— …и если я присоединюсь к вам, на какую компенсацию вправе рассчитывать?
— У вас есть долги? Они будут аннулированы, если вы должны тем, кто поддерживает проклятого немца. — Легкий акцент мужчины заставил Джеффа насторожиться. Шотландец, от которого никому нет покоя. — Вам нужен доход? Когда настоящий король займет трон, ваши тревоги закончатся. Он придет с щедрым вознаграждением.
— У человека моего положения всегда есть враги. Что, если мне нужно будет кое с кем рассчитаться? — спросил первый голос.
Речь говорившего была грамотной и снисходительной, правда, он немного запинался — видимо, перебрал спиртного.
Пэр королевства, что не вызывало сомнения.
И говорит об измене! Джефф пожалел, что не сел на место Винченцо. Возможно, он бы узнал говорившего. Его камердинер хорошо знал в лицо многих членов палаты лордов. Винченцо часто сопровождал его на августовские заседания, чтобы в случае нужды исполнять роль курьера.
— Кто это? — беззвучно спросил Джефф слугу.
Тот понял немой вопрос и, чтобы разглядеть людей за соседним столиком, встал и потянулся.
— Кто среди нас не пострадал от рук ганноверских лакеев? — продолжал шотландец. — Тот, кто низвел вас до грязи, почувствует подошву вашего сапога на своей шее.
— Монтфорд, — прошептал Винченцо, подавшись вперед. Лорд Монтфорд? Разве он не отец Ратленда? Пока молодой человек сидел в гостиной Джеффа и вел себя как образцовый английский джентльмен, его отец связался с шотландскими бунтовщиками.
— Гейбриел Дрейк из Корнуолла. Я хочу разорить его. Уничтожить. Пустить по миру, если это возможно.
— Разумеется, возможно.
— Очень хорошо, — сказал Монтфорд. — Узнаю, как обстоят дела у моего сына. Римская казна, если ее найдут, будет принесена на алтарь вашего дела. Как и я сам.
Как и весь его дом, подумал Джефф. Если граф совершит предательство, он понесет суровую кару, остальные члены его семьи тоже пострадают. Даже если не причастны к заговору.
А если Ратленд знает, что замышляет его отец? Ему наверняка не терпится откопать римское сокровище.
Джефф хорошо знал, что человек может вести себя так, как принято в высшем обществе, и в то же время хранить ужасную тайну.
— Идем, — обратился Джефф к Винченцо и спокойно направился к выходу.
Предоставив Изабелле свободу действий с внучатой племянницей, он утратил контроль над тем, что происходит в его доме. Надо положить этому конец.
Принимать лорда Ратленда в его гостиной больше не будут. Как не будет больше у него любовных свиданий с мисс Дрейк. И не позволит он ей больше возиться в пыли с омерзительными древностями. Она в доме Джеффа — гостья, и он должен обеспечить ей безопасность.
С государственной изменой шутки плохи. Заговор, несомненно, будет раскрыт. Джеффри верил в божественное право своего суверена. А провалившаяся попытка переворота ляжет несмываемым пятном на всех заговорщиков, даже тех, кто всего-навсего находился рядом.
К тому же респектабельный дом мог позволить себе иметь лишь один секрет.
Глава 26
Думаю, что глаза Евы открылись не тогда, когда она впервые вкусила яблоко познания, а когда решила сорвать фрукт для себя.
Дневник Бланш Латур
— Уходи!
Дейзи бросилась животом на постель.
— Я никуда не уйду. Ты ведешь себя как ребенок, — донесся голос Изабеллы из-за только что захлопнутой двери спальни Дейзи.
— Я, может, и прислушалась бы к твоему мнению, если бы со мной не обошлись как с ребенком. — Дейзи проглотила душившие ее слезы гнева.
В то утро, когда она вышла к завтраку, лорд Уэксфорд был мрачнее тучи. Металл в его голосе скорее удивил ее, чем испугал.
В весьма недвусмысленных выражениях лорд Уэксфорд сообщил ей, что двери его дома для лорда Ратленда закрыты. Дейзи ни при каких обстоятельствах не появится на римских раскопках. Ее отношения с Люцианом Боумонтом должны быть прекращены, иначе лорд Уэксфорд, оставив все важные дела в палате лордов, препроводит ее в дом дяди в Корнуолл.
И если это случится, он пригрозил Дейзи, что путешествие ее будет не из приятных.
Дейзи отреагировала соответственно и наговорила ему всего такого, о чем немедленно пожалела при виде обиды на лице своей двоюродной бабушки.
Изабелла, разумеется, была не виновата в этой отвратительной сцене. Но как смеет этот самодур, ее муж, запрещать Дейзи видеться с Люцианом! Он ей не опекун. К тому же Люциан даже за ней не ухаживал. Официально. Несколько поцелуев не в счет.
В конце концов, если дядя Гейбриел разрешил Дейзи устраивать свою личную жизнь, какое дело до этого лорду Уэксфорду?
Все же ей не следовало грубить Изабелле.
— Изабелла?
Молчание по другую сторону двери оглушало.
Дейзи вытерла глаза и заставила себя подняться с постели. Не щадя лодыжки, она доковыляла до двери и открыла ее. Изабелла стояла, сложив на груди руки, с выражением смирения.
— Ну?
— Заходи, — сказала Дейзи. — Пожалуйста.
— Знаешь, дорогая, гневом ровным счетом ничего не добьешься. Я знаю, что вырастивший тебя пират обладал вспыльчивостью самого дьявола, но даже Гейбриел Дрейк знает, когда держать себя в руках и когда давать волю гневу. — Изабелла вошла в комнату и опустилась в одно из двух кресел у камина. — Я знаю, ты не поверишь, но Джеффри не желает тебе зла.
— Не желай он мне зла, то хотя бы объяснил свой деспотичный поступок.
Изабелла надула губы — верный знак того, что знала больше, чем собиралась сказать.
— В данном случае тебе придется ему довериться. Знания порой бывают чрезвычайно опасны.
— Не могу поверить, что это говоришь ты, — усмехнулась Дейзи. — Ты, которая всегда отстаивала право женщин учиться, получать знания в той области, которая нравится. А как же насчет того, что «невежество не всегда ведет к блаженству»?
— Это касается права женщины понимать, как функционирует ее тело. Предмет совершенно иного свойства, — отмахнулась от ее возражений Изабелла. — Поверь, дорогая, если скажу тебе, что нечто, что здесь назревает, подвергнет твою жизнь большей опасности, если ты будешь об этом знать.
— Нечто, что не подвергнет опасности твою жизнь, — взглянула на нее Дейзи скептически. — Поскольку ты явно об этом знаешь.
— Джеффри об этом позаботится. Но ты меня отвлекаешь от сути. Мы говорим о тебе, дорогая. Дело в том, что пока ты гостишь в нашем доме, Джефф чувствует себя ответственным за твое благополучие. Он человек чести, Дейзи. А людям чести порой приходится делать неприятные вещи во имя торжества добра.