Читать интересную книгу Я - Джеки Чан - Джеки Чан

Когда играешь в маджонг, то, даже если тебе не везет весь вечер, ты не проиграешь больше двадцати тысяч гонконгских долларов. Играй - и проигрывай - три дня напролет, и можешь проиграть два миллиона.

Неудачный вечер в naй гау означает, что ты должен десять миллионов гонконгских долларов. Даже сто миллионов. А люди, которым ты должен эти деньги, обычно не относятся к тем, с кем можно расплачиваться в рассрочку. Пай гау разрушает семьи, ссорит супругов и губит человеку всю жизнь. Мой отец знал это и избегал этой игры, как чумы.

Но в нашем мире проявление страха означало проявление слабости. Будучи lung fu то shi, мы просто не могли не рисковать.

Вступить в игру пай гау очень легко, но вырваться из нее невероятно трудно. Я объясню вам правила. В игре используются тридцать две костяшки домино из слоновой кости или пластмассы. Крупье сдает всем участникам по четыре кости, и их нужно разбить на две пары - "переднюю" и "заднюю" руку. Один из игроков становится банкометом, выкладывает на кон ту сумму денег, какой он готов рискнуть, а затем принимает вызовы от других игроков. Затем он сравнивает кости в своих руках с костями партнеров. Для выигрыша нужно, чтобы обе твои руки были сильнее наборов противника (победа только на "передней" или "задней" считается ничьей, но при равной сумме очков выигрывает банкомет).

Поистине ужасной эту игру делает тот факт, что вызов может сделать и тот, кто не участвует в игре. И если ты безрассудно восклицаешь: "Вскрываю всех!" - это означает, что ты готов принять все предложенные вызовы, - дело может закончиться тем, что на кону окажутся сотни тысяч долларов.

Когда я бывал банкометом, я принимал любой вызов. Иногда я выигрывал, време- нами проигрывал, но в каждой игре выкладывал на стол больше денег, чем зарабатывал за целый месяц. И, оказываясь в выигрыше, я вновь все спускал. Снова и снова.

Вскоре у меня появилось новое прозвище: Йе Фу Пай. Это было сокращение от фразы: "Yao li yeh fu pai, shei geng shei lai", что означает: "Ты играешь с первым встречным".

Случались такие вечера, когда друзья оттаскивали меня от столов, а я брыкался и вопил. Бывали дни, когда утром я просыпался с перепоя измученным и голодным и клялся, что никогда больше не сяду играть. Однако ничто не помогало - как только кто-нибудь вынимал пачку денег или предлагал "товарищескую" партию в маджонг, я начинал пересчитывать мелочь и гадать, удастся ли мне одолжить денег хотя бы для того, чтобы войти в игру.

107 "ВЫСОКИЙ РИСК (часть 2)"

В те времена, когда у каскадеров было много работы, я зарабатывал около трех тысяч гонконгских долларов в месяц - для молодого и одинокого парня этого было более чем достаточно. Однажды вечером, решив окончательно покончить с азартными играми и сберечь немного денег (не говоря уже о душе), я рано попрощался с друзьями пошел домой. В тот день я собирался заглянуть в банк и снять деньги, чтобы расплатиться с домовладельцем, который без лишних вопросов ссужал меня деньгами в периоды неудач в игре.

Однако, едва только я сошел со "Стар Ферри" и двинулся вглубь Коулуня, я ощутил в атмосфере все тот же испепеляющий жар: стремительные партии, высокий риск, крупные суммы. Как ни старался я свернуть к своей квартире, меня безудержно тянуло к старой знакомой аллее, где, как мне было известно, протекали самые разгоряченные азартные игры в городе.

"Еще рано, - сказал я самому себе. - Я могу позволить себе постоять и посмотреть на игру. Мне ведь не обязательно участвовать в ней".

Два часа спустя я уже засучил рукава, а передо мной лежали те три тысячи, что прежде были у меня в кармане. Я заявил битком забитой комнате, что готов вскрыть свою руку и принять вызов.

- Всего три тысячи? - воскликнул один пьяный игрок, швырнув на стол пачку денег. В ней было почти десять тысяч. Вскоре другие игроки и наблюдатели также принялись кидать деньги на стол, словно намекая мне, что такому парнишке нечего делать в одной комнате с настоящими игроками. Двадцать тысяч, тридцать, пятьдесят...

Стол отяжелел от наличности - почти сто двадцать тысяч гонконгских долларов. Я никогда прежде не видел столько денег сразу. Я не заработал такой суммы за всю свою жизнь.

Однако я никогда не мог увильнуть от брошенного вызова. Хотя зазвучавший в голове голос орал на меня и приказывал уйти - или убежать, - я против своей воли произнес те два слова, каких никто не ожидал услышать.

- Вскрываю всех!

