахмуриться еще более угрожающе, чем обычно, и вдохновил Мотисфонта на полные зловещего смысла слова:

— Уверен, если в комнату Ната есть тайный ход, Стивен о нем знает.

— Я не знаю о нем, — ответил Стивен.

Игривая улыбка сошла с лица Джозефа.

— Что вы этим хотите сказать, Эдгар?

Мотисфонт поднял брови.

— Просто все знают, что Стивен разделял любовь Ната к этому дому. Естественно, я подумал, что он должен знать все его тайны, если они есть. Вы очень чувствительны, Джо!

— Я не люблю колкостей такого рода, — сказал Джозеф. — Конечно, момент сейчас напряженный, Эдгар, но мы же все это чувствуем, некоторые даже острее, чем вы. Самое малое, что мы можем сделать, это удержаться от злых замечаний в адрес друг друга!

— Как бы мне хотелось, чтобы вы избавились от мысли, что я нуждаюсь в вашей поддержке! — произнес Стивен.

Миссис Дин, ощутив, что наступил момент для смягчающего женского влияния, подняла палец и сказала:

— Ну-ну, Стив! Я должна тебе сказать то, что говорила своим девочкам, когда они были детьми: птенцы в своих гнездышках друг с другом не ссорятся!

— Мне кажется, еще как ссорятся, — заметил Ройдон.

Одного этого замечания было бы вполне достаточно для того, чтобы вызвать неприязнь миссис Дин к бедному драматургу. Увидев легкую краску на ее щеках, мистер Блис посмотрел на часы и сказал с редким благоразумием, что он должен поторопиться, чтобы успеть к поезду.

Это замечание завершило обед. Джозеф выбежал посмотреть, подали ли машину ко входу, а миссис Дин сказала, что молодым людям надо проветриться и хорошенько пройтись, добавив, что Валерия должна заставить Стивена показать ей окрестности. Однако Валерия возразила, сказав, что погода мерзкая, отвратительно холодно, а гулять по снегу — паршивое развлечение, и пока мать ругала ее за такой выбор прилагательных, Стивен исчез, а Паула увела Ройдона обсуждать будущую постановку "Горечи полыни".

Миссис Дин намеревалась провести день в беседах с Мод, которая, хотя и была явно глупа, все же могла просветить ее в том, что касается наследства Натаниеля. Но этот план был в самом зародыше уничтожен самой Мод, которая предположила, что миссис Дин захочет, наверное, полежать после утомительного утра.

— Нет, что вы! — заявила миссис Дин, широко улыбаясь. — Я всегда говорю: мне не знакома усталость!

— Вам можно позавидовать, — сказала Мод, забирая вязание и журнал. — Я не могу обойтись без дневного отдыха.

Ничего не поделаешь. Мод ушла, а миссис Дин осталась в компании с Эдгаром Мотисфонтом.

Между тем Матильда присоединилась к Стивену в бильярдной и не слишком серьезно играла с ним в «американку». Натирая мелом кончик кия, она сказала:

— Не хочу вмешиваться в твои незатейливые развлечения, Стивен, но мне бы хотелось, чтобы ты оставил Джо в покое. У него такие хорошие намерения.

— Пятью словами ты его уничтожила. Заходи с красного.

— Помолчи, я буду играть, как хочу, — сурово сказала Матильда, но последовала его указаниям. — Я считаю, Джо очень трогательный.

— Актер-неудачник. Я так не считаю.

— Спасибо, это мы все видим. Хотела бы я знать, почему он так тебя любит.

— Могу сказать честно, что никогда не давал ему для этого никакого повода. Если ты как следует ударишь по белому…

— Помолчи! Почему ты его так не любишь?

— Проклятый старый лицемер! — свирепо огрызнулся Стивен. — Тебе не приходилось в течение двух лет наблюдать, как он подлизывается к дяде Нату.