Началась гражданская война. В 1919 году возле станицы Прохладной Терской области Никита Мазай попал в плен, беляки его долго мучили и зарубили.
Макар перешел жить к тетке. Держала она его не из милости, он у нее работал по хозяйству. Но это продолжалось недолго. Не научился еще Макар читать — только полгода походил в школу, как его отдали батрачить на соседний хутор Бейсуг, к кулаку, фамилия его была Черныш. Работать приходилось много, хозяин выматывал из парнишки все силы, бил нещадно. Макар попал в больницу. После выхода из больницы вернулся к матери, но она снова вышла замуж, а отчим смотрел на парня косо, куском хлеба попрекал.
Пришлось Макару уйти из дому. У него было немного денег — профсоюз Работземлес помог ему взыскать за работу у Черныша, и он поехал в Ростов-на-Дону. Там попал в компанию беспризорных.
Беспризорничал полтора года. Думал все о том, чтобы вернуться домой, но не решался. Написал письмо. Вскоре пришел ответ — мать писала: пусть приезжает, отчим выгонять его больше не будет. Все же, когда приехал, он не решился войти в дом. Дождался, пока из дома вышел младший брат. Макар его окликнул. На задворках в укромном месте они вели беседу о… жизни.
Брат спросил его:
— Хорошо так жить?
Макар задумался и тихо, очень тихо ответил:
— Нет, не дюже. Плохо так жить. Как затравленная собака.
Макара давно тянуло к комсомольской молодежи. Вечером он пошел в станичный комитет, рассказал обо всем: как жил, как попал к беспризорным. Вспомнил, конечно, и об отце. Слушали его хорошо, внимательно. «Исповедь» свою Макар кончил так:
— Отбился я от людей. Вы как знаете — примете к себе или же мне к беспризорным возвращаться?
Макара устроили на работу в сельскохозяйственное товарищество. Он пас скот, работал в хлебопекарне, ездил помощником проводника эшелона со скотом из Кубани в Москву. Три дня пробыл он в Москве и решил перебраться в город, на завод.
Вернувшись в свою станицу, Макар пришел в комсомольский комитет, попросил, чтобы его послали на завод. Уже шла индустриализация, люди на заводах нужны были. Ему вместе с четырьмя односельчанами, его ровесниками, дали направление на завод.
И вот они пятеро едут из станицы Ольгинской на металлургический завод в город Мариуполь. Их путь лежит через Ростов-на-Дону. Там пересели на пароход, расположились на корме.
Наступил вечер. Поели, напились чаю. Макар лежал на спине и смотрел на звездное небо.
— Который здесь будет Марс? — спросил он у оказавшегося рядом человека в пенсне.
— А почему вы об этом спрашиваете меня? И к чему вам Марс понадобился? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.
— Вы мне показались человеком ученым, — сказал Макар. — А о Марсе я в книжке читал.
В больнице, в которую Макар попал после того, как его избил хозяин, ему кто-то дал книжку о марсианах. И хотя читал Макар по складам, книга эта его заинтересовала и запомнилась.
Человек посмотрел на небо, долго искал и наконец смущенно ответил:
— Не найду. Небо сплошь усеяно звездами, и откуда их столько! А вот и звезда упала…
— И что с ней будет? — спросил Макар. Незнакомец задумался, стал объяснять:
— Это я зря так сказал — не звезды падают, а метеориты. Они приносят нам из вселенной железо, какого на земле нигде не найдешь.
Макар был удивлен.
— То есть почему это не найти?!
— А потому, что чистое железо в земной атмосфере не сохраняется.
— То есть как? — продолжал допытываться Макар. — А вот мой нож, например?..
— Это ты ошибаешься, брат. Нож у тебя стальной. А сталь — это железо с примесями. Чистое же железо на земле не сохраняется.
— Вы, хлопцы, куда направляетесь-то? — спросил незнакомец, чтобы окончить разговор о Марсе. — Не в Мариуполь ли? Вот там на заводе вы увидите, сколько человеческого труда требуется, чтобы из бурого камня получить такую сталь, какая нужна хотя бы для этого ножичка. Повидаете и поймете.
— А вы-то не с завода?
— Оттуда.
— Верно, инженер?
— Нет, бухгалтер. Только дело это мне знакомо. На этом заводе я родился. Сам металл не варю и не катаю — здоровьем не вышел. Там здоровые нужны, такие, как вы…
Оба замолчали. Волны тихо плескались о борт судна.
— Сегодня тихо, — сказал немного погодя человек в пенсне. — Попали бы вы в шторм, тогда так не разлеживались бы. И машине легко сегодня. А в шторм машине нагрузка большая, выдерживает ее сталь — в ней силища…
Макар с интересом слушал.
Ему очень понравилось, когда незнакомец сказал: «Там нужны здоровые, такие, как вы». Да, он был здоров и подумал: «Я бы мог сталь варить, у меня силища вон какая!»
С этим приятным сознанием он уснул и проснулся, когда пароход загудел и народ уже готовился к выходу.
Вечером станичники сидели у своего земляка Подрезова. Тот уже несколько лет работал на заводе. Говорили о станичных делах и больше всего о том, куда бы им лучше устроиться.
— Дел тут хоть отбавляй, — рассказывал Подрезов. — Но за какое вам взяться — это уж сами решайте.
Сам Подрезов работал на прокате. Образно рассказывал он, как кусок металла весом пудов эдак в двести сплющивается, вытягивается, превращается в лист. А там его скрутят — и готова труба…
Назавтра пошли на завод, в отдел кадров. По дороге им встретился сосед Подрезова по дому, старый сталевар Камольников. Он стал расспрашивать, что это за «команда» и куда Подрезов ее ведет. А узнав, что парни только из станицы и собрались на завод, Камольников стал их убеждать, что им надо проситься в «мартын» — главный корень завода в нем!
…Им дали направление в мартеновский цех номер один.
Макар стал работать на шихтовом дворе. Было это 16 августа 1930 года.
В обязанности Макара входило следить за тем, как магнитный кран заполнял мульды с железным ломом; иногда он подправлял куски металла, которые неправильно ложились, а затем по узкоколейным рельсам подкатывал их к печи. Так Макар оказался рядом с теми людьми, которые варят сталь. Как-то он попытался заглянуть внутрь печи, но его обожгло, и он, конечно, ничего не увидел. Попросил у подручного сталевара фуражку с синим стеклом. И тогда перед ним открылась феерическая картина: казалось, что печь бесконечна, что в ней бурлит море — не синее и не голубое, а огненное, всепожирающее.
Позже Макар где-то раздобыл свое синее стеклышко. Ему нравилось засматривать в печь, наблюдать, как тает металл. И, загружая мульды, укладывая непослушные куски железного лома, он порой приговаривал: «Эй ты, не брыкайся!»
Несколько недель работы на заводе разбудили в Макаре интерес к процессам производства стали. Товарищи же его испугались горячей работы и вскоре отбыли домой, в станицу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});