Сто двадцать тысяч долларов! Это было в три раза больше стоимости моей квартиры. Но я заявлял окружавшей меня толпе, что собираюсь забрать все эти деньги и готов выплатить эту сумму, если проиграю.

Сдавая кости, банкомет смотрел на меня тяжелым взглядом. Думаю, в ту ночь на моей стороне был Господь, мои предки или сама удача - кто во что верит. Стараясь, чтобы мое лицо ничего не выражало, я взглянул на свои четыре кости и понял, что могу составить лучшую "переднюю" пару - гии чжун, "совершенное сочетание" - и очень неплохую "заднюю" руку.

Я оказался непобедимым. Это означало, что через минуту у меня будет такое богатство, какое мне и не снилось.

Банкомет открыл мои кости и втянул в себя воздух. Остальные игроки застонали. Однако, начав сгребать со стола пачки денег, я почувствовал на своем плече тяжелую руку. Оглянувшись, я увидел отталкивающее лицо одного из местных вышибал - вероятно, самого крупного китайца, какого мне только доводилось видеть.

- Покажи деньги, - проворчал он низким и угрожающим тоном. Я пожал плечами и указал на свой выигрыш.

- Не эти, - сказал он. - Ты сказал: "вскрываю всех", верно? Это значит, что у тебя в карманах должно быть достаточно денег, чтобы покрыть возможный проигрыш, парень.

Я вытаращил на него глаза:

- Но я выиграл!

Вышибала склонился ко мне и стиснул мое плечо ладонью:

- Не хочешь ли ты сказать, что сделал ставку без денег?

Несколько минут спустя меня вышвырнули на аллею. Я растирал ноющее плечо и подбирал несколько банкнот, вывалившихся из моей трехтысячной пачки.

Будь я умнее, я усвоил бы урок того вечера и навсегда прекратил бы играть в азартные игры. Но я не могу этим похвастаться, хотя действительно никогда больше не вытворял подобных глупостей.

В своих фильмах я побеждаю людей вдвое крупнее меня и расшвыриваю в стороны целые толпы, и все же я не хочу проверять, удастся ли мне сделать это в реальной жизни.

108 "ПРИВЕТ, СТАРШИЙ БРАТ (часть 1)"

По многим причинам те дни были для меня очень хорошими временами, возмож но, даже лучшими. Я тяжко трудился, но получал (и тратил) заработанные деньги. Я старался не вспоминать О Чан.

И каким-то чудом мне это почти удавалось.

Время от времени я виделся со своими братьями, с теми, кого я знал со школьных времен, однако, несмотря на ту связь, какая существовала между нами прежде, теперь у каждого была своя жизнь. Многие из них тоже были каскадерами, но ни у кого дела не шли так хорошо, как у меня, хотя все мы частенько слышали рассказы о наших старших братьях - о Юань Ва, который стал одним из самых популярных дублеров по той прос- той причине, что, лишь однажды увидев любой стиль боевого искусства, он мог почти безупречно ему подражать, и о Самом Старшем Брате, который сдержал свою клятву стать большим человеком и преуспел в профессии каскадера несмотря на свои крупные размеры.

Что касается Юань Бяо, то после окончательного закрытия школы он решил попытать счастья за границей и уехал вместе с Учителем и его семьей в Лос-Анджелес.

Тогда я еще не знал этого, иначе воспринял бы его решение как знамение и предупреждение.

Те славные деньки не могли тянуться вечно. Честно говоря, они вот-вот могли зaкончиться. Закрывающиеся оперные школы означали, что вскоре на студии хлынет поток све жих, юных и бросающих вызов самой смерти талантов. Хотя кинопроизводство развивалось прежними темпами, вскоре должна была развязаться смертельная борьба за работу.

Реальный мир начинал показывать зубы. Работа выдавалась все реже, и нам, вольнонаемным каскадерам, становилось все труднее зарабатывать деньги.

Я начал беспокоиться, когда, являясь на одно из десятков рабочих мест для каскадеров в знакомых студиях, видел сотни таких же молодых ребят некоторые были еще моложе, - сидящих в тени и дожидающихся, пока их вызовут. Я всегда трудился с охотой и при любой возможности делал работу за двоих. Однако возможность поработать выдавалась все реже и реже.

Часто, проведя полдня на студии в бессмысленном ожидании, я уходил и возвращался домой, понимая, что сейчас и опытные каскадеры радуются даже роли трупа или статиста в массовке. Как я мог тягаться с ними?

Итак, я ел и спал, сколько мне хотелось, а затем придумывал разные способы убить время. У меня уже не было средств на азартные игры; не было их и у других, так что одалживать деньги я тоже не мог. Временами я даже подумывал о том, не позвонить ли туда, куда я никогда раньше не собирался звонить - маме и отцу, - не признаться ли им, что у моего дела уже нет будущего и что я готов приехать в Австралию, если они вышлют мне билет.